С этого дня тысячи народа приходили к пещере Нотбурги, и никто не уходил от нее без утешения. Слава о ее святой жизни и чудесах распространялась, а вместе с ней распространялась и вера в истинного Бога.
С последними осенними листьями отлетела и душа Нотбурги.
Последние дни своей жизни провела она, лежа на утесе, окруженная толпою народа, которую поучала она истинной вере и любви к Богу.
В день ее смерти ясно слышен был чудный звон множества колоколов. Нотбурга лежала, глядя на небо, и вдруг, улыбаясь, сказала:
— Ты уже там, ты подаешь мне руку — я иду, иду! — и душа ее отлетела.
В день ее похорон выпал белый пушистый снег. На белой колеснице, запряженной белыми лошадьми, везли гроб; в гробу в царской одежде с короной на голове лежала и улыбалась Нотбурга. Птицы целыми стаями летели за ее гробом и пели; и так пели они, как никогда не поют даже весной. Белый олень шел за гробом, и на том месте, где остановился он, на самом берегу Неккера вырыли могилу и опустили тело Нотбурги.
С этого дня никто никогда больше не видал белого оленя.
Отец Нотбурги принял христианство и провел остаток дней своих в часовне, выстроенной над могилой его дочери. Говорят, что в день смерти его видели Нотбургу: она будто бы с пением носилась над часовней.
Куриный ров
Недалеко от Страсбурга среди холмистых берегов Рейна находится один из старинных замков по имени Виндек.
В старые годы замок этот принадлежал очень гордому рыцарю, пожалуй, что самому гордому из рыцарей его ордена. Давно собирался он жениться, да все не находил принцессы, равной себе по происхождению и достоинствам. Правда, в соседстве жила одна богатая маркграфиня с красавицей дочерью, но слыли они за колдуний, и не лежало к ним сердце гордого рыцаря, как ни старались они приворожить его. К тому же никто не знал, откуда появилась эта маркграфиня, а сердце гордого рыцаря не стерпело бы обмана и фальши.
Жил он себе одиноко в своем великолепном замке, как орел на высоком дубу, редко спускаясь со своей горной вершины, и от нечего делать беспрестанно затевал ссоры с соседями. Чаще всего ссорился рыцарь со страсбургцами. Известно, что горожане этого города были ужасными забияками в старые времена.
Вот в одну из таких ссор захватил рыцарь в плен самого епископа города Страсбурга. Долго не сдавался в плен епископ, но что поделаешь с гордым рыцарем?
Звонили колокола в Виндеке, когда подъезжал страсбургский епископ; замковый капеллан вышел к нему с крестом и кропильницей; сам рыцарь почтительно снял епископа с седла. Но все эти почести, оказанные пленнику, не помешали рыцарю запереть его в высокую башню. Правда, служил епископу замковый капеллан, а владетель замка ежедневно справлялся о желаниях епископа, но пленник отвечал неуклонно:
— Желаю свободы.
— Это единственное, чего не могу я дать вам, — возражал рыцарь, почтительно наклоняя голову.
Между тем в Страсбурге ходили слухи, что почтенный епископ заперт в глубоких подземельях Виндека и обречен на голодную смерть. Решились старшины освободить его, но пока собирались они на советы, спорили, решали, собирали войско, епископ давно умер бы с голоду — хорошо только, что не грозила ему эта лютая смерть! Во дворце епископа остались двое сирот, дети сестры его, — шестнадцатилетняя Эмма и двенадцатилетний Куно. Решились они спасти дядю из плена — пробраться в Виндек и предложить себя вместо него. Казался юным детям такой обмен удобным для владетеля замка: двое врагов погибнут вместо одного, юноши — вместо старика. Задумали и стали приводить в исполнение свой прекрасный план: Эмма достала для себя платье пажа, и утром на заре вышли дети тихонько из города.
Запыленные и усталые дошли они до леса, где начались уже владения Виндека. На полянке у ручья поели они, напились, и Эмма, сняв платье пажа, улеглась и заснула. В это время в лесу охотился владетель замка. Набрел он на юных странников и залюбовался спящей красавицей — в первый раз сердце его забилось так, что забыл он даже подумать о происхождении, богатстве и знатности незнакомки. Спрятался он в кусты и стал ждать.
Вскоре вскочил на ноги мальчик и стал будить спящую девушку:
— Эмма, Эмма, проснись! Солнце уже низко и не дойти нам, пожалуй, до замка!
Вскочила девушка. Надела снова костюм пажа и, взяв брата за руку, пошла она по тропинке, ведущей к замку. Вскоре нагнал их и Виндек.
— Куда, юноши, держите путь ваш? — улыбаясь, спросил он их.
— Мы идем в замок Виндек! — отвечала Эмма.
— Я сам оттуда, — сказал рыцарь. — Пойдемте-ка вместе!
Дорогой рассказали они ему о цели своего путешествия. С удивлением выслушал их рыцарь и сердце его так и летело навстречу мужественной девушке. Когда они вошли во двор замка, обратился рыцарь к девушке и сказал ей:
— Я и есть владетель замка; ваш дядя страсбургский епископ здесь в плену у меня. Но не грозит ему голодная смерть, и не сидит он в глубоких подземельях. Охотно обменяю я пленного епископа на мужественную его племянницу, но с тем, чтобы Эмма не считалась пленницей, а была бы владетельницей замка и носила бы имя Эммы Виндек. А теперь должна она снять платье пажа — неприлично моей невесте ходить переодетой, скрываться и обманывать.
