Ощущение чьего-то присутствия за спиной, покашливание и легкое прикосновение к плечу прерывают бесконечную звуковую геометрию солирующей скрипки. Господин Нандха медленно снимает с уха хёк.
– Что случилось, Викрам?
– Босс, американка все твердит о дипломатическом инциденте.
– Этот вопрос будет решен позже, я уже говорил об этом.
– И саиб все хочет побеседовать с вами.
– Я занят более срочными делами.
– Он просто в бешенстве, что ему до вас не достучаться.
– Мое коммуникационное устройство было повреждено во время столкновения с сарисином Калки. Других объяснений у меня нет.
Господин Нандха просто отключил его. Ему не нужны здесь идиотские вопросы, требования, приказы, которые мешали бы ему безупречно исполнить свой долг.
– Вам все же следовало бы с ним поговорить.
Господин Нандха вздыхает. Вертолет спускается по направлению к воздушным, сияющим, как игрушки, зданиям университета, которые блестят на солнце, неожиданно разорвавшем лучами облако муссона.
Господин Нандха берет хёк.
– Нандха слушает.
Голос говорит ему что-то об излишнем рвении, использовании оружия, что подвергло опасности жизни людей; вопросы и требования, слишком далеко, Нандха, вы зашли слишком далеко, нам известно о вашей жене, ее обнаружили на вокзале в Гайя… Но слова, которые гудят, которые звенят набатом, сияют, как меч того христианского ангела с ренессансных полотен, изображаемого на фоне купола небес; слова, которые прорываются сквозь шум самолета, – это слова Вика, обращенные к команде, пристегнутой к своим креслам в полном вооружении: мы сражаемся с сарисином Калки.
Он презирает меня, думает господин Нандха. Считает меня чудовищем. Для меня это ничего не значит. Владение мечом не требует понимания.
Коп Кришны резким движением руки снимает хёк и разламывает надвое.
Пилот поворачивает к нему зеркальный щиток шлема. Рот женщины напоминает совершенный бутон красной розы.
Четвертый толчок сотрясает исследовательский центр в тот момент, когда Вишрам бьет по сигналу пожарной тревоги. Шкафы опрокидываются, доски падают со стен, светильники раскачиваются, как маятники, карнизы переламываются, кабель-каналы лопаются. Кулер какое-то время качается с боку на бок, а затем грациозно падает на пол, разбрызгивая содержимое своего пластикового чрева.
– Окей, леди и джентльмены, нет оснований для беспокойства, мы получили сообщение о некотором перегреве в электрооборудовании… – лжет Вишрам, а люди с вытаращенными глазами тем временем мечутся, прикрывая руками головы, в поисках выхода. – Всё под контролем. Пункт сбора на площадке перед зданием, пожалуйста, постарайтесь сохранять порядок, выходя. Идите медленно, осторожно, не бегите, наши сотрудники хорошо подготовлены и проводят вас в безопасное место.
Рой ховеркамов выгоняет за дверь всех, кроме министра энергетики Пателя. Соня Ядав и Марианна Фуско хотят дождаться его, но он приказывает им уходить. И, конечно, не видно Сурджита. Капитан всегда покидает судно последним.
Вишрам поворачивается, и в это мгновение происходит пятый, самый сильный толчок. В лекционном зале на пол падают большие экраны. Вишрам успевает заметить цифры, застывшие на них.
Выход – семьсот восемьдесят восемь процентов. Вселенная-11276.
Легкое, просторное, элегантное здание компании «Рэй пауэр» коробится и деформируется. Все рушится вокруг Вишрама, а он бежит, презрев приличия, осторожность и чувство собственного достоинства. Им владеет дикий, животный страх. От шестого толчка громадная трещина проходит по середине пола с картиной из Рамаяны. Плитки паркета отрываются и отскакивают, стеклянные двери, сквозь которые проносится Вишрам, разлетаются снегопадом мелких осколков. Акционеры, уже на приличном расстоянии от здания, бегут еще дальше.
– Никакой это не перегрев, – слышит Вишрам слова полной женщины в белом вдовьем сари, находя взглядом Соню Ядав. Лицо у нее пепельно-серое.
– Какого хера происходит?
– Они захватили систему, – отвечает Соня слабым голосом.
Многие из акционеров лежат ничком на еще влажной траве в ожидании более сильных толчков.
– Кто? Что? – требует ответа Вишрам.
– Нас отключили от сети, ею управляет кто-то или что-то другое. Через нее перекачивают что-то, и мы не можем это остановить, сразу по всем каналам, что-то огромное.
– Сарисин, – произносит Вишрам, и Соня Ядав понимает, что это не вопрос.
Последний вариант, возможность побега в том случае, если третье поколение столкнется с перспективой полного уничтожения.
– Скажите мне, способен ли искусственный интеллект использовать энергию нулевой точки для создания собственной вселенной?
– Это не может быть вселенная вроде нашей, это должна быть вселенная, где числа и числовые соотношения, на которых строится мир, могут стать составляющей структуры физической реальности.
– Вселенная, которая думает?
– Мы называем это разумным пространством, но да. – Она смотрит ему в лицо, бросая вызов его пренебрежительному тону. – Вселенная настоящих богов.
