Ирби смотрел на находку и не верил собственным глазам. Потом громко и с выражением выругался, как не ругался уже очень давно.
Это был нейротранспондер. Такой же, как у любого жителя Рхеи, но только местной, имперской сборки.
Конечно, можно было предвидеть нечто подобное. При строжайшем запрете на технологию перемещения сознания, высшие имперские чиновники могли сделать для себя исключения, имея возможность в случае опасности перепрыгнуть в резервное тело и спасти свою жизнь.
Что, собственно, и случилось. А для нового «жильца» оставили взрывной сюрприз, чтобы и его убило, и «оболочку» испортило.
Как он успел прыгнуть обратно? Как вообще обнаружил подвох? Что-то на уровне интуиции, компиляция многолетнего опыта, помноженного на гипертрофированную подозрительность.
– К нам приближаются военные, – сообщил по рации Тэ Иллирит. – Пора уходить.
Ирби тяжело поднялся, еще раз с сожалением посмотрел на тело Попова. Достал пистолет и сделал по одному выстрелу в каждого из телохранителей. Вылез в шлюз и прежде, чем закрыть люк капсулы, бросил внутрь плазменную гранату.
– Отстыковывайся, – скомандовал он дистанту. – Будем выбираться.
Гори оно все синим пламенем!
* * *
– Женя, ты когда-нибудь видела саблевых шершней?
– Нет, сенатор, не приходилось.
– От саблевых шершней ежегодно погибает больше фиракских поселенцев, чем от нападений диких животных, болезней или несчастных случаев. В спокойном состоянии эти насекомые выглядят довольно забавно, они пушистые и разноцветные. Но стоит потревожить гнездо, как шершни превращаются в неистовых убийц. Они атакуют не только того, кто их обидел, но и вообще все живое в округе. В приступе неистовства они жалят даже камни и деревья, заливая их кислотой. Скажи мне, Женя, так ли было необходимо злить шершней?
– В данной истории я палка, которой тыкали в гнездо, сенатор.
Сенатор Майерс задумчиво посмотрел сквозь грани наполненного коньяком бокала на огонь в камине. Двинув тяжелой челюстью, сказал:
– Что ж, нужно как-то использовать ваш демарш. Попробуем превратить его в очередную пулю против Суратова – теракты в центре Империи плохо соотносятся с положительным общественным мнением.
– Готова к работе, – отчеканил Ирби.
– Э, нет, – Майерс качнул кистью в сторону рхейца, отчего жидкость в бокале тягуче разлилась по стенкам. – Тебе на время нужно из Метрополии исчезнуть. Пока я не узнаю что именно поют пленные радиане, я не хочу иметь в ближнем окружении человека, ответственного за попытку убийства члена Квинта. Этот ваш Гурка-богоборец, этот командир радиан, точно покинул ближние приделы?
– Да, его вывез один из наших кораблей. Даже если безопасники узнают о нем, то не найдут…
– Не «если», а «когда».
– Когда узнают, – поправился Ирби. – Но даже в этом случае ничто не укажет на меня – рядовые исполнители обо мне не осведомлены, а Тэ Иллирит видел лишь пару «оболочек» от которых я уже избавился.
– Мне все равно – ты должен исчезнуть хотя бы до выборов в Сенат. Сейчас назначается комиссия для контроля за расследованием, я, естественно, в ней. Как буду знать наверняка к каким выводам приходят безопасники, тебе сообщат.
Ирби лишь молчал, стоя перед массивным креслом, в котором развалился сенатор. Майерс явно перестраховывался, но это можно списать на напряженность в подготовке к выборам в сенаторы Демида Аладьева, на которые уже потрачено много сил и средств. Предвыборная гонка вышла на финишную прямую и один неверный шаг мог привести к краху – рейтинги Аладьева среди избирателей росли со скрипом, да и политики-лоббисты посматривали на молодого претендента с сомнением. Среди последних отсутствовали наивные романтики, они очень хорошо понимали связь между неожиданной и скоропостижной смертью Савельева, прямого конкурента Майерса, и быстрым взлетом Аладьева, опекаемого тем же Майерсом, и являющимся первым претендентом на пост почившего политика. И если Аладьев выиграет выборы, то это создаст некий прецедент, с помощью которого Майерсу будет проще протаскивать своих людей на разные посты.
Так что предложение сенатора выглядело разумным, если бы не одно «но» – Ирби был крайне ограничен в возможности прыжков по «оболочкам». Добровольцев, желающих предоставить свои тела агенту Рхеи, поблизости не осталось, а использовать сеть транспондеров Ирби опасался – в связи с последними событиями эти маленькие устройства безопасники ищут с особым усердием. И если им улыбнется удача, то Ирби при очередном прыжке однозначно загремит в тюремную «банку с мозгами».
Нет, лучше пока остаться в образе Жени и использовать вынужденную ссылку с пользой.
– Феликс, вы бы не хотели направить меня проверить деятельность научного крыла корпорации «Якамоз»?
Ему удалось удивить сенатора.
– Проверять «Якамоз»? – поднял брови Майерс. – Зачем?
– Я уверена, что после покушения на Попова госбезопасность будет проверять деятельность всех крупных политиков на предмет реакционной деятельности. В особенности членов комитета по надзору за расследованием. И если я просто исчезну, то возникнет вопрос куда именно делся сотрудник вашей администрации. А вот если это будет выглядеть как командировка…
– Но почему именно «Якамоз»?
