— У Говинда по крайней мере есть компания и оцениваемая кредитоспособность. У меня же только книжка анекдотов и стопка невскрытых писем с маленькими окошечками, заклеенными пленкой.
— И что же делать?
— Нам придется руководить компанией. Мы являемся владельцами очень сильной корпорации. Мы выросли вместе с «Рэй пауэр», знаем ее не хуже собственного дома. Но я хочу тебе кое-что сказать, Рам. Я не позволю тебе перекладывать на меня вину за происходящее. А теперь должен извиниться: мне предстоит встреча с сотрудниками.
Вишрам встает одновременно с Марианной Фуско. Женщина кивает Рамешу, входя в темную прохладу дома. Обезьяны с пронзительными криками спускаются с деревьев в надежде заполучить остатки китчири.
Вишрам почувствовал приближение Говинда еще до того, как увидел его отражение в зеркале.
— Знаешь, я мог бы привезти тебе любое количество нормального крема после бритья из лондонских дьюти-фри. Ты до сих пор пользуешься своей арпаловской мерзостью? Но почему? Из чувства патриотизма? Это что — национальный аромат Бхарата?
Говинд появляется в овале зеркала рядом с Вишрамом, поправляющим манжеты. Хороший костюм... Выгляжу лучше тебя, толстяк...
— И с каких это пор у нас возник обычай входить без стука? — добавляет Вишрам.
— А с каких пор в семейном кругу надо стучаться?
— С тех самых, когда семейный круг стал кругом важных бизнесменов. Да, кстати, уже сегодня вечером меня здесь не будет. Я переезжаю в гостиницу. — Манжеты выглядят великолепно. Отвороты тоже. И воротник. Действительно портные-китайцы работают выше всяких похвал. — Поэтому выкладывай сейчас то, что намерен мне сказать.
— Значит, Рамеш уже разговаривал с тобой...
— А ты полагал, он сохранит вашу беседу в тайне? Я слышал, у тебя проблемы с ликвидностью.
Говинд без приглашения садится на край постели. Вишрам замечает, что ноги его брата не достают до пола.
— Возможно, тебе это покажется странным, но я стремлюсь только к тому, чтобы сохранить целостность компании.
— Благородное стремление.
Вишрам продолжает стоять, повернувшись к брату спиной.
— «Эн-Джен» уже не скрывают стремления поглотить «Рэй». Даже тогда, когда во главе нашей компании стоял отец, они делали ему соответствующие предложения. И рано или поздно они своего добьются. Разве мы сможем противостоять американцам? Конец предрешен, и вопрос только в том, захватят ли они нас поодиночке или проглотят целиком. Я знаю, что предпочел бы лично я. Я знаю, что будет предпочтительнее для компании, созданной отцом. Наша сила — в единстве!
— Наш отец создавал индийский бизнес и по-индийски.
— Ах, брат мой, в тебе, наверное, заговорила высокая нравственность?
Услышав слова Говинда, Вишрам вдруг с особой остротой почувствовал, что они с братом теперь враги на всю оставшуюся жизнь. Рама и Раван.
— Старухи и люмпены Грамина первыми набросятся на тебя, как только поступят предложения, — продолжает Говинд. — Они все говорят хорошо и благородно, но стоит посулить им пригоршню долларов, и пролетарская солидарность сразу же куда-то пропадает. Нищие лучше разбираются в бизнесе, чем ты.
— Полагаю, ты ошибаешься, — мягко замечает Вишрам. Его брат хмурится.
— Извини, не расслышал.
— Я сказал, что ты ошибаешься. Да, собственно, ты можешь говорить все, что тебе угодно, я все равно поступлю по-своему. И прямо противоположным образом. Так будет и впредь. Что бы ты ни сделал, чтобы ни сказал, какое бы предложение ни внес, какую бы сделку ни начал, я всегда буду против тебя. Ты можешь ошибаться, ты можешь быть прав, для меня это не имеет никакого значения, так как я в любом случае все равно буду против тебя, даже если на таком противостоянии потеряю миллионы долларов. Ибо теперь я волен поступать так, как захочу, а ты не сможешь ничего сделать, не сможешь никому пожаловаться, опереться на дутый авторитет старшего брата, потому что теперь я так же, как и ты, владею одной третью «Рэй пауэр». Сейчас ты находишься в моей спальне, в которую вошел без стука и, естественно, без приглашения. Сегодня я прощу тебе подобное, потому что в последний раз провел ночь в этой комнате и в этом доме. А теперь извини, мне предстоит работа.
Только садясь на прохладную кожу автомобильного сиденья, Вишрам заметил маленькие кровавые полумесяцы у себя на ладонях — следы от ногтей, впившихся в кожу. Во время разговора с Говиндом он слишком сильно сжал кулаки.
Трудно представить себе что-то менее итальянское, но это было единственным, что он смог найти.
Вишрам почувствовал ностальгию по итальянской кухне, к которой привык в Глазго, по итальянцам, которых считал поистине великой нацией, и размечтался о пасте и руффино, однако тут же вспомнил, что в Варанаси нет итальянской общины, здесь вообще никогда не было ничего итальянского. Персонал — из местных. Музыка — сплошь поп-хиты. Вино слишком теплое и какое-то безвкусное. В меню включено непонятное блюдо со странным названием «тикка-паста».
