— Что стоим? Побежали!
Чургын Олой, младший шаман Рода, пребывал в расстроенных чувствах. Не только из-за затянувшейся погони, но и от всего ей предшествовавшего. Когда он узнал о гибели старого шамана, то испытал даже некоторое злорадство, вполне естественное и похвальное чувство. Ещё бы — старый пенёк никак не хотел ни помирать, ни уходить на покой. В итоге он, Чургын, в свои пятьдесят четыре года всё ещё младший шаман. Ничего, сейчас место освободилось, причём отдал дух Тьме не только Верховный, но и оба его любимчика.
Если бы не обстоятельства, при которых открылись эти вакансии… Мало того, что сорван готовившийся долгие-долгие годы Ритуал, что погибли два из пяти Червей мироздания, готовых уже проклюнуться из своих лиловых коконов, а трое других, обожжённые взбесившимся светлым Источником, неизвестно выживут ли. Чургын Олой сделал, что мог, вынеся драгоценные коконы и поместив их в утробы ещё живых орков из числа провинившихся стражников. При этом сдохли три десятка гоблинов, ещё пять уруков вышли из строя, уничтожая тех тварей, в которых превратились под влиянием противодействующих воздействий коконов и Источника двое носильщиков. Точнее, мутировали в той или иной степени они все, но только двое смогли выбраться из яростно полыхающего зарева возмущённых Сил. Но туда им всем и дорога.
Сам шаман в момент наглой диверсии ненавистных хумансов пребывал в трансе. Именно он, сидя в походном шатре, находился в астральной связи с пробуждающимися Червями. Стрелы сволочного Стража, пронзившие едва воплощённые тела этих существ, ударили по орку так, будто воткнулись ему в череп. Но ещё сильнее ударил откат от сорванного Ритуала и возмущённый взрыв Источника. Ещё бы — это, считай, как если бы уруки поймали девку чужого племени, разложили на земле и уже практически приступили к делу, а тут появился кто-то, связал воинов, освободил девку и дал ей оружие. Бррр…
Этот Орден! Чургын от души выругался. Он-то рассчитывал, что эта гадость сгинула с лица Мира навечно, но вот гляди-ка ты! Страж, в обычной манере этого пакостного племени, вылез в самый ненужный момент в самом неподходящем месте. Не хотелось верить в такое, но он, едва придя в себя и организовав спасение того, что ещё можно было спасти, сам проверил место гибели патруля. Оба воина нового вида, выведенные с использованием захваченных и кое-как приспособленных наработок Ордена, которые возглавляли патруль, застрелены. Причём стрелами из проклятого Тьмой и Хаосом металла. Воины, способные пройти тридцать шагов под обстрелом трёх подготовленных лучников! Один убит выстрелом в глаз, второй — в горло. Пристрелены, как глупые гоблины, несмотря на всю подготовку и амулеты!
А ведь на тот момент всего-то было шесть таких воинов первого поколения и шесть второго! Дохли кандидаты, как мухи осенью. Правда, в третьем поколении заканчивают преобразование сразу четырнадцать из двух дюжин, но только через год они смогут хоть что-то представлять собой. А тут.… Двое застрелены, ещё шестеро, возглавившие погоню, нарвались на заряд, подброшенный хумансом, сожри его Свет! Двое из первого поколения и четверо из второго. При этом двое погибли на месте, двое были искалечены и орали так, что их добили свои. Ещё двое выживут, но сильными бойцами им уже не быть. Восемь из двенадцати, мимоходом, просто по дороге! А ведь каждый обошёлся впятеро дороже обычного урука в полном снаряжении, не говоря уж о том, что выживали при подготовке один из четырёх.
Но всё это — пыль и тлен в сравнении с главной неприятностью. Пропал Глас Тьмы! Могучий артефакт, созданный трудом всего племени и при помощи нового воплощения Отца-Хаоса! И самое главное — воссоздать его не удастся, даже если Сын Хаоса даст ещё одну пальцевую кость Дракона Тьмы для обода! А всё из-за того, что во всём мире не осталось ни одного проклятого эльфа! Шаман аж забыл на какое-то время про неотступную головную боль при мысли, что он — ОН — сожалеет об отсутствии в Мире ушастых выродков!
Так или иначе — Глас пропал, и его надо было вернуть!
Подлый хуманс умело заметал за собой следы, даже ухитрялся прокладывать ложные. Пока шаман приходил в себя, воины организовали преследование в сторону ближайших поселений этого племени. Но никого не поймали, и даже следы пропали. Олой был в отчаянии и ярости и уже примерял на себя все ритуальные пытки, известные в племени — ведь он был старшим из выживших шаманов, и ему было отвечать за всё! Вот если бы вернуть Глас Тьмы!
И вот под вечер того дня он услышал тихий голос реликвии. И голос шёл совсем не оттуда, где храбрые уруки искали пропажу! Неужели похититель настолько глуп, что ударил в бубен? Шаман, коротким свирепым рыком заставив умолкнуть всех вокруг, напряжённо прислушивался. И да — он вновь услышал тихий зов Гласа Тьмы. Бубен зовёт его! Значит, он избран Тьмой на роль нового Верховного Шамана!
Чургын собрал всех воинов и шаманов (точнее — учеников и подмастерьев), что обретались поблизости, и организовал погоню тремя отрядами. Они едва не настигли похитителей на ночлеге — казалось, примятая телами трава ещё была тёплой. И вот — погоня. Шаман, возглавив средний отряд, гнал врага, не давая ему отдохнуть, но и не приближаясь, чтоб дать возможность двум другим отрядам обогнать воров и встать у них на пути. Чургын Олой так торопился, что, даже выходя в Астрал для связи с помощниками в других группах, не останавливал погоню — его в такие моменты несли на специальных носилках четверо сильных воинов.
