Он опрокинул в себя остатки кофе, хлопнул себя ладонью по колену.
– Во, совсем забыл! – воскликнул он. – Нашел я на «Левиафане» то, что ты спрашивал, как раз в гуманоидной зоне. Называется «Натуральная лавка Сергеева» и, если верить рекламе, весь товар из собственных парников.
– Надеюсь, у них есть что нам предложить, – Юрий жестом попросил Рэя подвинуться. – Люблю смотреть за стыковкой.
– Ладно, я пойду.
Одегард, как обычно, не озадачивался мытьем посуды, просто поставил ее рядом с кухонным синтезатором.
– После карантина зайду за тобой, – бросил Рэй на выходе. – Это где-то будет…
– Не раньше трех часов по «Полыни», – прикинул Гарин. – И, будь другом, проведай Маракши, у него сегодня первая субботняя вахта.
Норвежец молодцевато щелкнул каблуками и удалился.
* * *
Насколько необычной станция «Левиафан» виделась снаружи, настолько же странной она оказалась и внутри. Узкие проходы с низкими потолками, в которых сложно разойтись двум крупным людям, сменялись огромными пузырями-биомами с висячими галереями, многоэтажными жилыми «сотами». От биомов вполне могли разбегаться длинные торговые галереи с кучей темных закоулков, или, к примеру, широкие площади с угрюмыми заводскими и фабричными боксами. Станция была настолько огромной, что некоторые палубы имели собственные генераторы искусственной гравитации, регулируя его по собственному усмотрению. Непривычные к такому контракторы то и дело спотыкались, поминая недобрым словом конструкторов станции.
«Полыни» предстояло провести в порту тридцать два часа, и капитан дал команде сутки на отдых, недвусмысленно предупредив о последствиях в случае нарушения дисциплины. Оставшееся после увольнительных время предстояло потратить на подготовку корвета к дальнему походу, в который раз перепроверяя корабельные системы, узлы и агрегаты. Поэтому счастливчики, не попавшие на дежурство и не занятые на санитарных работах, торопливо разбрелись по всей станции, стараясь как можно выгоднее потратить накопленные сбережения.
Юрий, Одегард и Ярвис направились в центральный рекрутинговый офис, где их ждал одобренный отделом кадров «Сфорца» список числящихся в резерве претендентов. Сначала Гарин даже расстроился – в списке значилось всего пять кандидатов, среди которых военными навыками владел лишь один. Но изучив рекомендации подробнее, Юрий решил, что все не так уж и плохо.
Первым он решил взять на борт того самого военного – бывшего десантника, ветерана Старой Гвардии, шеф-сержанта запаса Батора Зарыгу.
Вторым Юрий выбрал Василия Бодрова, неплохо показавшего себя на отборочном тестировании, у которого имелся разносторонний технический опыт. Единственное, что смущало, так это пометка «замкнутый» в графе личных качеств. Но в группе уже был один замкнутый технарь, Тихомир Глебович, и проблем с ним не было. Так что указанную пометку Юрий принял к сведению, но решил не обращать на нее внимание.
Третьего кандидата Гарин отметил с удивлением – молодой мужчина по имени Брама Баччан блестяще прошел все этапы тестирования, кроме рукопашного боя, получил отличные рекомендации психолога и высокие показатели социальности. В сведениях о профессиональных навыках значилось «гуманитарий», что ни о чем Гарину не говорило, но, в целом, анкета Баччана ему понравилась.
Юрий перебросил сведения о претендентах Кимуре. Как только капитан одобрит кандидатуры, новые «блохи» будут обязаны явиться на «Полынь» в течение двенадцати часов.
Прежде, чем покинуть деловой квартал, Гарин зашел в терминал дальней связи и отправил информационный пакет в «Инициативу Мароуни», как можно точнее передав слова Сигрид Андерсон. Несмотря на то, что отчет об инциденте на Оводе Кимура уже направил в «Сфорца», откуда его перешлют в «Инициативу», Гарину хотелось лично исполнить просьбу смелой девушки.
Разобравшись с официальными делами, друзья направились в торгово-развлекательный блок, прокатившись на небольшом цветастом монорельсовом трамвайчике. Здесь Юрий намеревался посетить биомеханическую мастерскую и починить протез, но Одегард увлек их с Рэнтом на сеанс какого-то популярного фильма. Кино оказалось про молодого гусара, который в пылу боя попал за линию фронта, подружился с престарелым монолитом и чудом спас крейсер с Императором на борту. Вокруг зрителей, сидящих в центре огромного виртуального «колизея», разворачивались сочные инопланетные пейзажи, умопомрачительные бои на легких истребителях, необыкновенные виды вымышленных миров и непритязательная история с хорошими актерами. Гарину фильм понравился, хотя ни такого разноцветного космоса, ни таких глупых рхейцев в жизни он никогда не встречал.
После визиотеатра Юрий и Рэй направились на поиски «Натуральной лавки Сергеева». Им пришлось потратить почти час чтобы обнаружить небольшой магазинчик натуральных товаров, зажатый между медицинской клиникой и нейробаром со старомодной неоновой вывеской. Помог витающий в воздухе лаймовый аромат, чудом просочившийся сквозь смесь запахов нагретого пластика, всевозможных парфюмов и чего-то жаренного, продающегося за углом.
