– Присаживайся, – сухая ладонь, словно выточенная из коры дерева, указала на приземистую скамью у входа.
Гарин принял предложение, попутно осматриваясь. Ничего особенного – обычная каморка для отдыха в период суточной смены: кровать, стол, пара стульев и выключенная коробка развлекательного проектора. Совсем не удивительно, что главный техник-ремонтник корабля не гнушался дежурить наравне с подчиненными. В конце концов, именно на его плечах лежала забота о самом важном узле корвета – двигателе.
– Слухи дошли, что ты теперь вроде как «блошиный» командир? – Бек оперся локтем о стол, который жалобно скрипнул.
– Вроде того, – Юрий расслабленно откинулся на стену.
– Что, как и раньше, приходиться кулаками учить?
– Да нет, пока без этого, – усмехнулся Гарин. – Справляюсь добрым словом.
– Ну, хорошая затрещина еще никому не навредила, – Бек хрипло рассмеялся, словно ржавую бочку протащили по камням. – К тому же, твои придурки сами повод находят.
Гарин внимательно посмотрел на технаря, спросил сухо:
– Что-то опять натворили?
– Ну а чего б я тебя сюда тащиться заставил? – удивился Бек. – Хочешь, радиоактивную плесень покажу, или как рукожопый Рют сортир настроил, что все дерьмо в обратку прет? Только реактор показать не проси, чужаков не пущаю, уж извиняй.
– В чем проблема? – терпеливо повторил Юрий.
– Да как обычно.
Мастер сунул руку в нагрудный карман спецовки и хлопком выложил на стол два маленьких пластиковых пакетика с перламутровой вязкой жидкостью внутри. Один пакет был надорван, но потом кем-то аккуратно запаян обратно.
– Это что? – спросил Гарин, уже догадываясь.
– А что твои обычно моим впаривают? Наркота.
Юрий взял один пакетик, помял его между пальцами, наблюдая, как перетекает содержимое.
– Это точно мои?
– Юрий ты меня знаешь, я впустую трепаться не стану, – наклонился вперед Бек. – У меня тут тоже не ангелы работают, все ребята с прошлым. И бузят, и контрабанду мелкую провозят, и самогон гонят втихую. Я на то глаза закрываю, пусть будет малая отдушина, они и так света белого не видят. Зато они знают, что подводить меня нельзя, сломаю. Так и живем. Но вот это…
Палец мастера словно молот пресса опустился рядом с одним из пакетиков.
– Вот это контролировать нельзя, за подобное я сразу рожу в кровь разношу и на вольные хлеба без компенсации. Мои об этом знают, потому барыжить не решаются. Но вот если кто чужой предлагает, то некоторым отказаться сложно. Этих ханыриков я знаю, они у меня под контролем. Я их после каждой стоянки заставляю карманы выворачивать. Ну и вот, на этот раз не прогадал.
– Кто? – мрачно спросил Гарин.
– Да крутился тут вчера один из твоих, молодой такой, с наглой харей. В татуировках весь.
Юрий сразу понял о ком идет речь – Маракши.
– Жаль, что я его сам не изловил, – сокрушенно выдохнул Бек.
– Давно это происходит?
– В том и дело, что с тех пор, как ты Приму с его шакалами прижал, не было у нас такого. А сегодня утром я парней проверяю – и на тебе, нарисовалось!
Очередной кивок в сторону пакетиков.
– Я тебя услышал, – Юрий побарабанил пальцами по коленям. – Разберусь.
– Не сомневаюсь.
– Еще что-то?
– Да ты на меня-то не быкуй, Юра, – примирительным тоном пробасил мастер. – Я к тебе-то без претензий. Ты не думай, что я тебя как пацана сопливого сюда на разборы вытащил. Просто самому уже лишний раз по лестницам прыгать сложновато.
– Все нормально, Бек, – отмахнулся Гарин. – Для таких дел зови в любое время.
И чтобы как-то сменить тему, вспомнил:
– Лучше скажи, Такрикс – это кто?
Мастер одарил его быстрым взглядом из-под нависших бровей.
– Такрикас, – поправил он Юрия. – Где ты его видел?
– Пока сюда шли в одном из боковых коридоров. Кто это был?
– Ну, – протянул Бек. – Кто или что… Один из наших Такрикасом назвал, это что-то из их мифологии, какие-то люди-тени из другого измерения. Хрень, конечно, но как-то имя прижилось.
– То есть, это что-то настоящее? Это не чья-то шутка?
– Да какая уж шутка, – мастер как-то смешался, будто ему было неловко обсуждать эту тему. – Есть и есть, как бы… Вот.
Гарин ждал, оцепенев от внезапного озарения. И вторя его мыслям, заныла правая рука выше протеза.
– Я не знаю что это такое, – глядя в сторону сказал Бек. – Появился уже давно, еще в бытность твоей старой команды. Ды ты его и сам, поди, раньше встречал.
– Человек с исследовательского судна «Каукет»? – осторожно поделился догадкой Гарин.
– Вроде как да, – подтвердил мастер. – С тех пор тут и поселился, на нижних палубах. Видят его то тут, то там, хотя чаще выдумывают всякое.
– И что он… оно… делает?
Бек повел своими могучими плечами.
– Кто б знал. Только вот что я тебе скажу, – его хриплый голос превратился в гремящий шепот. – У меня системы никогда так хорошо не работали, как сейчас. Коробочка-то уже древняя, тут проблемных узлов очень много. А сейчас они будто сами собой излечились, рассосались. И «зверь»…
Мастер ткнул себе пальцем за спину, где, судя по всему, располагался блок реакторов.
