«Одеяла и бусы» отслеживали их сигнал и сообщали о позиции относительно огромного сектора, в котором сохранялось давление.
— Когда мы найдем тот сектор, — задавался вопросом Донован, — то как попадем в него, при этом не разгерметизировав?
— Зачем волноваться? — спросил Билли. — Ты же не думаешь, что там внутри есть люди? Едва ли, после стольких-то тысяч лет.
Мéарана вдруг представила выживших после древней катастрофы, укрывшихся в ковчеге. Могли ли они совершить массовое самоубийство, осознав тщетность бытия, когда наконец поняли, что никогда не покинут своей коробки, что больше им некуда идти? Или они забыли, что живут в коробке и что у Вселенной нет стен? Мéарана убеждала себя, что это абсурд, но существование космического корабля размером с небольшую луну само по себе было абсурдом.
Пробираясь все дальше, они находили нетронутые комнаты и коридоры, машины — мертвые, но неповрежденные. Здесь тоже отсутствовали воздух и гравитация, но, что бы ни повредило корпус судна, оно не сумело проникнуть так глубоко.
Наконец они дошли до двери, рядом с которой тлели небольшие зеленые, желтые и синие огоньки. Непонятно, что означали эти цвета. Там была кнопка, обозначенная как , и еще одна, помеченная как . Рядом с ними зеленым светился символ . Донован внимательно изучил кнопки.
Билли нетерпеливо кашлянул.
— Это значит «закрыть», а это — «открыть». Символы универсальны.
— Это очевидно, — согласился Донован. — Я пытаюсь понять, значит ли — «пи». Пиранам означает воздух, жизнь, силу, энергию, так что этот символ может служить обозначением для воздуха.
— Значит, зеленый огонек может показывать, что по другую сторону есть воздух или что на дверь подается энергия, — сказал Софвари.
— Или что внутри есть жизнь, — с бешено колотящимся сердцем сказала Мéарана.
Донован пожал плечами.
— Или все вышеперечисленное. У них были слова, противоположные по смыслу нашим.
— Есть лишь один способ проверить, — произнес Софвари.
— Может, остальным стоит отойти подальше, — сказала Мéарана, — на случай, если нажатие кнопки означает нечто более серьезное, чем «открыть».
— Э-э.
— Что, Дебли? Что еще?
— Если там воздух под давлением и дверь откроется, всех, кто стоит перед ней, сметет.
— Должно быть, там воздушный шлюз. Какой смысл в герметичных дверях, если через них нельзя пройти?
— А, — раздраженно сказал Поули, — хорош уже!
Он протолкался вперед и нажал кнопку . Остальные отшатнулись. Дверь разошлась, хотя раньше на ней не было и следа трещины, и все уставились в широкий, ярко освещенный коридор. Доновану потребовалось мгновение, чтобы оценить ситуацию. Он напрягся. Но урагана не последовало.
— Чародеи, — пробормотал Донован и перешагнул порог.
Он ощутил, будто проходит сквозь плотный слой желатина. Когда он оказался внутри, сенсоры костюма активировались. Дисплей отображал показания температуры, уровня давления и химического состава воздуха — все в пределах нормы. Внезапно его посетила мысль, что атмосфера, как бы долго она ни рециркулировалась, родом со старой Терры, что эти самые молекулы некогда парили в ласковых бризах свободной Терры. Его пальцы неловко засуетились над замками шлема. К тому времени как ему удалось стянуть капюшон, остальные собрались вокруг него и удивлялись, почему по его щекам катятся слезы.
Ковчег назывался «А. К. Прабхакаран». Наверное, имя принадлежало весьма легендарному человеку, раз такое громадное судно назвали в его честь, но сам человек затерялся в далеком прошлом. Неизвестно — воин, политик, ученый-валлах, исследователь… и даже мужчина или женщина, — кем бы он ни был, теперь его имя — просто название корабля.
Название это они узнали у члена команды.
По освещенному коридору прикатила многоколесная тележка с поднятой передней частью и остановилась перед ними. Голостойка замерцала, и на платформе возникли голова и плечи девушки. Изображение не выглядело призраком, как обычная проекция, но казалось плотным телом, так что в целом конструкция напоминала механического кентавра: наполовину девушка, наполовину тележка.
Оно заговорило с ними на тантамиже, но с примесью слов мурканцев, жунгво и юрпейцев. Донован осознал, что понимает речь, хотя ему пришлось просить существо повторять сказанное по нескольку раз.
— Почто вы пробудились сейчас? — наконец понял Донован то, что сказало существо. — Наша планета пока не готова.
— Кто вы, о машина, что вопрошаете сие у нас?
Изображение улыбнулось.
— Я — бортпроводник восемь-и-четыреста девяносто три пи-ча-ро, шри-колонист, и таковы мои обязанности.
— Я буду называть вас «Пэчароо».
— Как возжелаете. Сейчас не назначенное время пробуждения. Случились ли неполадки с вашей капсулой?
— И почему я не должен бодрствовать? — Он повернулся к компаньонам. — Оно говорит, что мы проснулись раньше положенного срока.
— Не глупите, шри-колонист, — возразила машина. — Планете не стать миром еще девять лакх часов. Вы убелитесь сединами, прежде чем начнется высадка.