Где-то вдалеке звучат сирены. Они приближаются. Во вселенной брешь, вызывайте пожарную команду. А сверху слышен другой звук, перекрывающий сирены пожарных: это вертолетные лопасти.
– Каким же всратым идиотом я себя выставил.
Вишрам гримасничает, и в это мгновение внезапно всё вокруг озаряет вспышка чистого, совершенного, слепящего urlicht.
Когда к Вишраму Рэю возвращается зрение, на месте здания исследовательского центра он видит чистую, совершенную и ослепительную звезду.
Белый свет такой яркий, такой обжигающий, что он пробивает одностороннее зеркало пилотского визора, и перед тем как господин Нандха погружается в белую мглу, на его сетчатке отпечатывается образ больших карих глаз, высоких скул и маленького носа. Она прекрасна. Она богиня. Сколько мужчин должны хотеть сделать тебя своей женой, моя воительница, думает господин Нандха. Лицо меркнет, это уже только остаточное изображение, затем к Копу Кришны возвращается видение окружающего мира, вначале в лиловых пятнах и кляксах. Господин Нандха чувствует, как его глаза наполняются слезами от ощущения справедливости, ибо теперь он видит заверенный печатью знак своей правоты. В самом центре города из глубин земли воссияла звезда. Он делает знак пилоту. Снижайтесь.
– Старайтесь держаться подальше от народа, – добавляет Нандха. – Мы не из тех, кто безрассудно подвергает опасности жизни людей.
Вишраму кажется, что такую сцену он как-то видел в кино. А если не видел, то должен написать: посередине широкого зеленого поля стоит толпа, все смотрят в одном направлении, подняв руки, чтобы защитить глаза от ослепительной, фотохимической вспышки вдали. На таком образе можно построить целую историю. Глаза Вишрама полузакрыты, но даже так кажется, что от всего вокруг остались только странно растянутые силуэты.
– Если это то, что я думаю, то она должна излучать гораздо больше, чем просто яркий свет, – слышится рядом голос Рамеша.
– И что же это такое, по-твоему? – спрашивает Вишрам, вспомнив об ожоге, полученном при взгляде в окошко для наблюдения. А ведь то была вселенная низкого уровня. Он бросает взгляд на палм Сони Ядав, на который все еще поступают данные с систем слежения, находящихся вокруг апертуры. Теперь они имеют дело с вселенной-212255. Два с чем-то-там лакха миров.
– Рождение новой вселенной, – мечтательным голосом произносит Рамеш. – Единственная причина, по которой мы еще живы, а мир вокруг нас существует, в том, что сдерживающие поля не выпускают ее. В терминах субъективной физики той вселенной нынешнее состояние подобно супергравитации, сжимающей пространство-время с такой силой, что она не может расширяться. Но выброс энергии такого типа должен быть куда-то направлен.
– Как долго мы сможем сдерживать процесс? – спрашивает Вишрам у Сони Ядав.
Ему кажется, что в такой ситуации он должен кричать. В фильмах герои всегда кричат. Соня пожимает плечами, и это сообщает Вишраму все, что ему нужно знать. Чего бояться.
Еще один толчок. Люди падают на землю. Вишрам почти никого не видит. Только звезду, слепящую звезду. Теперь она предстает его взору в виде крошечной сферы. И тут он слышит крик, голос Сони Ядав:
– Деба! Кто-нибудь видел Дебу?
Крик разносится по полю, а Вишрам Рэй уже мчится вперед. Он знает, что они не найдут Дебу здесь. Деба там, в своей дыре, в своей черной дыре под землей, на краю абсолютной пустоты.
Чей-то голос окрикает его; голос, который он не узнаёт. Вишрам оглядывается и видит Марианну Фуско. Она сбросила туфли, ей неудобно бежать за ним в узком деловом костюме. Он еще никогда не слышал, как она кричит его имя.
– Виш! Возвращайся, ты ничем не поможешь!
Шар снова расширяется. Он уже тридцать метров в поперечнике и возвышается над центром здания, подобно куполу Тадж-Махала. Внутри он пустой – более пустой, чем даже гробница пораженного горем повелителя. Он – ничто. Он – столь абсолютная уничтожающая пустота, что разум не способен вместить ее сути. И Вишрам бросается к ней.
– Деба!
Из ослепительного света возникает силуэт, странный, неуклюжий силуэт, размахивающий руками.
– Ко мне! – орет Вишрам. – Ко мне!
Он принимает Дебу в объятия. Лицо парня сильно обгорело, от кожи исходит запах ультрафиолета. Он постоянно трет глаза.
– Больно! – стонет он. – Сука, как же больно!
Вишрам разворачивает Дебу, а шар увеличивается – гигантским квантовым скачком. Вишрам смотрит на стену из света, яркого, слепящего, но внутри этого света, как ему кажется, он видит какие-то очертания, какие-то упорядоченные структуры, вспышки чего-то более и менее яркого, светлого и темного. Черного и белого. Он смотрит на происходящее как зачарованный, словно в трансе. Потом он чувствует, что у него начинает тлеть кожа.
Марианна Фуско берет Дебу за другое плечо, и они вдвоем отводят его в безопасное место. Акционеры «Рэй пауэр» уже отступили в самый дальний конец чарбага. Как странно, думает Вишрам, что никто не ушел.