Онлайн-продажа закрыта. А на автоматах выдачи билетов приклеены стикеры с надписью маркером «Не работает».
Проклятый Бхарат.
– Эй-эй, друг, хочешь купить билет побыстрее?
Спекулянт – совсем молодой человек с едва пробившимися усиками, в спортивном костюме, – протискивается поближе к ньюту и говорит тихим доверительным тоном. Он разворачивает перед Талом веер из билетов.
– Абсолютно надежно. Гарантия брони. Посмотришь и найдешь свое имя в списке пассажиров, без вопросов. Мы хакнули систему железных дорог Бхарата.
Взмах стареньким палмом. Ну-ну. Я на это не куплюсь. Не куплюсь.
– Сколько?
Парень в спортивном костюме называет цену, услышав которую в любое другое время, в любой другой ситуации, ньют рассмеялся бы ему в лицо.
– Вот, вот. – Он сует спекулянту пачку рупий.
– Эй-эй, вначале главное, – говорит парень, выводя Тала на платформу. – Какой поезд?
Тал говорит ему.
– Пошли со мной.
Он проталкивает Тала сквозь толпу, окружающую чайные ларьки, в которых сидят пассажиры утренних пригородных поездов, попивая сладкий чай с молоком из крошечных пластиковых чашечек. Спекулянт просовывает бланк билета в щель палма, предназначенную для печати, вводит идентификационный номер Тала, нажимает несколько кнопок.
– Готово! Бон вояж!
Широко улыбаясь, он протягивает Талу билет. Улыбка застывает на лице. Рот открывается. Едва заметная красная полоска появляется на адидасовской майке. Полоска превращается в медленный ручеек. Выражение лица из глупо самодовольного делается удивленным и вдруг застывает в смертной маске. Парень падает на Тала. Женщина в лиловом сари издает вопль – и этот вопль подхватывает вся толпа, а ньют видит поверх плеча убитого спекулянта человека в аккуратном костюме в стиле Неру. Он держит в руке черный пистолет с глушителем. Человек завис в мгновении: то ли скрыться после недобросовестно выполненного задания, то ли попытаться завершить дело здесь и сейчас, на глазах у всех.
И тут из толпы появляется мопед, который петляет между людьми, неистово сигналя. Мопедом управляет девушка, она несется прямо на стрелявшего, который услышал, увидел и отреагировал на ее появление долей секунды позже, чем нужно. Киллер поворачивается как раз в то мгновение, когда мопед врезается в него. Крики. Пистолет вылетает из руки. Человек опрокидывается на платформу, катится по ней, ударяется о поезд, проваливается между ним и краем платформы и падает на рельсы.
Девушка поворачивает мопед к Талу, а вся толпа тем временем бросается к поезду, чтобы увидеть, что произошло с человеком в пиджаке.
– Садись! – кричит незнакомка по-английски. Из-под вагона появляется рука. К ней тянутся другие руки, чтобы помочь вытащить упавшего на платформу. – Если хочешь жить, залезай на байк!
Любой другой вариант – ещё большее безумие. Девушка поворачивает мопед, ньют прыгает ей за спину, прижимается и обхватывает руками. Она дает газ, мчится вперед сквозь толпу, неистово сигналя, съезжает с края платформы. Мопед, подскакивая, несется по путям, пролетает под носом у местной электрички, гонит дальше вдоль заваленной мусором кромки платформы, сигналит пешеходам, пытающимся срезать путь.
– Мне следует представиться, – бросает девушка через плечо. – Ты меня не знаешь, но я вроде как чувствую себя твоей должницей.
– Что?.. – кричит Тал, прижимаясь щекой к ее спине.
– Меня зовут Наджья Аскарзада. Я втянула тебя во всё это.
29. Банановый клуб
К одиннадцати часам нескольким нарядам полиции, вооруженным лати, удается очистить улицы. Полицейские преследуют отдельных карсеваков по узким улицам и переулкам города, но ведь те – всего лишь грубые мальчишки, проблемные мальчишки, которые всегда готовы ввязаться во что-нибудь у себя на районе. Переулки слишком узки для пожарных машин, поэтому пожарным приходится тянуть шланги по улицам, соединяя по нескольку в один. Вода бьет фонтанчиками из не слишком герметичных швов. Жители Каши завистливо посматривают со своих веранд. Слишком поздно. Всё кончено. Старый деревянный хавели обрушился внутрь и сейчас представляет собой кучу догорающих углей. Единственное, что могут теперь сделать пожарные, – это затоптать догорающее пожарище, предотвратив таким образом распространение огня на близлежащие строения. Многие падают, поскользнувшись на банановой кожуре.
Нападение было хорошо продумано и эффективно. Поразительно, как быстро возник пожар, с какой скоростью огонь охватил все здание. Вспыхнуло, словно трут. Всему виной долгая засуха, бесконечная засуха. Люди с носилками утаскивают трупы. Варанаси, город сожженных. На тех, кому удалось выскочить из пылающего дома, обрушилась вся ярость шиваджистов. Переулок усеян мертвыми телами. На шее одного трупа автомобильная покрышка, истлевшая до металлических кордов. Тело сохранилось, а от головы остался обугленный череп. Один из выскочивших из огня был пронзен трезубцем Шивы. Другому вспороли живот, вытащили внутренности, а вместо них засунули горящий пластиковый мусор. Полицейские погасили огонь и куда-то утащили тело, стараясь как можно меньше его касаться. Они тоже боятся оскверняющего прикосновения хиджры, бесполого существа.