— Девять лакх? Девять сотен тысяч часов… Это метрические часы или додека?
— Сие непонятно. Час есть час. Каковы ваши капсулы, дабы я сопроводила вас к ним? Не расходуйте свои часы жизни, ибо время потраченное возвернуть невозможно.
— Значит, терранский час. Девять лакх будет… около сотни лет.
Софвари присвистнул.
— Куда меньше, чем нужно гладиольскому ковчегу для подготовки планеты.
— Что ж, — ответил ему Донован, — гладиольский ковчег куда меньше этого бегемота.
Он повернулся обратно к Пэчароо.
— Планета Эньрун уже терраформирована. Мы явились оттуда. Пришло время пробудить колонистов и спустить их.
— Я не вижу на вашем рукаве нашивки экологиста. У вас нет требуемого штрихкода и знака. Позвольте справиться у корабельных сенсоров. — Из машины послышалась приятная мелодия. — Активационный луч был послан две недели назад, но ответного сигнала пока нет.
— Вы ошибаетесь, — сказал Донован. — Сенсоры разрушены! Вы отправили сигналы более тысячи лет назад, но уши ваши оглохли.
— Мне прискорбно говорить это, — ответила Пэчароо, — но сие не моя сфера. Не изволите ли последовать за мной?
Тележка развернулась и неспешно покатилась по коридору.
— Скажи ей, пусть проведет нас в центр управления, — попросил Софвари. — Мне бы хотелось знать, основаны ли их гравитационные решетки на том же принципе, что наши. И генетические данные… Просто бесценно!
Донован решил попытать удачу.
— Пэчароо! У нас срочное сообщение для капитана. Изволите ли вы призвать его?
— Капитан Салахуддин более не на борту «А. К. Прабхакарана». Он верил, что мир успешно осеменен, и увел многие челноки на планету. Но миновало несколько недель, а они не вернулись и не выходили на связь с кораблем. Очевидно, экосистема пока слишком юна для поддержания жизни. Я переступила стандартные полномочия, поведав вам сие, но пусть это убедит вас в вашем заблуждении.
Несколько недель… Донован пожал плечами.
— Мы можем посмотреть, куда оно ведет нас. — Он поравнялся с тележкой. — Что за помещение мы минуем? Но глаголь медленно, дабы мог я перевести своим друзьям.
— Это спальня холодного сна номер сто восемьдесят три, шри-колонист. Если друзья ваши не говорят ни на тантамиже, ни на мурканглисе, они ошиблись спальней. Эта спальня предназначена для терран. Колонисты с Меньших Миров расположены в иных местах.
— Меньшие Миры, — сказал Билли Чинс, подтвердив подозрения Донована насчет того, что он тоже понимал тантамиж. — В их число входит и Дао Хетт?
Проводница на мгновение замолчала, потом сказала:
— Тау Цети — ценный и значимый член Содружества. Они стоят плечом к плечу с нашими товарищами против народа песка и железа.
Пэчароо добавила еще несколько комплиментов на языке жунгво.
Софвари ахнул. Как и большинство людей, он считал, что Содружество пало из-за восстания Дао Хетта, а предтечи сгинули задолго до того, как люди вообще вышли к звездам.
— Я не вижу спящих, — сказал Донован. — Как наречена секция, через которую мы идем?
— Тут, шри-колонист, находятся локальные системы резервной энергии и жизнеобеспечения для сего ряда спален. Они были активированы, хотя мне не сообщили о причинах. Уверена, это просто учения. Не нужно поднимать тревогу среди колонистов. — Проводница попыталась изобразить беспечность. — Если вы желаете вернуться в свою капсулу, я призову проводников, дабы сопроводить вас.
Когда Донован перевел ее слова, Мéарана сказала:
— Это и есть твой хваленый искусственный интеллект, Донован? Скорее, искусственный идиот!
— Он сбоит. Чего ты ожидала?
— Обычный автомат не отказался бы исполнить прямой приказ, — произнес Софвари. — Такое чувство, словно мы общаемся с личностью.
— Какого черта! Такое чувство, словно мы общаемся с чинушей! Она только пересказывает тебе своды правил. Подобие — не реальное существо.
Донован обратился к Пэчароо:
— Сколь долго работает аварийный генератор?
Проводница пришла в замешательство.
— Около часа или… дольше. Мои часы не синхронизированы. Благодарю, что привлекли внимание к этой проблеме. Я отправлю запрос в техническую службу для починки часов. Прошу, не тревожьтесь и проводите меня к вашей капсуле. — Секунду спустя она продолжила: — Проводники из иных спален не отвечают на мои призывы. До их прибытия я временно размещу ваших компаньонов в этой спальне, ибо множество капсул сейчас пустует.
Они вошли в необъятного размера зал, где рядами, колоннами и слоями парили равно отстоящие друг от друга кубы.
«Этот участок выглядит больше, чем казался снаружи», — подметил Ищейка.
Конечно, такое невозможно; и все же они здесь.
Каждый куб представлял собой блок, который состоял из двенадцати рядов по двенадцать цилиндров и имел голографический экран с буквой и цифрами, обозначавшими трехмерные координаты каждого блока. Между блоками во все стороны бежали мостики. По подсчетам Ищейки, в отсеке находилось около пятидесяти тысяч цилиндров. И в каждом спал колонист.