— Глупец! То ей было неведомо.
Билли пожал плечами.
— Теперь моя тень охотится и на меня, ибо я не сделал ничего, чтобы покарать ювхарри. По этой причине я присоединился к вам и под вашей сенью бежал с Арфалуна. Послушайте — и я молвлю нечто важное. В Пасти Льва идет борьба. «Лампа зажженная воссияла вновь». Агент преследует агента. «Имена, что не были забыты, были призваны».
— И что нам с того, кроме повода поаплодировать обеим сторонам?
— Женщина в парке питала симпатию к тем воспоминаниям. Как и я. Моя тень — нет. Если она найдет вас, то убьет.
— Она попробует. — Донован занес нож для броска. — Как почти удалось тебе.
Билли закрыл глаза и выдохнул. Кажется, сегодня он выживет.
— Я боялся ловушки и метнул нож без раздумий. Кто еще знает обо мне?
Донован рассмеялся.
— Я разве дурак? Все знают. Капитан Барнс. Команда. Я рассказал им, прежде чем устроить эту встречу.
— И какое тогда будет решение?
— Вы истинно отвергли Названных?
— Истинно.
— И все их чаяния?
— Да. Я прочесывал Лигу в поисках сочувствующих, чтобы отправлять их в Конфедерацию, помогать в Их свержении. Но теперь пользы от меня чуть и я бегу, спасая свою жизнь.
Донован кивнул.
— Так вознеси же хвалу тем богам, что благословили тебя выжить в этот день.
— Не буду спрашивать о своей удаче и искушать богов, но зачем продлевать мне жизнь хотя бы на час? Разве не гласит пословица: «Лучше перебдеть, чем недобдеть»?
Донован ухмыльнулся.
— Мы в Глуши, мальчик. А другая пословица гласит: «Враг моего врага — мой друг». Еще одни зоркие глаза и пара умелых рук — не лишние, если, конечно, глазам можно верить, а руки не обратятся против нас. И доверие это будет подкреплено не твоим словом, но личным интересом. Ибо в Глуши мы либо держимся вместе, либо висим порознь.
Когда Теодорк Нагараян вернулся в каюту, он почувствовал в комнате еще кого-то и упал на пол, высматривая чужого среди теней.
— Просто скажи мне вот что, Тедди, — произнес знакомый голос.
Теодорк ухмыльнулся и спрятал «девятку» назад в кобуру.
— Ты напугал меня, босс.
Парализатор в руке Донована встревожил его, но человек со шрамами держал оружие нацеленным в потолок, поэтому Теодорк беспокоился не слишком сильно.
— Просто скажи мне вот что, Тедди, — повторил Донован. — Это ты достал наркотик?
— Верно. Мы пьем это зелье, дабы познать свое «я».
Донован хмыкнул.
— Оно помогло. — Он поставил оружие на предохранитель и спрятал. — Твои ответы слишком бесхитростны. Ты и впрямь думал, что оказываешь нам услугу?
Теодорк пожал плечами.
— Я не мог отпустить ее в Свободные Миры только с ним.
— Ты преданный человек, Тедди.
Он вновь пожал плечами.
— Она играет мной.
— Тедди, у нас есть еще одно дело. Свяжись с Софвари и скажи ему, что команда встретится через половину оры.
— Сказать это и Билли тоже?
— В этом нет необходимости.
Важное качество в искусстве игры на арфе — способность не сбиваться с ритма. Но когда Мéарана с Дангчао, освежившись, вышла из будуара в гостиную и увидела Донована в синем мягком кресле, которое она считала своим любимым, ей потребовалось все мастерство, чтобы не сбиться.
— Ты постоянно возвращаешься, — заметила она, — как фальшивый дукат.
— А ты постоянно нас бросаешь, так что счет уравнивается.
— Со временем устаешь волочить, толкать и понукать. Разве ты не устал…
— Даже не предложишь выпить? Я думал, у тебя отыщется бутылочка вискбеаты.
— Арфа, одежда, оружие и виски. Четыре столпа.
— Я обойдусь и без арфы. В крайнем случае, даже без одежды.
Мéарана достала из холодильника бутылку гатмандерской вауги под названием «Сияющая луна».
— Сойдет? Она стояла по меньшей мере с прошлой недели.
— Лучше будь осторожнее, — заметил Донован. — Кто-то мог подмешать в нее бог весть что, а ты этого даже не узнаешь.
При этих словах Мéарана пролила напиток на стойку.
— Так нечестно.
— Потому что я попал в яблочко?
— Нет. — Она вытерла пятно краем одежды. — Потому что не стоило вспоминать.
Она протянула стакан Доновану. Человек со шрамами поднял его, словно для тоста, но Мéарана просто повертела свой в руках.
— За поиск! — провозгласил он.
— Ни к чему издеваться.
— Кто издевается? Где еще, как не в безнадежном поиске, стоит ободрять? Разве не это ты всегда твердила? Любой способен подбадривать победителя.
Он залпом осушил половину стакана. Мéарана сделала глоток и больше не пила.
— Тогда это казалось здравой мыслью.
— Бросить меня на Гатмандере? Мы уверены, именно так ты и считала. И как оказалось, ненапрасно.
Арфистка склонила голову.
— Ты изменился. — Она нашла стул и присела. — Не знаю, почему это должно меня удивлять. В тебе больше противоречий, чем во всех, кого я знаю. Конечно же, ты прибыл на грузовом челне.