Вокруг масса людей с ручными камерами и ховеркамами, подбираются ближе для крупных планов. И сразу же передают в студии, где редакторам новостей предстоит отсмотреть материал и решить, чью позицию занять относительно происшедшего: возмущенных либералов или популистов, разгневанных лицемерием правительства Раны. Н. К. Дживанджи выступит с заявлением в 11:30.
Редакторы новостей обожают, когда история развивается по нарастающей. Крикетные страсти выдохлись, не успев достичь кульминации, война ничего не дала, кроме многих часов видео транспортов с солдатами, курсирующих взад-вперед по длинной изогнутой линии дамбы Кунда Кхадар. Зато сексуальный скандал, который связывают с правительством Раны, вышел из-под контроля и привел к множеству обгорелых трупов и уличным столкновениям.
Один кадр прошел во всех утренних выпусках новостей: бедная слепая старушка становится жертвой ярости толпы, голова ее разбита дубинкой. Никто не может понять, почему у нее в руке оказался банан.
30. Лиза
За кокосовой кровлей дождь превратил мир в сплошной поток. Пальмы, храм, магазинчики вдоль дороги, сама дорога, машины, снующие по ней, – всё стало лишь размытыми серыми тенями, текучими, переходящими друг в друга, сливающимися, как на японских рисунках тушью. Свет фар грузовиков тусклый и водянистый. Между громадной земной рекой и небом теперь нет границы.
В своем бесформенном пластиковом плаще Лиза Дурнау не видит даже конца мостков. В соседней каюте доктор Готце сидит на корточках у газовой горелки, которая обещает чай и уют. Лиза Дурнау может обойтись без чая. Она пыталась заставить их делать его просто с водой и без сахара, но он все равно получается сладкий и обязательно с молоком. Каким наслаждением был бы сейчас чай со льдом! Под не пропускающим воздух дождевиком Лиза буквально исходит потом. Дождевая вода каскадами падает со скатов крыш.
Дождь шел уже тогда, когда она приземлилась в Тируванантапураме. Мальчишка с зонтиком провел Лизу по бетонированной площадке через потоки воды к зданию аэропорта. Пассажиры второго класса из Европы бежали и ругались, накрывая головы куртками и газетами. Индийцы просто мокли и выглядели при этом счастливыми. Лизе Дурнау приходилось видеть много разновидностей дождя. Стальные серые весенние дожди на северо-востоке; мелкая морось с пронизывающим ветром, длящаяся неделями, на северо-западе; ужасающие грозы средних штатов, подобные водопадам, низвергающимся с небес, приносящие так много проблем фермерам и электрикам. Но счастливого дождя она раньше никогда не видела. Такси, везшее Лизу к отелю, ехало, по оси погрузившись в поток воды с плывущим мусором. Коровы стояли по колено в бескрайних лужах. Велорикши взрезали колесами коричневую жижу, отбрасывая по сторонам волны пивного цвета. Девушка видела, как наперерез такси храбро плыла крыса, высоко подняв голову.
Сегодня, когда Лиза пробиралась между луж к мосткам, она заметила маленькую девочку, которая двигалась вверх по заводи на плоту, связанном из трех бамбуковых шестов, и ухитрялась везти на нем еще побитый металлический котел. Намокшие волосы девочки прилипли к голове, как у какого-то лоснящегося морского млекопитающего, но лицо ее светилось.
Во время брифинга в ЦРУ Лизе забыли сказать, что в Кералу пришел муссон.
Лизе Дурнау совсем не по душе быть правительственным шпиком. Не успела она вернуться из космического путешествия, как сразу же начались занятия. Первый инструктаж она получила, сидя в автобусе по пути в медицинский центр, еще чувствуя ужасную слабость в ноющих мышцах после возвращения к обычной земной гравитации. У нее даже не было времени переодеться: ее буквально схватили, сунули в машину и отправили самолетом в Нью-Йорк. В аэропорту Кеннеди, а затем в лимузине по пути в гостиницу, где для Лизы был заказан ВИП-номер, ее забрифовали насчет связей с посольством и паролей. В одном из полей глушения бизнес-центра мужчина и женщина в строгих костюмах прочитали ей лекцию по поводу правил использования локационного устройства. У выхода они вручили ей небольшой чемоданчик с подходящей одеждой ее размера, затем с довольно мрачным видом пожали Лизе руку и пожелали приятного путешествия и успешного выполнения задания. Девушка открыла чемодан, когда такси уже подъезжало к отелю. Как она и боялась. Рукава на футболке совершенно не те, а нижнее белье просто чудовищно. На самом дне чемодана обнаружились два сложенных элегантных черных костюма. Лиза была почти готова к тому, что из мини-бара вот-вот вылезет Дейли Суарез-Мартин собственной персоной.
На следующий день Лиза взяла свою бездонную черную кредитку и отправилась на базар, где заново наполнила врученный ей чемодан, заплатив за весь комплект намного меньше, чем стоила одна пара трусиков «Аберкромби и Фитч». Включая также и одежду для дождливой погоды.