Он не сократил свой рабочий день. Не зависимо от того, осталась она или уехала, работа должна быть сделана. Поэтому домой он вернулся почти на закате и сразу увидел ее автомобиль, все еще стоящий в гараже, и рядом совершенно новый «ягуар», припаркованный снаружи под солнечными лучами и кружащимися песчинками. Данте резко вогнал «лотос» в его парковочную нишу, все, что он мог осознать, это облегчение, настолько мощное, что оно почти лишало его силы. Он оставил «ягуар» снаружи; видеть «короллу», по-прежнему стоящую на своем месте, значило для него больше, чем забота о любом другом автомобиле, каким бы дорогим тот ни был.
Лорна встретила его у кухонной двери с сердитым выражением на лице, одетая в бриджи и одну из его шелковых рубашек.
— Сейчас восемь тридцать. Я голодная. Ты всегда так долго работаешь? Есть какая-нибудь идея, что мы будем есть на ужин?
Он рассмеялся и набросился на нее, ясно давая понять, что именно хотел съесть на ужин. Она не произнесла ни слова о другой еде до десяти часов.
В четверг она поехала с ним в гостиницу. Работа продолжалась в безумном ритме. Они отлично справились с очисткой казино от крупных руин, поэтому он мог начинать восстановление, и все разворачивалось настолько быстро, что он фактически делегировал ей часть своих полномочий, потому что не мог находиться в двух местах одновременно. На каком-то извращенном уровне ему нравилось наблюдать, как она отдает приказы Элу Франклину. Эл по своему обыкновению на все смотрел с оптимизмом, но Лорна получала огромное удовлетворение от командования, а Данте наслаждался ее радостью.
На обед они пошли в его номер и зажгли свечи. Дважды.
В пятницу она с ним не поехала, и он снова весь день покрывался холодным потом. Когда он вернулся домой, облегчение от вида ее автомобиля, все еще стоящего в гараже, было таким же острым, как и в среду, и в этот момент он заглянул правде в лицо.
Он любил ее. Это было не просто сексом, мимолетным романом или еще чем-нибудь. Это было настоящее. Он любил ее бесстрашие, отвагу, раздражительность. Он любил ее язвительные комментарии, упрямство и ранимость, которую она ненавидела кому-либо показывать.
Гидеон повеселится над ним, когда все выяснит, и не только над тем, насколько далеко зашел Данте в своих чувствах, но и от явного облегчения, что в конце концов, ангелы улыбнулись ему и скоро он может лишиться своего положения прямого наследника.
Внизу живота Данте образовалась тяжесть, внутренности сжались. Вчера ночью он уже натягивал презерватив, когда внезапно понял, что не хочет пользоваться защитой. Лорна, ожидая, наблюдала за ним и заметила его долгое колебание. Наконец, без слов, он стянул презерватив и отбросил его, после чего открыто встретил ее пристальный взгляд. Если бы она захотела, чтобы он надел другой, он сделал бы это; выбор оставался за ней.
Она притянула его вниз и в себя. Одно лишь воспоминание о последовавшем за этим насыщенном получасе разобрало его так, что свеча возле кровати вспыхнула.
Сегодня было солнцестояние, и он чувствовал себя так, словно способен поджечь весь мир, будто его кожа вспыхивала от кипящей в нем силы. Он хотел подмять Лорну под себя и ездить на ней, пока не будет полностью опустошен, пока она не возьмет все, что он должен ей дать. Однако, сначала им предстоит очень серьезный разговор. Вчера ночью они сделали нечто слишком важное, чтобы пустить все на самотек.
Сев на край кровати, он погасил свечу, потому что в горящем состоянии она была бесполезна в качестве барометра его контроля. Эта беседа может стать эмоционально заряженной, поэтому ему нужно вести себя крайне осторожно.
Он скользнул рукой под простыню и коснулся ее голого бедра.
— Лорна. Проснись.
Он, как всегда, почувствовал ее напряжение; потом она расслабилась, один сонный карий глаз приоткрылся и впился в него поверх простыни.
— Почему? Сегодня воскресенье, выходной. Я отдыхаю. Убирайся.
Он стащил простыню вниз.
— Просыпайся. Завтрак готов.
— Неправда. Ты врешь. Ты был на балконе. — Она выхватила простыню и натянула ее на голову.
— Откуда ты знаешь, если спала?
— Я не говорила, что спала, я сказала, что отдыхаю.
— Еду нельзя считать работой. Вставай. Я приготовил свежий апельсиновый сок и кофе, рогалики уже жарятся, а восход солнца потрясающий.
— Для тебя — может быть, но сейчас пять тридцать воскресного утра, и я не хочу завтракать в такую рань. Я хочу, чтобы ты хотя бы один день в неделю не вытягивал меня из кровати ни свет, ни заря.
— Обещаю, в следующее воскресенье ты сможешь поспать. — Вместо того, чтобы бороться с ней за простыню, он сунул руку под покрывала, снова нашел ее бедро и молниеносно ущипнул.
Она взвизгнула и выскочила из кровати, протирая зад.
— Ну держись, — предупредила она, откидывая с лица растрепанные волосы и направляясь к ванной.
Он представил себе, что ему грозит. Возвращаясь к балкону, Данте усмехался.
