- Кристина, - охнул Бурак ворвавшийся в комнату. Его лицо показалось мне испуганным и Я протянула к нему руку. Он сел рядом со мной и я носом уткнулась в его плечо.
- Мне страшно Бурак, - прорыдала я. - И больно.
- Знаю, милая. Но, я обещаю, что больше ты не пострадаешь. Я отомщу каждому из них. Каждый из них почувствует, что значит гореть в геенне огненной на этом свете.
- Закрой пожалуйста шторки. - Попросила я указав, на столбики кровати.
И как только он это сделал. Мне стало спокойнее. Казалось, весь мой мир сузился до размера этой кровати. Шторки - это защитные стены. Бурак - страж мой. Я поверила, что он защитит меня. Если не верить ему, то кому тогда?
- Кристина, я смогу защитить тебя! - Он поднял мое лицо за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. - Ты веришь мне?
- Я верю тебе Бурак. Только не оставляй меня пожалуйста. - Прошептала я, чувствуя, что засыпаю.
- Я люблю тебя милая. - На грани сна, я была не уверена, что услышала именно эти слова.
Мое следующее пробуждение было куда лучше прежнего. Я чувствовала себя сносно и впадать в слезливую истерику больше не хотелось. Но, как только я ощутила, что на кровати одна стало тревожно.
- И чего наш пульс участился? Дочка, ты чего распереживалась? - Услышала я голос Мухаммеда, который сузив глаза рассматривал мониторы над моей кроватью.
Старик слегка отдернул шторку кровати и заглянул ко мне.
- Отец, как я рада тебя видеть. - Улыбнулась я старику, ведь искренне была рада его видеть.
- Я не мог не принять твое приглашение. Как ты себя чувствуешь?
- Лучше, насколько это возможно. А где Бурак?
- После ужина, он уехал решать свои дела. А мне наказано следить за его невестой. - Подмигнул мне старик и сел рядом со мной на стульчик у кровати.
- Спасибо, что нашел его. - Вспомнила я, для чего он усыпил меня в мой последний день в том сарае.
- Для истинной любви нет преград дорогая моя. А я такое издалека вижу. Как тут не помочь?
- Ты со мной останешься?
- Если ты этого хочешь. Тем более мои внуки уехали под охраной из города и им ничего не угрожает. Скоро все закончится и я лично поженю два любящих сердца.
***
Пять последующих дней Бурак уезжал рано утром, пока я спала, и возвращался уже к обеденной трапезе. Он заходил ко мне в комнату с подносом в руках, усаживался на постель и кормил меня. Конечно, сначала я возмущалась и была против его помощи, но левой рукой кушать в положении полулежа сама я не могла и неизменно проливала с ложки не донеся до рта. Бурак по доброму смеялся, салфеткой вытирал меня и спасал меня от мучений. Каждое прикосновение наших рук, он неизменно сопровождал захватом моей ладони и поцелуем тыльной ее части. Мое сердце в такие моменты начинало стучать как сумасшедшее, а приборы рядом с кроватью сходили с ума. Первый раз, когда прибор запищал сообщая о повышенном пульсе, Бурак переполошил весь дом заставляя Айлин меня осматривать раз за разом. Потом привык и мы уже оба улыбались глядя другу в глаза.
После обеда он спрашивал, чем бы я хотела заняться. Я сначала не понимала вопроса. Я лежала будто на больничной койке. Из-за ребер Бурак не позволял мне ровно сидеть, и отказывался меня переносить на балкон в кресла. Ходить я не могла, следовательно прогулки стали невозможны. Так чем же я могла желать заниматься? Но Бурак, мягко улыбался мне словно разбушевавшемуся ребенку и предлагал просмотр фильмов на макбуке. В эти моменты, все его морщины разглаживались и его лицо озаряла мягкая улыбка. Не было больше того вечно хмурого, строгого и серьезного господина Демирэля. Был лишь мой заботливый Бурак.
Мы вместе смотрели фильмы, потом я показала ему пару серий “Орел и Решко” с Р.Тодоренко. Очень мне нравилась она, как ведущая и сама программа. Особенно выпуски про острова.
- Я обещаю тебе, моя душа, ты увидишь все это своими глазами. Дай только время и с позволения Аллаха, я отвезу тебя куда только захочешь.
- Если бы это было так просто. - Вздохнула я положив голову ему на плечо.
- Ты не веришь мне. - Констатировал факт Бурак. - Посмотри на меня.
Мы сидели близко прижавшись друг к другу, и он крепко держал мою левую ладонь в своей руке. когда я подняла взгляд на его лицо, то заметила, что он снова стал серьезным и хмурым господином. Я улыбнулась этому мысленному сравнению и забрав свою ладонь не удержалась от того, чтобы разгладить хмурую морщинку между бровей. Его растрепанные черные волосы, широкие брови, длинные черные ресницы, которые отбрасывали тень на лице. Когда все это стало мне настолько родным?
- Мне больше нравится, когда ты улыбаешься. - Решила отвлечься я от созерцания его лица.
- Я тоже полюбил твою улыбку, - тихо сказал Бурак, не сводя взгляда с моих губ.
Наш поцелуй разбудил во мне то, чего я в себе еще ни разу не ощущала. Какая-то первобытная страсть, практически животное желание обладать этим мужчиной. Жаль рука у меня всего одна и я не могла обнять его крепче. Каким-то образом его рубашка оказалась расстегнута, и моя рука смогла скользить по его мощному и горячему телу. Когда он стал целовать мою шею, волна горячего желания затопило мое сознание. Я непроизвольно выгнулась и мое тело пронзила адская боль. Ребра! Как я могла забыть о них! Бурак тут же отскочил от меня и включил свет в комнате.