– Мне интересно понять что именно ищут бхуты. Думаю, вам тоже.
Ирби понимал, что его ответ слишком фальшивый. «Якамоз» для Майерса что-то вроде любимой дочери, к которой он относился крайне ревностно. Проводимые в стенах корпорации исследования были слишком важны для сенатора, к тому же в сделку о сотрудничестве с Рхеей не входили. Даже передавая Ирби информацию о работе группы Тодосийчука Майерс делал большое одолжение, а тут от него просят куда как больше. И если сенатор ответит отказом, это не будет вполне ожидаемо.
– Хорошо, я отдам соответствующее распоряжение, – Майерс сделал небольшой глоток из бокала. – Ты получишь полный допуск ко всем исследованиям.
У Ирби от удивления дернулась бровь.
– Я крайне признателен, Феликс, – искренне сказал он.
– И вот еще, – сенатор в своей привычной манере глубокой задумчивости склонил голову на бок. – Я тут решил как именно использовать ситуацию вокруг «Семаргла». Думаю, самое время спустить с цепей наших ангажированных борцов с режимом.
– Но ведь выборы на носу.
– В том-то и дело. Гражданские волнения станут хорошим бэкграундом для выдвижения «молодой крови», способной на рискованные шаги и еще не погрязшей в коррупции, – твердо произнес Майерс, словно читал с высокой трибуны. – Демид выступит с какими-нибудь радикальными предложениями по смягчению налоговых отчислений, статусам удаленных колоний или проблеме соблюдения прав трансаугов. Эти же требования вбросим на улицы, пусть наши люди всколыхнут ажиотаж вокруг проблем.
– Аладьева не обвинят в организации митингов?
– Мало обвинить, пусть докажут. Это тот риск на который мы должны пойти, уж больно мало козырей в предвыборном портфолио нашего молодого друга.
Ирби нечего было возразить. Майерс как никто другой умел извлекать выгоду из любой ситуации, тонко чувствуя момент.
– Хорошо, я все организую, – согласно кивнул Ирби. – Мне проинструктировать Демида?
– Я сам, – отмахнулся сенатор. – Слишком много тонких политических нюансов.
– Тогда, с вашего позволения, я удалюсь работать.
Майерс жестом дал понять, что не против.
* * *
Необходимость скорого отъезда внесла существенные коррективы в планы Ирби. В частности он собирался более плотно заняться Элли Берг, девушкой-загадкой, за которой виднелась какая-то большая тайна. В последнее время задача осложнялась еще и агентами госбезопасности, постоянно крутящимися вокруг Элли. Что лишний раз доказывало правоту Ирби – простушка с захудалой провинциальной планетки оказалась совсем не такой простой. К тому же и сама Элли стала вести себя крайне странно, могла неделями не выходить из своей резиденции, а потом каким-то образом объявиться в другой части Империи. При этом никто не наблюдал ни старта катера от ее дома, ни того, чтобы Элли воспользовалась услугами местного космопорта. У нее словно была своя Арка, через которую девушка перемещалась куда хотела.
Поскольку сам лезть к дому Элли Ирби не хотел, опасаясь ненужного внимание безопасников, то во всю использовал договоренность с Демидом. Однако девушка и тут словно стену поставила – на все сообщения Аладьева отвечала редко и односложно, в виртуальность выходить отказывалась. Закралось подозрение, что вместо Элли сообщения посылал кто-то другой.
Поэтому перед своим отъездом Ирби решил еще раз испытать судьбу. Вызвал Демида и предложил ему вместе заехать в гости к Бергам.
– Женя, ты вырвала меня с важной встречи, – недовольно заворчал Демид, пока Ирби устраивался в пассажирское кресло напротив него. – Не позволяй себе подобного впредь.
Ирби исподлобья взглянул на своего подопечного.
– Журавин – ненадежный союзник, – наставительно сказал он. – Ты же с ним встречался?
– Откуда ты…
– Он недавно также доверительно ужинал с Доланго, – продолжил Ирби. – А неделю назад его видели выходящим из штаба По Туенги. Обещал полную поддержку в сегменте, если ты откроешь ему дверь в клуб сенаторов? Не верь, этот пройдоха всем обещает жениться.
– Ты проверяешь мой блокнот встреч?
– Это часть моей работы, Демид. Как и то, о чем я тебя изредка прошу, – Ирби чуть подался вперед и вернул Аладьеву его же фразу. – Не позволяй себе сомневаться во мне. Тогда я не позволю Майерсу усомниться в тебе. Мы поняли друг друга?
Аладьев натянуто улыбнулся и откинулся на спинку кресла, раздраженно подергивая ногой – еще один новый штрих растущего политика.
– Что для тебя интересного в этой Элли? – задал он в сторону скорее риторический вопрос. – Да, приятная, но ничего необычного.
И повернувшись в пол оборота к Ирби:
– Дело ведь не в ее транспортной компании, верно?
Ирби не ответил, разглядывая улицу за окном.
Когда машина вылетела из города и зашелестела над серебристым полотном шоссе, Аладьев демонстративно отгородился от своего попутчика мутным полотном визора. Ирби лишь внутренне усмехнулся, откинулся на сиденье и позволил себе ни о чем не думать.