— Извините, я не знал, что здесь будет так ужасно, — говорит он Соне Ядав.
Она упорно сражается со слипшимися макаронами.
— Я никогда ничего итальянского до сих пор не ела.
— И сейчас вы едите не итальянское, могу вас заверить.
А она ведь так готовилась к этому мерзкому обеду. Соня что-то сделала со своими волосами, надела золотые и янтарные украшения. Ему нравится, что на ней деловое сари, а не уродливый европейский костюм. Вишрам откидывается на спинку кресла, сводит вместе кончики пальцев, затем вдруг понимает, что слишком сильно начинает походить на злодея из фильмов о Джеймсе Бонде, и принимает обычную позу.
— Есть ли у парня с гуманитарным образованием хоть какая-то надежда что-нибудь понять в нулевой энергетике?
Соня Ядав с явным облегчением отодвигает от себя тарелку.
— Для начала надо сказать, что речь идет вовсе не о «нуле», как большинство людей его понимают. — У Сони всякий раз, когда она задумывается над чем-то сложным, появляется маленькая морщинка между бровями. Очень привлекательная, кстати. — Помните, в лаборатории я говорила о «холодных» и «горячих» теориях? Классические теории нулевой энергетики — «холодные». Но мы все больше и больше убеждаемся в том, что они не работают. Не могут работать. Существует преграда основного состояния, которую они не в состоянии обойти. Нельзя преодолеть второй закон термодинамики.
— Еще немного вина?
Она берет бокал, но не пьет. Мудрая женщина.
Вишрам снова откидывается на спинку кресла с бокалом плохонького кьянти в руке, приготовившись слушать.
История получается столь же странной и волшебной, столь же полной разнообразных противоречий, как и любая легенда из «Махабхараты». Соня рассказывает о существовании множественных миров и сущностей, которые могут быть одновременно двумя противоположностями. Есть некие проявления бытия, которые невозможно полностью познать или предсказать. Однажды оказавшись связанными, они остаются таковыми навсегда, хоть и расходятся в разные концы вселенной: то, что происходит с одной из сущностей, тут же переживает и другая.
Вишрам наблюдает за тем, как Соня демонстрирует ему суть одного из сложнейших экспериментов с помощью вилки, двух каперсов и складок на скатерти, и в голову ему приходит вполне естественная мысль: боже мой, женщина, в каком странном и чуждом мире ты живешь! Квантовая вселенная столь же капризна, неопределенна и непознаваема, как и тот мир, который покоился на спине громадной черепахи и управлялся богами и демонами.
— В соответствии с принципом неопределенности всегда существуют пары виртуальных частиц, которые рождаются и исчезают на всех возможных энергетических уровнях. Таким образом, можно сделать вывод, что в каждом кубическом сантиметре пустого пространства теоретически может содержаться бесконечное количество энергии, однако лишь в том случае, если мы сумеем предотвратить распад виртуальных частиц...
— Должен вам признаться, что парень с гуманитарным образованием не понял в вашем объяснении ни слова.
— Не только парень с гуманитарным образованием, но и вообще никто не может этого сделать. Во всяком случае, не до конца. Постарайтесь понять это так, как мы понимаем понимание. Единственное, что у нас есть, — это описание того, как работает наша теория, а работает она лучше, чем любая другая из появившихся до сих пор, включая и теорию «М-звезды». Она подобна размышлениям Брахмы. Никто не может постичь мысли Бога-творца, но невозможность осознания не означает невозможности творения...
— Для ученого вы используете слишком много религиозных метафор.
— Ученый, сидящий рядом с вами, полагает, что мы живем в индуистской вселенной, — молвит Соня. — Поймите меня правильно. Я не хочу, чтобы меня путали с христианскими фундаменталистами-креационистами. Это как раз не наука. Они отрицают эмпирический подход в принципе, как и сам факт познаваемости вселенной. Креационисты приспосабливают эмпирические данные к своим интерпретациям Священного Писания. Я же своей точки зрения придерживаюсь исключительно потому, что она основана на опыте. Я индуистка и рационалистка одновременно. Не скажу, что верю в реальное существование богов, но квантовая информационная теория и теория «М-звезды» исходят из представления о взаимосвязи всего со всем, из допущения возможности возникновения характеристик, которые нельзя предсказать на основе анализа составляющих их элементов, а еще из того, что очень большое и очень малое являются двумя концами одной сверхцепи. Стоит ли мне продолжать пересказывать Рэю основы индуистской философии?
— Возможно, Рэю, сидящему рядом с вами, и стоит. Итак, вы случайно не собираетесь впрягаться в колесницу Эн Кей Дживанджи?
Вишрам видел кадры в вечерних новостях. Страшная шумиха...
— Впрягаться я не буду, но вполне могу оказаться в толпе, следующей за ней. Кстати, в движение ее будет приводить экодизель.
Вишрам откидывается на спинку кресла и начинает дергать себя за нижнюю губу, как делает всегда, когда наблюдения за чем-то или интересный поворот фразы пробуждают в нем инстинкт эстрадного комика.