В последующие годы стали одна задругой выходить книги, посвященные этому трагическому событию, как правило, не основанные на достоверных источниках и содержавшие произвольные оценки и выводы. Среди них было даже издание, излагавшее фантастическую версию, что «советы» намеренно сбили самолет с курса, чтобы уничтожить его и этим обострить отношения с Соединенными Штатами[478]. В одной из книг выдвигалась версия, что самолет, выполнявший рейс КЕ007, на самом деле был разведывательным, вел наблюдение за советскими военными сооружениями на Дальнем Востоке, что Рейган и его ближайшее окружение либо знали об этом, либо получили информацию сразу после того, как самолет рухнул в океан[479]. За пределы более или менее правдоподобной беллетристики аргументы здесь не выходят.
Значительно более взвешенную трактовку событиям представил известный историк и политолог А. Даллин (сын известного российского меньшевика-эмигранта Д. Ю. Далина)[480]. В его работе трагедия самолета связана с рядом ошибок, а не со злонамеренным решением уничтожить пассажирский самолет. Даллин, однако, не исключал возможность использования южнокорейского самолета как своего рода прикрытия для другого, американского самолета, выполнявшего разведывательную миссию[481].
Выводы Даллина в основном были подтверждены расследованиями, которые проводились Международной организацией гражданской авиации (ИКАО), в частности, после предоставления ей в 1993 году по распоряжению президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина всех материалов «черных ящиков» погибшего самолета и всех записей переговоров советских должностных лиц, связанных с этим делом.
Расследование установило, что самолет летел под управлением автопилота, что пилоты были совершенно спокойны, не знали об отклонении самолета от заданного курса и не видели советских самолетов-перехватчиков. По всей видимости, автопилот был изначально неправильно настроен или испортился позже, а экипаж самолета не проверял данных, что, безусловно, свидетельствовало о его безответственности или недостаточной компетентности.
Относительно же ответственности советской стороны расследование пришло к заключению, что командование советских военно-воздушных сил решило, что имеет дело с американским самолетом-разведчиком, но не провело необходимого расследования и отдало приказ об уничтожении самолета, который уже выходил из воздушного пространства СССР. В действиях советской стороны содержалось серьезное нарушение служебных обязанностей. Приказ об уничтожении самолета отдал командующий войсками Дальневосточного военного округа генерал армии И. М. Третьяк[482].
Между тем в ответ на выступление Рейгана в Советском Союзе была развернута невиданная после сталинских времен антиамериканская пропаганда, причем в центре обвинений находился сам президент. Дело доходило до того, что Рейгана сравнивали с Гитлером. Тяжело болевший Андропов, которому оставалось жить последние месяцы, в свою очередь поддавшись этой волне, выступил с заявлением (точнее говоря, это заявление было опубликовано от его имени), что взаимоотношения СССР и США не пойдут на улучшение до тех пор, пока у власти находится Рейган. В заявлении говорилось: «Если у кого-то и были иллюзии насчет возможности эволюции в лучшую сторону политики теперешней американской администрации, то события последнего времени окончательно их развеяли. Ради достижения своих имперских целей она заходит так далеко, что нельзя не усомниться, существуют ли у Вашингтона какие-то тормоза, чтобы не перейти черту, перед которой должен остановиться любой мыслящий человек»[483].
Политбюро ЦК КПСС приняло решение образовать комиссию по координации внешнеполитической пропаганды и контрпропаганды под председательством Андропова. Решили регулярно собирать в ЦК руководителей газет, радио и телевидения, а также ведущих политических обозревателей «для ориентировки по ведущим вопросам»[484]. Руководство СССР всерьез готовилось к противостоянию с Рейганом. Незадолго до смерти, находясь в больнице, Андропов продолжал прежнюю линию. Он говорил дипломату О. А. Гриневскому: «Американцы хотят нарушить сложившийся стратегический паритет и создать возможность первого парализующего удара»[485].
Опасные события происходили одно за другим.
На рассвете 23 октября грузовики с взрывчаткой протаранили помещения американского и французского контингентов миротворческих сил, размещенных в районе аэропорта столицы Ливана Бейрута в связи с продолжавшейся в Ливане гражданской войной. Произошли мощные взрывы, в результате которых погибли 241 американский и 58 французских военнослужащих, а также несколько гражданских лиц и оба террориста-смертника, находившиеся за рулем машин. По многим признакам было ясно, что взрывы осуществлены мусульманскими террористическими организациями[486]. Тем не менее в американских средствах массовой информации и это кровавое событие приписывалось советской агентуре.