— Как могу я выйти замуж за такого прекрасного рыцаря и за врага страсбургцев? — воскликнула Эмма.
— Отчего же бы вам и не выйти замуж за рыцаря, которого вы считаете прекрасным? — сказал, улыбаясь, Виндек, — и какое вам дело до моей вражды с городом — даже не вашей родиной? Молимся мы с вами одному Богу, говорим одним языком. Я хотел жениться на лучшей из лучших. Где же найду я лучше вас?
Покраснела Эмма и взглянула на прекрасного рыцаря:
— Есть ли на свете лучший? — подумала она и подала ему руку.
Поцеловал рыцарь протянутую руку и повел Эмму и Куно в башню епископа.
— Дети мои, зачем вы здесь? — со страхом спросил епископ, и рыцарь сказал ему:
— Эмма и Куно, узнав, что вы сидите здесь в подземельях и что вам грозит голодная смерть, решились пробраться к жестокому владетелю замка, предложить ему освободить вас, а взамен того засадить их в подземелье и уморить голодной смертью. Я принял их предложение. Вы свободны!
— Я не живу в подземелье и не грозит мне голодная смерть — зачем же дети мои за свою самоотверженность подвергнутся такой лютой участи? Я не хочу купить свободу и простым обменом меня на этих детей: такой же жестокой жертвы не принял бы и изверг! Я остаюсь вашим пленником — прикажите проводить детей с честью!
— Теперь не в моей уже власти изменить что-либо из договора моего с Эммой. Вы свободны, а она — моя пленница!
В ужасе кинулся епископ к рыцарю, но Эмма остановила его:
— Дядя, надень свою сутану и иди благословить нас: твоя Эмма остается в замке — будет она Эммой Виндек; так, видно, угодно Богу!
— Несогласен я выдать тебя за врага моего, да и роду Виндеков грозит всегда несчастье — под дурным созвездием находится он!
— Что же делать? такова судьба моя, — твердо отвечала девушка. Скрепя сердце, пошел епископ в замковую церковь и благословил Виндека и Эмму.
Радостно звонили замковые колокола; в залах угощали соседей, наехавших в Виндек со всех окрестных земель; пылало саженное пламя — жарились целые быки; везде стояли бочки с пивом, не меньше Гейдельбергской. Одним словом, пир шел на весь мир! Виндек обвенчался с Эммой.
Все были счастливы и довольны, даже епископ помирился с этим. Сердилась только одна маркграфиня-колдунья.
После свадьбы с честью проводили епископа в Страсбург, а Куно остался в Виндеке с сестрой. Помирились на время жители города и обитатели замка.
Счастлив был рыцарь, хотя жена его и была не знатного рода, не принцесса и не дочь владетельного герцога, но зато имела она самое мужественное на свете сердце! Лучшей была она из лучших!
Так прошел год и снова разгорелась ссора Виндека со Страсбургом. Такие были эти страсбургцы беспокойные забияки!
Дошел слух до замка, что собираются страсбургцы осадить замок.
— Если неприятель вздумает атаковать нас, — сказал раз Куно, — он немедленно возьмет замок.
— Какие глупости говоришь ты, Куно, — возразил ему с удивлением Виндек. — Наш замок неприступен и запасов в наших погребах заготовлено на несколько лет.
— Знаю я это, да только видел я сегодня очень широкую брешь в нашей стене. Рва же у нас нет, и неприятель не встретит никакого препятствия на своем пути к нашему замку.
Удивился Виндек и сам пошел посмотреть на брешь, которую возвещал Куно. Оказалось, что мальчик был совершенно прав. Собрал рыцарь всех окрестных крестьян и заставил их рыть ров, но не выроешь его в несколько дней! а в замке узнали, что страсбургцы идут на приступ.
Каждый день ходила Эмма к бреши и подолгу сидела там, наблюдая за работой; полно горького предчувствия было ее сердце — работа подвигалась медленно, а войско страсбургцев приближалось...
Но вот раз на заре, когда Эмма сидела на своем обыкновенном месте у бреши, подошла к ней старая женщина. Эмма узнала маркграфиню, хотя одета она была простолюдинкой; на плече у нее сидела жирная белая курица.
— Что ты печалишься, красавица, — в твоей власти ведь спасти мужа и замок!
— Я охотно пожертвовала бы жизнью, чтобы спасти моего мужа, но что может сделать слабая женщина?
— О, очень многое! Вот видишь эту белую курицу — это моя дочь. Она многое может сделать; может и в одну ночь вырыть ров вокруг замка и спасти его от неприятеля, но за это она потребует твоей жизни; назначена была она судьбой быть владетельницей Виндека и надо, чтобы ты уступила ей свое место!
— Я готова пожертвовать своею жизнью для спасения моего мужа, но берегись кары Господней, злая женщина! — сказала Эмма и, взяв белую курицу, отнесла ее на то место, где рыли ров.
На другой день рано утром разбудила Эмма своего мужа и повела посмотреть, как идет работа.
Глубокий ров, полный воды, окружал замок, но курицы уже не было там. Дня через два страсбургцы атаковали замок. Мужественная Эмма не отходила от своего мужа и все время держалась в самых опасных местах. Битва кончилась полной победой Виндека.