– … Работает как часы, даже течи пропали. И уж связано ли это с тем существом, с Такрикасом, или нет, мне неизвестно. Но раз при нем лучше – пусть он будет тут.
Юрий, который все это время дышал сдержанно, наконец вздохнул полной грудью, спросил:
– Но «Полынь» же после того боя на капитальном ремонте стояла. Ее, я так понял, чуть ли не заново собирали. Неужели никто ничего не заметил?
– Никто ничего не заметил… А, может, и заметил, да мне о том неизвестно, – Бек выпрямился, принялся задумчиво крутить в пальцах какую-то мелкую деталь. – Я когда акт о приемке подписывал ни от кого ничего не слышал. Я и сам, если честно, этого Такрикаса пару раз видел. Да и то не уверен, что видел именно то, о чем говорим. Но, повторю, раз из-за него у меня с техникой проблем меньше стало, пущай живет.
Гарин вспомнил, как странное существо расправилось с пиратами, буквально разорвав их на части, неуютно поежился. Спросил на всякий случай:
– На людей не нападает?
Бек отрицательно покачал головой.
– Мда, – только и смог протянуть Юрий. – Вот так дела.
– Да, дела, – вторил ему в тон мастер. – Космос вообще полнится всякими необъяснимыми вещами. Я уже привык.
Он откашлялся, махнул рукой, словно закрывая тему. Сказал решительным тоном:
– Ладно, пора нам закругляться. Мне через час на вахту, хотел еще вздремнуть.
Гарин встал, смахнул в ладонь пакетики с наркотиками.
– С этим я разберусь, – еще раз заверил он Бека. – Уверен, не повторится.
– Надеюсь. Ты заходи как будет желание. Я тебя чаем угощу, настоящим. И не обижайся, если что не так сказал.
Они пожали друг другу руки и Юрий вышел в коридор. Запустил на вифоне визуальный навигатор, который прочертил на полу тонкую яркую линию, указывающую дорогу к «блошиному» кубрику.
Теперь темные и пустые коридоры и туннели нижней палубы ощущались по иному, от них вдруг повеяло холодом, а мрак показался материальным и движущимся. Гарин никогда не был впечатлительным, он с детства привык к лишенным света лазам Изнанки. Но сейчас ему впервые за долгие годы стало не по себе. За ним будто постоянно наблюдали, скользили по пятам, нависали с потолка. Его шаг сам собой ускорился, по спине пробежал неприятный озноб.
Когда впереди засветился прямоугольник лестницы, его встретили. Кто-то заслонил собой свет, а бегущая по полу линия навигатора качнулась в сторону, обходя возникшее препятствие. Юрий резко остановился, сжимая кулаки.
Это был расплывчатый силуэт, материализовавшаяся тень, облако плотного непроницаемого тумана – и вместе с тем нечто узнаваемое, человеческое. Воздух вибрировал, в низком гуле слышались неразборчивые звуки, похожие на голоса.
Гарин медленно потянулся к собственному запястью, боясь сделать что-то не так. Коснулся приклееной к коже пленки вифона.
Мрак прорезал яркий и холодный свет фонаря. Луч прошел сквозь то место, где только-что находилось неизвестное существо, откатившаяся прочь вместе с темнотой.
Но прежде, чем человек с «Каукета», Такрикас или кто бы то ни был исчез, Гарин успел разглядеть нечто, что привело его в оцепенение.
В короткой вспышке света на зыбкой, извивающейся кольцами поверхности промелькнуло лицо, и глаза, большие, знакомые.
В тот малый миг, в пустом и темном коридоре «Полыни», показавшись и бесследно растаяв, на Гарина смотрела Элли.
Глава 4. Женя
Дверь в уборную бесцеремонно распахнулась и вместе с разноголосой какофонией на пороге возникла худая и раздраженная фигура дирижера.
– Долго вы тут кудахтать собираетесь?
– Уже идем! – нервно махнула пухлой рукой Урфина.
– Живее! «Аура» уже заканчивает, через одну композицию наш выход.
– Идем, идем.
– Премии лишу, – пригрозил напоследок режиссер и скрылся.
Урфина воинственно смахнула завитую прядь со лба, повернулась к подруге.
– Ну, легче?
– Да, полегче, – успокаивающе кивнул Ирби, опершись на раковину и разглядывая себя в зеркало. – Должно быть, элбоки несвежие.
– Говорила я тебе, не увлекайся этой дистантской кухней, – наставительно напомнила Урфина. – Тем более, накануне такого мероприятия.
– Да, ты была права, – Ирби выпрямился, поправляя волосы. – Все хорошо, правда.
На него в зеркало смотрело его отражение – тучная женщина в подчеркивающем формы сиреневом платье. Похожие на свежую древесную стружку волосы окаймляли и без того округлое лицо, обычно румяные щеки побледнели, это было заметно даже сквозь виртуальный макияж.
Ирби силой воли затушил растущее жжение в районе живота, натянуто улыбнулся и захлопал вычурно длинными ресницами.
– Я в порядке, и я красотка, верно?
– Красотка-красотка, – фыркнула Урфина. – Когда тебя не тошнит в будуаре.
«Оболочку» звали Эмбра. Ирби нашел ее в процессе подготовки к операции, увлек романтическими отношениями, обработал и теперь полностью занял тело женщины, стерев сознание.