Прошло всего лишь два дня, и по распоряжению Рейгана 25 октября была начата операция американских вооруженных сил против крохотного островного государства в Карибском архипелаге Гренада с численностью населения около десяти тысяч человек.
На этом острове в предыдущие годы происходили частые смены власти, государственные перевороты. Пришедший к власти в 1979 году левый лидер Морис Бишоп объявил об опоре на СССР и Кубу и начал перевооружение своей армии, которая, несмотря на свою микроскопичность, стала бесспорной боевой силой, превышавшей войска соседних, более крупных островных государств[487].
В США выражалась тревога, что «вирус марксизма» продолжит свое распространение. В апреле 1982 года Рейган на встрече с руководителями нескольких карибских государств обвинил Бишопа именно в этом[488]. Через год президент объявил о введении бойкота Гренады и призвал американцев отказаться от посещения этого острова. Недалеко от гренадских территориальных вод были проведены американские военно-морские учения.
Подозрения в США еще более усилились, когда в Гренаде началось строительство крупного аэропорта по контракту с британской фирмой, но силами кубинских рабочих. Рейган несколько раз повторил, что под видом международного аэропорта в Гренаде сооружается советско-кубинская военная база, представляющая опасность для США[489].
В этих условиях Бишоп проявил колебания, выступил с заявлениями о стремлении улучшить отношения с Соединенными Штатами. Ответом был государственный переворот в середине октября 1983 года, осуществленный леворадикальными элементами, которые обвинили Бишопа в предательстве и арестовали его. Последовали вооруженное освобождение Бишопа его сторонниками, новый захват заговорщиками и расстрел. Ориентация сформированного заговорщиками Революционного военного совета на Кубу и СССР стала еще более очевидной.
Учитывая все эти обстоятельства, Рейган после недолгих размышлений решил осуществить вторжение американских войск на остров под предлогом защиты примерно шестисот студентов из США, находившихся там в это время[490]. Операции было дано кодовое имя «Вспышка ярости», носившее пропагандистский характер и в то же время явно отражавшее умонастроение президента.
25 октября американские вооруженные силы начали интервенцию. Сопротивление гренадской армии, а также кубинцев продолжалось не более двух суток, несмотря на отсутствие у сил вторжения разведывательной информации и даже оперативных карт. Двигались они по картам из путеводителей, причем давным-давно устаревших.
К вечеру 26 октября сопротивление прекратилось. Подавляющее большинство населения, как показали последовавшие опросы, выразило удовлетворение происшедшим. Жителей меньше всего волновали мировоззренческие и прочие абстрактные вопросы. Они устали от переворотов и социалистических экспериментов правительства Бишопа. Американцы вели себя по отношению к мирному населению добросердечно. При этом военнослужащим была передана личная просьба президента о корректном поведении.
Вечером 27 октября Рейган выступил по радио и телевидению, связав события в Ливане и Гренаде в один узел[491]. Ситуация в Ливане была включена президентом в этот комплекс через присутствие в соседней Сирии советских военных советников и общую ориентацию руководства этой страны на советское влияние — Рейган указал на стремление сирийских властей превратить Ливан в часть своего государства. Но главное, чему было посвящено выступление, — это стремление обосновать вторжение американских войск в Гренаду.
Рейган не мог не отметить, что речь идет о крохотном островке — его площадь была почти такой же, как одного сравнительно небольшого города — столицы США. Кратко описав события последних лет и особенно последних дней в этой стране, вроде бы мимоходом обратив внимание на кубинское и предполагаемое советское присутствие, он объявил, что американское вторжение было предпринято с чисто гуманитарной целью — взять под защиту граждан США, прежде всего группу находившихся на острове американских студентов, что только по призыву правительств других стран Карибского бассейна американцы взяли на себя функцию «восстановить порядок и демократию» в этой стране. Затем последовали «страшилки», которые у Рейгана были в ходу довольно часто: кубинцев на острове оказалось гораздо больше, чем объявлялось ранее и чем предполагалось; было установлено, что они — не строители местного аэропорта, а военнослужащие, и т. п. Рейган пообещал вывести американские войска из Гренады как можно скорее.