Пока Рэй разговаривал с улыбчивым продавцом, покупая нужный товар, Юрий сквозь витрину рассматривал прохожих. На «Левиафане», как и на любой отдаленной колонии, была своя мода, пытающаяся угнаться за веяниями Метрополии, но беспощадно буксуя в местном колорите. Насколько мог судить не слишком искушенный Гарин, в центральных системах Империи в последнее время было модно добавлять к элементам одежды нечто милитаристическое, как бы подчеркивая принадлежность к воюющей нации. Здесь, на «Левиафане», армейские сюжеты преобразились в какие-то немыслимые расцветки и фасоны с лентами и нашивками. Таких модников было немного, но тем ярче они выделялись из общей массы колонистов, предпочитающих прагматичные немаркие тона.
– Готово, – подошедший Одегард показал бумажный пакет с покупками. – Куда дальше?
– Я все же схожу в мастерскую, – Гарин указал на свой протез. – Дискомфортно. Потом вас догоню. Ты сейчас куда?
Рэй растянул свои толстые губы в улыбке.
– Ярвис в один кабак звал, там, говорит, какой-то необычайный стриптиз сегодня.
– Прямо необычайный?
– Ага, какая-то особая программа, на любой вкус.
– Маркер сбрось потом, – Юрий указал на наручный вифон. – Освобожусь – подойду. Я после мастерской еще в пару магазинов хочу забежать, обновить нужно кое-что.
– Принял, – кивнул норвежец. – Если вдруг чего – на связи.
На том и расстались.
Навигатор привел Гарина к серо-голубому павильону со строгой вывеской «Тотальные биотехнологии». В ярко освещенном холле, на узких граненых тумбах, демонстрировались новейшие образцы товаров, и Юрий невольно залюбовался.
Изящные руки и ноги из полупрозрачных сеток нанопластика, серебристые полибиологические сердца и легкие, разные виды глаз, носов, ушей и глоток. Интимные аугментации, дополнительное функционирование конечностей, усиление имеющихся протезов – от возможностей, как, впрочем, и от цен, кружилась голова. Гарин попытался прикинуть во сколько бы обошлась рука от ведущей технологической фирмы, с улучшенным покровом «полностью передающим чувствительность живой кожи», с дополнительными плоскостями подвижности, со скрытым мультиинструментом, с системой фильтрации крови и диагностическими датчиками работы организма. Когда сумма перевалила за полугодовой доход обычного контрактора, Юрий остановился и лишь присвистнул про себя.
– Приветствуем вас в «Тотальных биотехнологиях»!
Из-за стойки к нему вышла улыбающаяся миловидная девушка-синт, замерла напротив, сложив руки на животе.
– Здравствуйте, – Гарин закатал рукав, обнажая разбитый протез. – Это можно починить?
Девушка чуть наклонилась, сканируя поврежденную руку, все с той же улыбкой ответила:
– Да, конечно, мы ремонтируем любую биотехнику. Позволите ознакомить вас с условиями нашей работы?
Уже через сорок минут Гарин выходил из дверей мастерской, с удовлетворением ощупывал новенький локтевой сустав и упругое покрытие протеза. Траты, безусловно, того стоили, к тому же, приятно удивили скидки для военных, в число которых относили и рейтаров.
Юрий проверил сообщения – Одегард, как и обещал, прислал ему координаты бара с забавным названием «Слезы моей бывшей». Но прежде, чем присоединиться к друзьям, Гарин решил забросить на «Полынь» покупки, благо до порта идти не больше квартала.
Когда он шагал по грязной и шумной складской палубе, откуда уже открывался вид на грузовые шлюзы и арки таможенных сканеров, отчаянно завибрировал вифон. Гарин удивленно скосил взгляд – его требовательно вызывала Аоки.
– Слушаю, – сказал он, активируя связь.
– Доно, – Юрий не сразу узнал голос Киры. – Постой…
Он заметил краем глаза яркую короткую вспышку от наручного вифона, повернулся в ту сторону. В полумраке строящегося ангара, под полосатыми перегородками монтажных лесов, виднелся тонкий женский силуэт, болезненно привалившийся плечом к стенке.
– Это я, доно, – раздался шепот Аоки. – Поможешь слабой женщине?
Силуэт качнулся и упал навзничь.
Гарин в несколько прыжков оказался возле ангара, опустился рядом с Кирой. Девушка была бледна и дышала с трудом.
– Сейчас, – Юрий забросил за спину рюкзак с покупками, приподнял голову Киры. – Здесь поблизости портовая больница…
– Не надо в больницу, – Аоки поморщилась. – Я в норме.
– Я вижу. А на земле ты лежишь, потому что просто устала.
– Доно, постой, – Кира уперлась руками Гарину в грудь. – Я поставила себе блокирующие мосты, больше не буду отключаться при ЭМИ-атаках. Просто я забыла… Там еще кое-что нужно переключить.
– Почему не переключила в мастерской?
– Они ссыкуны, эти кожанные мешки…
Аоки судорожно всхлипнула, сжала стальными пальцами предплечье Юрия. Тот, нахмурившись, терпел.
– Там двойной запрет, – продолжила Кира. – Нужно мое разрешение и подтверждение ответственности от них. Эти слизняки отказались.
– На кой черт ты с собой так поступаешь?