- Я позову Айлин.
- Нет. - Успела я выкрикнуть, когда он уже почти вышел из комнаты. - Не уходи пожалуйста. Я в полном порядке. Правда.
- Нужно удостовериться, - неопределенно махнул головой Бурак.
- Нет! Бурак не заставляй вставать за тобой и срочно поцелуй меня! - Как можно строже сказала я и Бурак усмехнувшись вернулся ко мне на постель.
Не смотря на мое лежачее положение эти дни, рядом с Бураком, стали для меня самыми счастливыми. Единственное, чего я так и не позволила Бураку - это мыть себя в ванной комнате. Он ставил два пластиковых стула в душевой и относил меня туда на руках, бережно ставя на ногу. Вторую ногу я поднимала на стул и с помощью Айлин принимала водные процедуры, мечтая о том, чтобы снять бинты с ребер, гипс с тела и ощутить воду всем телом.
Однажды вечером, мы играли в игру “Я никогда не”. Мне хотелось таким образом узнать больше о своем мужчине, а он был, как обычно, не многословен. Посредством игры, я смогла вытянуть из него хоть какие-то факты о его личности. Хотя, как посмотреть. Скорее это он вытянул из меня больше, чем мне хотелось бы. Но зато я узнала, что он никогда не напивался в стельку, не занимался сексом в общественном месте и никогда не любил по настоящему. На каждое никогда, мы договорились говорить друг другу факты. Так я узнала, что его любимый цвет черный и желтый. Что море его успокаивает в напряженные дни, а в детстве он чуть не утонул в шторм, когда один вышел на парусной лодке не проверив метеоданные.
- Знаешь, мне кажется мы стали чуточку ближе. - Улыбнулась я ему, когда в наш четвертый день затворничества в моей комнате, Бурак решил закончить игру и отправится за ужином вниз.
- Моя душа - эта фраза не просто слова. Задумайся почему именно так тебя называю, - пальцем щелкнул мне по носу Бурак и вышел из комнаты.
Вот это да. Для меня эта фраза была чем-то по типу причуды турецких традиций. Турки же любители высокопарных слов и вместе с тем, они самые искусные в словесном обольщении. Я так и воспринимала это. Но после его слов о значимости этих слов, меня по-настоящему проняло. Неужели он настолько скрытный человек, что я не заметила, его чувств? Или это я настолько слепа, чтобы не заметить очевидного. Не зря же мне подруга написала в письме, что он любит. Мне захотелось спросить его об этом. Терпеть не могу гадать на ромашке и сидеть мучиться. Проще спросить и не мучить себя душевными терзаниями.
- Надеюсь, ты проголодалась. - Бурак ногой открыл дверь комнаты и зашел с подносом полным еды. За ним с улыбкой на лице вошла Айлин с еще одним подносом. - Да, Айлин расстаралась на славу.
На столик для постели установленный мне на ноги, поставили тарелку с супом из красной чечевицы и тарелку тушеной картошки с мясом, видимо, приготовленной в горшочке. Еще стояла тарелка с фаршированным баклажаном, я помню такое блюдо в каком-то кафе. В него точно входили острые перцы, болгарские перцы и цукини с мякотью баклажана.
- Это карныярык, традиционное блюдо. Оно нафаршированно мясом с овощами. - Заметил Бурак мой интерес. - Но Айлин сделала его с твоим предпочтением. Карныярык без острых перцев.
- Это здорово, баклажаны я люблю. - Улыбнулась я и заглянула на поднос Бурака, где еще был лаваш, блюдце с оливками и свежие огурчики разрезанные вдоль.
Этот ужин был самым веселым. Бурак как обычно кормил меня с ложечки. И если суп я съела аккуратно, то оливки и лаваш неизменно падали мне на шею или скатывались в грудь. А когда упал на футболку баклажан, пришлось раздеваться. И Бурак выглядел настолько невозмутимым, что я поняла откуда такая неаккуратность.
- Так ты специально это делал! - В притворном гневе укорила его я.
- Да, я был бы рад видеть тебя голой, жаль сниму только футболку. - Со смешинками в глазах сказал мне Бурак и стянул с меня грязную футболку.
- Но мыть себя я все равно не позволю, - усмехнулась я высвобождая из футболку руку с гипсом.
- Ладно, тогда я заберу оливку другим способом. - Бурак наклонился к моей груди не отрывая взгляда от моего лица и поцеловал впадинку между грудью. Мгновение, и он действительно вынул из бюстгальтера оливку.
- Ты ее съел? - тихо прошептала я.
Бурак убрал подносы с едой на пол, и взял оливку зажав ее губами. Он медленно наклонился к моему лицу и передал мне оливку заставляя ее съесть.
- Так намного вкуснее, - почему-то хриплым голосом прошептала я.
Мы лежали рядом, погруженные каждый в свои чувства. Я, с рукой и ногой в гипсе, ощущала нежность и заботу, которыми он окружал меня. Он был рядом, несмотря на физические ограничения. Его руки, осторожно обходя гипс, прикасались к моему лицу, гладили волосы. Я чувствовала, как каждое его прикосновение наполняло мое сердце чем-то большим простой