— Сейчас ты меня удивишь, — утвердительно сказал я.
— Да, — улыбнулся мангуст, — я сам удивился. Трактирщик, у которого ты жил.
— Вот тварь, — покачал я головой. — То, что он мерзавец, было ясно. Кто бы еще мог так сильно разбавлять вино и пиво? Но такого я не ожидал.
— А помнишь двух пожилых леди, которые ругались на тебя трактирщику за твои громкие шалости с Юмой?
— Тихий, только не говори мне, что они…
— Они, — зловеще улыбнулся мангуст, — они приехали за тем, что им уже никогда не пригодится. Повесили их пару дней назад. Эллина — молодец. А ты говорил мне, что я параноик.
— Был неправ, — повинился я.
— Вернемся к каравану, — продолжил мангуст. — Иногда в пещере Дикса встречались те, которым было удобно это делать именно здесь. Важные персоны. Дикса ставили перед фактом: закрой рот и не выступай. Обеспечь ночлег, еду и развлечения. Я об этом узнал только тогда, когда основная часть отряда была рядом с поселком вампиров, и ничего переиграть уже не мог. Взял лучших рейнджеров и отправился сам. Дикс был опытным и искусным магом, и Эллина не сразу смогла поговорить с ним по душам.
Мангуст с силой ударил кулаком по земле.
— Если бы я знал, — зашипел Тихий, — если бы у меня было время, то я бы послал одних мастеров, а так…
— Каким я буду мастером по счету? — поинтересовался я.
— Я девятнадцатый, а ты, соответственно, двадцатый, — грустно усмехнулся Тихий.
— Двадцать мастеров, — задумчиво протянул я, — мне знакома эта цифра.
— Мне тоже, — сказал Тихий. — Карательная команда, отправленная Каром в Бренн. Повторю еще раз. Твои неприятности вскрыли наши гнойники. Слишком мало людей на слишком большую территорию. Гильдия рейнджеров не в состоянии контролировать все. Охотникам труднее, но охотникам легче.
— Клирики в курсе? — поинтересовался я.
— Частично в курсе, — ответил мангуст. — А чем они могут помочь? Прислать орденцев Длани Создателя? Не смеши меня. Седьмой поселок и так сейчас полон рейнджеров, комендант поселка всех впускает, но никого не выпускает. Отправить их на поиск и уничтожение каравана я не могу. Я не буду отправлять своих ребят на смерть. И так измененные существа зашевелились. Считай сам: девяносто рейнджеров, сотня спасенных людей — это уже критическая масса для такой небольшой территории. Вампиры — не люди, измененные и твари их воспринимают по-другому. За столетия, прошедшие со времени основания поселка, вампиры приучили измененных к осторожности. Менять рейнджеров группами? А если караван придет в это время? Ослаблять отряд я не стану. Тем более что качественного усиления очень мало. После того как ты убил гнилых рейнджеров, все кинулись в леса. Самое главное, что Дикс не знает — прибудет кто-нибудь с этим караваном или нет.
— То есть по каравану не известно ничего, но у тебя тревожные предчувствия, — подвел я итог.
— Ты прав, — кивнул мангуст.
— Ты совершенно прав, Тихий, что ждешь гадости, — я сплюнул в траву. — Год назад одна команда мастеров-охотников расслабилась. Я расслабился, не подождав, пока окажусь в корчме с кувшином вина в руках. Мол, дело сделано, и можно радоваться. Чем это закончилось? В моем королевстве, вернее, там, откуда я родом, есть поговорка. Если какая-нибудь гадость может случиться, то жди ее в самый неподходящий момент.
— Вот я ее и жду, — пожал плечами мангуст. — Что мне остается делать? Хотя, может быть, ты и прав. Я — параноик. Придет обычный караван, ребята его вырежут. Захватят несколько пленных, которых выпотрошит Эллина, — и все, дело закончено.
— Вот тогда и выпьем вина, — улыбнулся я.
— Договорились, Далв.
Мангуст снял полог и отошел к костру, оставив меня в одиночестве. Да уж. Недолго музыка играла. Через несколько секунд на моих коленях оказалась Алиана.
— Далв, что случилось?
А вот тебе и остальным туристам знать это совершенно незачем. Это дело гильдии рейнджеров. Свои знают, а чужим незачем. И не надо так на меня смотреть своими встревоженными глазками. Осталась пара-тройка дней, и ты будешь дома. Миссия выполнена, и время получать пряники. Вот это тебя должно волновать, а не все остальное. Мои дела, моя месть тебя не касаются никоим боком.
— Почему ты молчишь?
А вот пытаться встряхнуть меня, когда я в готике, не надо. Ногти поломаешь на своих прелестных пальчиках. Твой смех не будет звучать у меня в голове.
— Давай спать, — я погладил голову девчонки. — Поздно уже.
Глава 13Перевыполнение принятых на себя обязательств
— Мы еще увидимся с тобой? — напряженно спросила Алиана.
— Наверняка, — ответил я.
Никогда больше я с тобой не увижусь. Мне этого не надо, я не садист. Да и тебе не нужно. Время — лучшее лекарство для тебя. Время избавит тебя от того, что ты сейчас чувствуешь.
— Ты обещаешь? — слабая улыбка осветила лицо девушки.
Я попал. Я — охотник. Я должен держать свое слово.
— Я приложу для этого все свои силы, — ответил я.
