– А мне, как обычно, лодки не досталось…
Это выражение я слышала уже не первый раз. Изображая из себя жертву, на самом деле Москвичка таковой не являлась.
– Обычный катер тебе не подойдет, а мегаяхт не так уж много. – Сравнение мужчин с лодками имело смысл и было актуально в XXI веке. Непонятно почему, еще не закончив фразу, я была уверена, что уж Ленка мегаяхту обязательно найдет.
Наутро, не увидев Хатидже, я поняла, что вряд ли она появится до отъезда гостей.
Новый день не стер впечатлений от вчерашних событий. Хотелось надеяться, что Москвичка подойдет к сложившейся ситуации разумно и завтра они с Нашей мирно отправятся в аэропорт с приличным гонораром. Правда, повышенная оплата вряд ли устранит разлад между девчонками.
– Доброе утро! – увидев Москвичку, привалившуюся плечом к дверному косяку, я заранее знала ее ответ.
– Утро не бывает добрым. – Пройдя на балкон, она плюхнулась на стоящий там стул. – Я тебя пойму, если ты отсюда уже не свалишь.
– Какие планы на сегодня? – меняя тему, я поинтересовалась культурной программой.
– Фотик возьму: пощелкаю. На ланч куда-нибудь зайду. Надо бы пораньше спать лечь – завтра выступление.
Отдавшись просмотру фильмов, я равнодушно поглядывала на словарь и листы с записями, беспорядочно сваленные на журнальном столике. В экран я пялилась несколько часов.
Первый раз в жизни просмотрела титры до конца и прослушала весь саундтрек. Мне абсолютно не хотелось думать и планировать последующие действия.
Ленка появилась как раз вовремя, стала рассказывать о своей обзорной экскурсии, показывая фотки.
– После такого променада голову мыть надо! – трогая волосы, жаловалась Москвичка. – Думала, только ваши соседи ковры на голову трясут. Оказывается, тут это повально: прямо с балкона – на тротуар! А окна-то намывают! Никакой страховки! Высунулась: одна нога на карнизе, другая на подоконнике, и все как одна в платочке!
– Да уж… не зря гуляла…
Пожалуй, только в Турции можно наблюдать захватывающее зрелище домашней уборки. Местные домработницы, сомнительного образования и места проживания, прикрытые платками в религиозном стиле, высовывались из окон, натирая стекла обычной тряпочкой и вытряхивая паласы с балкона на головы прохожих.
После такого тяжелого труда, сидя на остановке в ожидании прибытия автобуса, они глазели на эксклюзивные автосалоны, предлагающие покупателям спортивные «БМВ», «Ауди» и «Феррари» ярких цветов.
Запечатлев на фотках несколько казусов здешних мест, Ленка сняла и кадры, похожие больше на виды французского Сант-Тропе, чем на пейзажи азиатской части турецкого Стамбула.
– Даже церковь нашла! – комментируя цифровое изображение, она показывала на маленькое здание, едва ли похожее на церковную постройку. – Вот! Будешь ходить! – типично по-московски прозвучала ее издевка.
– О… я не знала. А где это? – не обратив внимания на колкость, я внимательно рассматривала фотографию.
– Между двумя заведениями – прямо на углу! Прикинь? На барной улице.
– С ума сойти!
– У входа табличка: церковь греческо-православная. Я даже внутри побывала. Уверовала!
На фотке была видна стена бара, соседствующая с церковным забором. Вход в дом божий и дверь ночного клуба разделяли какие-то 10 метров.
– Невероятно! – Я смогла найти только одно слово, подходящее к данному сюжету.
Позже вечером появился Эрол с огромным пакетом суши в руках. Усевшись на просторные диваны гостиной, мы наворачивали роллы, показывая ему серию здешних фотографий.
– Никогда не обращал внимания на автобусную остановку напротив автосалона. И церковь между двумя барами тоже не замечал. Интересно… – с этими словами он потянулся за имбирем и положил себе на дощечку пару роллов.
Отметив происходящее, я притворилась, что не особо удивлена только что увиденным.
– Эти женщины в платках, они все истинные верующие?.. – поинтересовалась Лена.
– Может быть некоторые… Не все. Становится модой ходить в платках. Жены нашего нынешнего руководства закрытые, остальная публика просто копирует их не задумываясь.
Его ответ был вполне понятен. В свое время Раиса Максимовна Горбачева являлась символом женственности и изящества. Появившись на экране телевизоров с сумочкой «Шанель», она прорубила советским женщинам окно в мир моды и стиля. Наверно, турецкие леди высшего круга так же задавали тон исламским массам.
– А что ты думаешь? – продолжила тему Москвичка, обращаясь к Эролу.
– Я родился в Стамбуле и живу в Фенербахче. Такой ответ подойдет?
Посмотрев на меня, Ленка дала свое толкование:
– Я родился в Москве и живу на Кутузовском. Мне плевать на то, что творится в стране. Я в шоколаде!
– Отличный перевод! – подтвердила я.
Эрол слегка дотронулся до моего плеча.
– Скоро заживет, – я постаралась казаться безразличной. Я все еще злилась на него за то, что он втянул моих подруг в такую вот авантюру.