И вот в последние пару часов опять начались неприятности. Всё вокруг буквально провоняло мерзостной волшбой сволочей-эльфов. Всё чаще бойцы становились жертвами подлых ловушек. Как апофеоз, на ровной полянке из ниоткуда возник зелёный лабиринт. Кусты оказались не только колючими и ядовитыми, но ещё и хищными. Вот, наконец, последняя стена прорублена. И тут вдруг зов Гласа Тьмы, который становился всё громче и громче, умолк! Казалось, реликвия за мгновение улетела в неведомые и непостижимые дали, а затем и вовсе исчезла!
Чургын как можно быстрее, не считаясь с потерями и затратами магии, повёл свой отряд к тому месту, откуда в последний раз слышал зов. И вот они на месте. Провонявшая эльфами поляна, несколько зёрен, идущих на приготовление Зелья Магов в беседке, от которой разило Светлой Силой, крошки еды на берегу пруда — и никакого следа Реликвии!
Шаман задрал морду в небо и завыл в несказанной тоске и предчувствии неизбежного конца…
После стремительного рывка по эльфийскому посёлку мы немного сбавили темп и двигались так называемым «волчьим намётом» — пятьдесят шагов бегом и столько же шагом. Долго бежать не получалось, уже смеркалось, в лесу так особенно, но «кроссинг зе Ти» мы сделать успели, и даже отмахали километров пять от ставшего ближним к нам флангового отряда. Ещё какое-то время брели в почти полной темноте, двурвы что-то различали в тепловом диапазоне, я руководствовался не столько зрением, сколько чувством Леса. Наконец, чуть не сверзившись с небольшого, метра два, обрыва на гребне одного из холмов, решили заночевать.
Я вызвался дежурить первым, на случай появления орков. Но они так нас и не потревожили, и я в свою очередь лёг спать. Проснулись мы на рассвете и, наскоро перекусив остатками сухого пайка, быстрым шагом двинулись в путь.
Размеренный шаг способствовал размышлениям, а голова после ночного отдыха уже не была категорически против этого. Какая-то несуразность боя около источника не давала мне покоя. Наконец, я понял — моя магия! Точнее, количество потраченной в бою энергии. Я наскоро прикинул расход маны. Неожиданно много. Ещё в начале своего пребывания в этом Мире я определил свои возможности, как достаточные для создания двенадцати-пятнадцати молний. Если пересчитать все мои заклинания в этот эквивалент, в последнем бою я потратил запас маны, соответствующий двадцати или двадцати двум, трудно было определить, сколько вытащило из меня противоборство моего заклинания точности и шаманского чёрного тумана. Хммм, не так страшно, как мне показалось вначале, не в два-три раза перерасход, а «всего лишь» в полтора. Но всё равно — откуда дровишки? Я ведь не раз в ходе боя ощущал, что мой резерв почти пуст — но каждый раз находились силы ещё на одно или два заклинания.
Нет, я явно поторопился считать себя отдохнувшим и адекватным. Ведь где проходил бой? То-то же! Если бы не тёмный ритуал и та лиловая завеса, которая заметно экранировала Храм от Мира, то я, находясь в непосредственной близости от Светлого Источника, да ещё и содержащего изначально «родную» Стихию, не должен был бы ощутить исчерпания запаса и наполовину. Это на пике скорости расходования сил. Ведь недаром поселения стараются разместить как можно ближе к Источникам, а лучше всего — вокруг них. Это же значительное качественное усиление обороняющихся магов! А я уж не знал, что и подумать, чуть было не приплёл левел-ап, что было совсем глупо — всё-таки не очередную игрушку на компе гоняю, а свою тушку по лесу.
К обеду мы уже успокоились настолько, что развели небольшой бездымный костёрок и сварили похлёбку из прихваченной с собой крупы и удачно попавшегося нам на глаза десятка боровичков-колосовиков. А пообедав, даже и подремали по паре часиков. Кажется, оторвались.
А к вечеру мы наткнулись на кое-то особенное. Я, увидев такое, буквально остолбенел. Двурвы, пройдя вперёд, вернулись ко мне, пытаясь понять, что случилось. А меня буквально раздирали чувства Спутника, да и собственные тоже.
Причиной же послужил вполне банального, на первый взгляд, вида пень и валяющееся около него бревно. Всё дело было в том, пень и бревно какого именно дерева, и как оно было срублено. Я не знал, как объяснить всё своим охранникам, не нарушив данного ранее слова. В конце концов, решил так: те, кому я давал обещание исчезли бесследно и, скорее всего, безвозвратно, а потому…
Вы, наверное, не раз и не два (даже не двадцать два раза) читали и слышали о низкой, если так можно выразиться, плодовитости эльфов. Сколько раз встречалось: восьмисотлетний эльф с единственной дочерью. А вы не задумывались, что при таком раскладе они должны были давно выродиться и вымереть? Даже в мирное время, для компенсации убыли от естественных причин, у каждой пары должно быть «два целых и три десятых ребёнка», то есть двадцать три малыша на двадцать взрослых. Конечно, репродуктивный период у эльфов измеряется сотнями лет, и тем не менее. Если ещё добавить потери ушастых в многочисленных войнах, то тот самый среднестатистический восьмисотлетний должен бы вырастить минимум пятерых. И за себя, и за погибших молодыми товарищей. Плюс — почти никто и никогда не видел эльфов-детишек. Полукровок — пожалуйста, а чистокровных — нет, даже в их городах.