— Конечно. Пилот неслабо удивился. Ведь обычно багаж не разговаривает.
Мéарана не смотрела на него.
— Лучше бы ты не попал на борт.
Донован не ответил, и она повернулась к нему.
— Потому что тогда я смогла бы забыть. А теперь всякий раз, когда вижу тебя, вспоминаю, что сделала.
— У всех свои грехи, — произнес человек со шрамами. — Иногда их нужно помнить.
Он помолчал и продолжил:
— Я припоминаю и хорошие поступки.
Ей не удалось сдержать смех. Но это была уловка, и она разозлила арфистку.
— Зачем ты пришел? Путешествие достаточно тяжелое и без твоего пессимизма.
— Не нужно прихлебывать это, — сказал Донован, глядя в стакан. — Ни к чему думать о вкусе. Здесь его нет. Просто проглоти, и пусть напиток ударит в голову как молот.
— У тебя странные представления о веселье, — сказала она и сделала, как посоветовал Донован.
— Ты запаслась этим добром. Мы можем предположить, что для обезболивающего эффекта.
— Тебе и предполагать не надо, — напомнила она, отставила стакан и скрестила ноги. — Ты не сказал мне, почему пробрался на борт «Одеял и бус».
— Есть… много разных причин.
— Назови хотя бы пару.
— Например, чтобы узнать, что стало с твоей матерью.
— Не подходит. Ты вернулся не ради этого. Найти ее или то оружие, которое искала она, — это требовалось с самого начала, а ты еще тогда хотел выйти из дела.
— Мы обещали Зорбе, что присмотрим за тобой.
— Так, значит, ты здесь не по своей воле?
Донован закрыл глаза и медленно выдохнул. Тишина давила, Мéарана начала слышать слабый шорох вентиляции и бормотание отдаленных голосов в парке. Наконец он сделал глубокий вдох и сказал:
— Потому что… я твой отец.
Выражение лица арфистки не изменилось.
— И я теперь должна кинуться тебе на шею?
— Мы не надеялись, что ты воспримешь новость так хорошо.
— Это не новость. Как думаешь, почему я пришла на Иегову? Мать рассказала мне об отце все, только не назвала его имени. «Он был сильным, — говорила она, — и мудрым, а глубоко внутри — хорошим человеком». Можешь представить мое потрясение, когда в итоге я нашла тебя?
— Она не упоминала, что мы были еще и красивы?
— Не своди все к шутке, Донован! Не стоит!
— А чего ты ожидала спустя двадцать лет? Мы даже не знали о тебе. Она обрезала все нити.
— А чего ожидал ты? Ты сбежал от нее, прихватив с собой Танцора. Как думаешь, что она чувствовала?
— Ты знаешь, почему я сделал то, что сделал.
— Но она не знала. Она отправилась на последнее задание с мыслями, что человек, которого она любила, предал ее. Ты не появлялся на Дангчао.
— Ты видела, что Названные сделали с нами. Ты бы обрадовалась такой развалине?
— Я видела, что ты сам сделал с собой. Если Названные сломили тебя, ты помог им в этом.
Донован в сердцах ударил по подлокотнику кресла. Пустой стакан подпрыгнул и скатился на пол.
— Тогда зачем ты пришла на Иегову? Зачем втянула в это безумное приключение?
Гнев прошел, и Мéарана откинулась на спинку стула.
— Потому что я хотела вернуть отца и мать. Или хотя бы кого-то из них. Не чтобы растить меня. Боже, для этого слишком поздно. Но найти человека, которого когда-то любила моя мать…
Донован поднял стакан и поставил его на стол.
— Ты нашла его?
— Я заметила его в Закутке Иеговы, возле старого фонтана. Я угостила его дешевой едой.
Человек со шрамами улыбнулся воспоминанию.
— Ты никогда не найдешь того, чего не было.
— Я не настолько глупа. Я всегда искала то, что могло остаться.
Она склонила голову.
— Твои глаза, — произнесла она. — Они успокоились.
— Да.
Она молчала, скрестив руки под подбородком и пристально глядя на него. Она долго не решалась назвать его отцом, сначала из-за неопределенности, потом из-за еще более обоснованной неуверенности. Теперь же арфистка была решительно настроена выжидать. Звание следовало заслужить.
Негромкий стук нарушил тишину, и, когда Мéарана велела двери открыться, в проеме показалась голова Теодорка Нагараяна.
— Они ждут нас, босс.
Донован кивнул на Мéарану:
— Она босс.
Теодорк перевел взгляд с Донована на арфистку. Мéарана поднялась.
— Не будем заставлять их ждать.
Теодорк кивнул и исчез. Донован встал и протянул руку дочери.
— Пошли, — сказал он. — Давай найдем твою мать.
XIIНА РУИНАХ ИМПЕРИИ
Когда «Одеяла и бусы» вышли на стационарную орбиту Эньруна, Мéарана собрала команду в конференц-зале и капитан Барнс рассказала, как обстоят дела внизу. Д. 3. развернул на столе голокарту, и они обступили возникшее топографическое изображение. Крошечные горы вздымались над зелеными поймами рек. Деревянные городки стояли на глиняных холмах. Капитан Барнс протянула уховертки.
— Hoop йессен, — пояснила она, — когда-то правили всем этим регионом.
Она обвела рукой намывную равнину, соседние леса и северные предгорья.