Она появилась пять минут спустя, завернутая в его толстый халат и все еще хмурая. Под халатом ничего не было, поэтому он наслаждался мельканиями тела, пока она не бухалась на стул перед ним. Ворот халата был также распахнут, открывая взору золотую цепочку, на которой висел защитный амулет, который он подарил ей в среду ночью. Он сделал его специально для нее прямо здесь, на балконе, и разрешил ей наблюдать. Она была очарована способом, которым Данте обхватывал и поддерживал амулет руками, согревая его дыханием, пока бормотал несколько слов на гальском. Амулет приобрел нежно-зеленое свечение, которое быстро исчезло. Когда он продел цепочку через ее голову, Лорна погладила амулет, рассматривая его с таким видом, словно могла вот-вот расплакаться. С тех пор она не его снимала.
Хотя просыпалась она в сварливом настроении, длилось оно не долго. К тому времени, когда Лорна второй раз откусила рогалик, выглядела она уже гораздо более веселой. Но он дождался, пока она не расправится с рогаликом и стаканом сока, прежде чем спросить:
— Ты выйдешь за меня замуж?
У нее была почти такая же реакция, как тогда, когда он упомянул о ребенке. Она побледнела, потом покраснела, затем вскочила со стула и отошла, остановившись у перил спиной к нему. Данте хорошо знал женщин, но еще лучше знал Лорну, поэтому не стал оставлять ее там одну. Он подошел сзади, опустил ладони на перила поверх ее рук, но не удерживая, а делясь с ней своим теплом.
— Так трудно ответить на этот вопрос?
Данте почувствовал, что ее плечи подрагивают. Встревожившись, он развернул ее. По ее лицу катились слезы.
— Лорна?
Она не рыдала, но губы ее дрожали.
— Извини, — сказала она, вытирая лицо. — Я знаю, что это глупо. Просто раньше никто никогда не хотел меня.
— Сомневаюсь в этом. Скорее всего, ты просто не замечала их желания. Я захотел тебя с той минуты, как увидел.
— Не такой вид желания. — Еще одна слеза потекла вниз. — Другой, когда хотят оставить рядом.
— Я люблю тебя, — мягко сказал он, мысленно проклиная суку, которая родила ее и не взлелеяла чувство безопасности, которое должен иметь каждый ребенок, знание, что независимо ни от чего его любят и желают.
— Знаю. Я верю тебе. — Она сглотнула. — Я начала понимать это, когда ты преднамеренно разбил свой «ягуар», чтобы защитить меня.
— Я знал, что могу купить другой автомобиль, — просто ответил он.
— Именно тогда я и поняла, что ты погубил меня, что я не смогу уехать, пока ты сам меня не бросишь. Я продолжала надеяться, что мои чувства — это лишь первобытная жажда, но поняла, что это большее и до смерти испугалась. — Она хрипло рассмеялась несмотря на еще одну, медленно скатившуюся слезинку. — Ровно за два дня ты сломил меня.
Он потер переносицу.
— Мы провели вместе немного времени, но оно было качественным.
— Качественным! — Она изумленно посмотрела на него, открыв рот. Негодование осушило слезы. — Ты грубо обращался со мной, затащил в огонь, вскрыл голову, смял все мозги, порвал одежду и держал пленницей!
— Я и не говорил, что это было хорошее качество. Знаешь, а ты умеешь играть словами! «Вскрыл голову», черт возьми.
— Тебе не нравится, когда я называю это «изнасилованием мозга», — неприязненно сказала она. — А я, как мне кажется, лучше тебя представляю, что чувствовала.
— Полагаю, что это так. Когда связываешься с кем-то добровольно, это не приносит…
— Великий Боже. — Она выглядела испуганной. — Кто-то из вас действительно делает это добровольно?
— Говорю же, это не приносит боль, когда делается правильно. Если кому-то требуется пополнить свою силу, он находит того, кто не против поделиться своей. Каждый раз, когда мы с Гидеоном приезжаем домой в убежище, мы вступаем в контакт с Мерси, чтобы наложить защитное заклинание на дом. Чтобы сделать это правильно, требуется время, но это не больно. Ты собираешься отвечать…
— Надеюсь, у вас есть какой-нибудь закон, запрещающий делать это без разрешения.
— Мм… нет.
Она выглядела испуганной.
— Хочешь сказать, что вы, Рейнтри, можете запросто вломиться в голову человека и никто ничего с этим не сделает?
Он начинал испытывать досаду. Эта женщина когда-нибудь ответит на его вопрос?
— Я этого не говорил. Лишь немногие из нас достаточно сильны, чтобы пересилить чей-то мозг, если человек не желает сотрудничать.
— И ты — один из тех немногих, — саркастически произнесла она. — Везет мне.
— Если точнее, на это способны только члены королевской семьи. К которой, хочу напомнить, я просил тебя присоединиться, если ты ответишь на проклятый вопрос!
Она улыбнулась, и это походило на солнечный луч, осветивший ее яркое, живое лицо.
— Конечно, выйду. Ты в самом деле сомневался в этом?
— Я никогда не знаю, какой выбор ты сделаешь. Ты осталась, и я подумал, что, возможно, ты любишь меня. А прошлой ночью… — Он легонько провел пальцем по ее подбородку. — Не заставив меня надеть презерватив, ты подала очевидный признак.