– Ну ладно, девчонки, я к себе на яхту. – Посмотрев на Ленку, он продолжил: – Если что, я неподалеку.
Его быстрый уход ознаменовался хлопком двери.
– Мне как-то не по себе от сложившейся ситуации. Он не должен был вас приглашать…
– Да ладно уже! Ты же не знала, – отрезала Ленка.
Не знала ли я? Этот вопрос крутился в моей голове уже второй день. Больше не поднимая эту тему, промолчав о родстве Эрола и таинственного владельца яхты «Леопард», пригласившего Нашу на борт своего судна, я так же утаила информацию об особняке и лаборатории, не став опрокидывать ведро с холодной водой на Ленкину голову, хотя после пыли от соседских ковров это было просто необходимо.
Последний день яхт-шоу обещал быть интересным и разнообразным. На закрытие пожаловало множество влиятельных и знаменитых гостей. Культурная программа включала в себя мини-концерт любимых и почитаемых на родине местных певиц, неизвестных за пределами Турции.
Открыв несколько страниц в интернете и скачав пару песен, я сделала однозначный вывод о дурном музыкальном вкусе и вычурной внешности местных див. Стараясь походить на Памелу Андерсон, они обесцвечивали свои темные волосы, прибегали к пластической хирургии – явно стремились к собственной противоположности.
Меня посетила мысль о масштабе сего явления. «Когда это получило массовое распространение»?
В отличие от женщин стран СНГ, красящихся в «черное крыло», подрезающих челку, подчеркивающих новый образ темным макияжем гейши, жительницы Востока безрезультатно стремились превратиться в блондинок.
Завершающим программу зрелищем организаторы поставили выступление Москвички и Ромео, они должны были танцевать румбу и самбу.
Прилетевший ранним утром партнер Москвички производил неоднозначное впечатление. Невольно хотелось спросить о его сексуальной ориентации. Ленка ответила на этот вопрос в своем стиле: «Если бы он сам знал, жить ему было бы проще».
Прекрасное имя Romeo и бразильское происхождение придавали ему необъяснимый шарм, создавая образ романтичного парня.
Довольный встречей в аэропорту, оплаченным ланчем в пабе и в целом прекрасным днем в Стамбуле, Ромео радостно пересчитывал стодолларовые купюры, заняв свое кресло в салоне самолета «Турецких авиалиний», летящего в Лондон.
Перебирая сумку, Москвичка одну за другой выбрасывала из нее ненужные визитки. Стирая надоевший макияж, она думала о приватной вечеринке, на которой ей так и не удалось побывать.
И ей, и мне оставалось лишь гадать о том, что происходило на просторной палубе плывущей по Босфору яхты.
Оставив о себе приятное впечатление и получив похвалу за остроту эмоций и сексуальной пластики, танцевальная пара прибыла в Лондон с полным кошельком. Каждый из партнеров уже знал, как он потратит полученную сумму. Ленка собиралась накупить шмоток, в то время как Ромео обдумывал детали каникул со своим новым бойфрендом.
Последующие несколько дней Эрол провел дома. Мы засыпали и просыпались в одной постели, четыре ночи пролетели как одна. Хатидже все так же приходила стирать пыль и намывать и без того уже сверкающие полы. К концу своего больничного режима я уже могла примитивно высказывать пожелания на относительно понятном турецком языке.
Выйдя от травматолога на своих двоих, я мечтала отправиться в свет: на людей посмотреть и себя показать. Я обратилась к Эролу:
– Поужинаем на улице?
– Я уже запланировал. Покажу тебе Бебек – это на другой стороне. Приятное место. Уверен, тебе понравится.
Теплый сентябрьский день дарил ощущение продолжающегося лета. Мы сели в модный автомобиль с открытым верхом.
В изысканном бутике на Багдадском проспекте – рядами висели головокружительно красивые платья. Я разрывалась между воздушным белым сарафаном и розовым коротеньким мини-платьем. Не в силах определиться, вышла из примерочной.
– Не могу выбрать, ты решай! – Положившись на Эрола, я надеялась, что он примет единственно правильное решение взять оба наряда.
– Разберемся… – Расплачиваясь наличкой и явно не щадя банкнот, он попросил меня остаться в розовом платье, в то время как белый сарафан упаковали в картонный пакет и вручили Эролу вместе с чеком. Взяв покупку в одну руку, а мою ладонь – в другую, он направился к выходу без лишних слов.
Я попрощалась с двумя женщинами, одна из которых, по-видимому, владела бутиком, другая же являлась ее помощницей и единственным консультантом в маленьком магазинчике больших дизайнеров.
В ответ получила неестественную улыбку и очень долго ощущала пристальные взгляды в спину.
– Будь с ними повежливее.
– Почему? – удивилась я.
– Потому что они думают: еще одна русская счастливица.
– Буду знать.
В 10 вечера наш кабриолет медленно двигался к перегруженному мосту. Подол моего короткого платья приподнимал встречный ветер. Мы пересекали Босфор, я абсолютно обо всем позабыла, но голос Эрола и прикосновение его руки к моему колену привлекли мое внимани