Приложу все свои силы, и мы не увидимся никогда. Небольшая ложь, но думаю, что Создатель простит ее своему святому. Мне то есть. А кто же я еще после убийства бхута?
— А почему ты просто не можешь сказать «да»? — Девчонка требовательно посмотрела на меня.
— А вдруг со мной что-то случится! — улыбнулся я. — Ты хочешь видеть меня как призрака?
Блин! Переборщил. Девчонка всхлипнула. А если сейчас еще и заревет? Пора принимать меры. Обнять, прижать к своей бронированной груди, поцеловать в немыслимо сладкие губы.
— Остановись, придурок!
Принял. Я оторвал себя от девчонки или, если быть точным, оторвал ее от себя. Действительно придурок. Зачем я это сделал? И так видно, что нет никакой гордой и стервозной дочери короля, нет никакой герцогини Алианы эл Чанор. Есть влюбленная в меня девчонка. Влюбившаяся в меня девчонка. Ну зачем ты это сделала, Эла? Зачем?! Я этого не хотел, Алиана. Прости меня, если можешь.
— Это связано с черным караваном? — требовательно спросила герцогиня.
Вот, чувствуется школа придворной жизни. Собралась и надела маску. Зря, ты меня уже не сможешь обмануть никогда. Твои глаза не смогут меня обмануть. Нет, на том развлечении я наверняка не умру. Сволочь не даст мне такого послабления. Умереть в такой заварушке, — а зачем, собственно, он на меня свое время тратил? Почему меня не убил бхут? Сча-аз. Сволочь придумает что-то изысканное. Например, через год, когда начнется очередной раунд, я сойду с ума и начну спасать мир. Вот это да! Вот это достойный повод для смерти одного придурка, но я им никогда не стану. Сволочь, я на это никогда не пойду. Мне плевать на мир. Я уже понял, как ты меня проверяешь на прочность. Ты не совсем сволочь, ты — ткач.
— Нет, конечно, — рассмеялся я. — Я говорю в общем плане.
Герцогиня исчезла, и девчонка вновь обняла меня. Кстати, спасать мир. Помнится, листал я одну книгу. Там ГГ предложили убить ребенка и обрести власть над миром. Менять его по своему усмотрению. Делать жизнь всех разумных лучше. Ессно, ГГ отказался. Он же не идиот. Я его понимаю. Плевать мне на всех разумных. Для меня важны только те, кто мне дорог и близок, вот ради них я и совершил недавно очередную подлость в своей жизни. Совершил, и что дальше? Да ничего. Уже почти перестал себя грызть. Пройдет время, и я начну смеяться, вспоминая, как я все это переживал. Время — лучший лекарь. Матвей, ты тысячу раз прав. А тот, который переживает за весь мир, тот, который хочет всех спасти, — он зальет этот мир кровью, ужасом и ненавистью. Зато слезы ребенка будут замечены. Будет что говорить либерастам о вечных ценностях. Были прецеденты, и как раз на моей исторической родине. Пока к власти не пришел жесткий и жестокий прагматик-вождь, вождь-диктатор, там творилось черт знает что. Вождь уничтожил всех своих «соратников», которые жаждали осчастливить все человечество большевизмом с его идеологией и моралью. Именно что большевизмом, а не тем, как впоследствии это стало называться. Он уничтожил их, в том числе и ледорубами по темечку. Монарх — так его называли некоторые и правильно делали. Один из немногих моментов из истории моей страны, когда на троне была личность, а не задница. Что бы он ни делал, что бы о нем ни говорили — это был великий человек. А великие люди совершают великие дела, в том числе и злодеяния. А потом восстала из хаоса великая страна, которой он руководил. Она перенесла великие испытания. Ее боялись, ненавидели, но уважали. Ключевое слово — уважали. Боятся сильных, ненавидят всех, кто не идет с тобой в одном строю позади, не марширует под твою дудку, а вот уважают только равных или тех, на кого стремятся равняться.
— Эла, — начал я, — тебе, да и всем вам уже пора выдвигаться. Скоро взойдет Хион, и Алые начнут переброску.
Алиана утерла слезы и с трудом улыбнулась. Что ты так переживаешь? Пройдет время, и все устаканится. Приемы, балы и охота заставят тебя забыть о нашем маленьком приключении. Заставят забыть о том, что мы все пережили.
— Ты уверен?
Уверен. Пройдет время, может быть, пара лет, и я опять стану для Алианы другом, а не любимым мужчиной. Может быть. Она дочь короля и не может иметь возлюбленного — только фаворита, а я им никогда не стану. Алиана — политик и по прошествии времени поймет, что ее чувства ко мне — это не то, что ей нужно. Это не то, что нужно ее стране. Когда она умудрилась влюбиться в меня?
— А то ты не знаешь?
Предполагаю. Сначала был просто интерес ко мне. Потом самоцветный рудник, там ее чувства обострились, и я стал ее парнем. Потом… А что потом? Резкий переход ее чувств от глобальной ненависти ко мне, когда она лежала на алтаре, до понимания, что я умер и убил бхута. Она подумала, что я пожертвовал собой.
— А это неправда?
Правда, но не вся. Я же не умер!
— А ты не был готов умереть?
Был готов, как юный пионер, а что это меняет? Я же выжил. Поговорка права. От ненависти до любви один шаг. От великой ненависти до… Не хочу об этом думать. А я тут и воскрес. Блин! Знал бы — умер понарошку, и плевать на метку иуд