Он прыгнул.
Дред все рассчитал правильно и спрыгнул с самой дальней точки выступа. Ощутив под собой воздух, он развел руки, чтобы перейти в планирование, и изо всех сил стараясь не выронить девушку, но понял, что начинает падать, тонуть. Один человек не может летать, если весит, как двое, даже если этот второй столь же невелик и хрупок, как его пленница. Еще секунда-другая, и ему придется ее бросить, иначе девушка увлечет его на самое дно. План Дреда потерпел неудачу.
И тут он ощутил, как ветер усилился. Через секунду его швырнуло вбок, кувыркнуло через голову, и ему пришлось крепко прижать к себе девушку. Но он достиг воздушной реки.
Музыка в голове Дреда триумфально загремела. Река подхватила его и повлекла прочь от лагеря племени Красной Скалы.
Когда прижатая девушка начала шевелиться, Дред стал перемещаться к более медленным потокам воздушной реки, пока не ощутил, что вес девушки начинает увлекать его вниз. Потом, когда решил, что настал подходящий момент, выпустил ее и свел руки, чтобы падать рядом с ней.
Это он тоже угадал правильно — врожденные рефлексы спасли девушку даже раньше, чем к ней полностью вернулось сознание. И когда она остановила падение и зависла в воздухе, утратив ориентацию и перепуганная, пытаясь понять, где она находится и что с ней произошло, Дред закружил вокруг нее во мраке и заговорил.
После безжалостных пальцев Дреда ее горло все еще слишком болело, чтобы говорить, и она могла лишь слушать, как он описывал, что будет дальше. Когда ее наконец захлестнула паника и она рванулась прочь вдоль каньона, он дал ей лишь несколько секунд форы. Преследование — вещь приятная, но он понимал, что позволить ей и в самом деле обогнать его и вернуться к племени — идея весьма неудачная. В конце концов, даже покрытая ссадинами, перепуганная и заблудившаяся, она лучший летун, чем он.
Погоня получилась славной. Если бы она постоянно летела по прямой, то могла бы действительно опередить его, но в темноте она так и не поняла, кто он такой. Как он и предположил, она выбрала тактику ускользания, торопливо прячась в каком-нибудь подвернувшемся укрытии, а потом, когда он ее вспугивал, перелетая к следующему. Временами он подбирался настолько близко, что слышал ее испуганное прерывистое дыхание, и в такие моменты воистину ощущал себя ангелом-тенью, инструментом холодной стороны существования, выполняющим задачу, которую лишь он один из всех смертных в состоянии понять хотя бы частично.
Светловолосая девушка уставала, ее движения становились все более хаотичными и судорожными, но Дред решил, что они все же приближаются к лагерю. Он уже почти час сдерживал собственное возбуждение, и эта затянувшаяся прелюдия подняла его на такие эмоциональные вершины, к которым музыка в голове могла лишь приблизить. Перед внутренним взором Дреда проносились образы, образуя вывернутую наизнанку виртуальность, в которой его наиболее сюрреалистичные и зловещие мысли проецировались наружу, в почти осязаемый мрак. Сломанные куклы, свиньи, пожирающие поросят, пауки в банке, сцепившиеся в смертельной схватке, забитые овцы, деревянные женские фигурки, разрубленные и горящие, — все эти образы словно создавали ореол вокруг его головы, заполняя его обезумевшее зрение облаком пылающих мух.
Люди-собаки, вопящие люди, пожиратели детей. Полузабытые истории, рассказанные полупьяной матерью. Лица меняются, плавятся, мех, перья и чешуя вырастают на коже людей, притворявшихся нормальными, но слишком долго просидевших возле костра. Время Снов — место, где нереальное всегда реально, где кошмарные сны становятся буквально правдивыми, где охотники принимают любой желаемый облик. Где маленький Джонни может быть кем угодно, стоит лишь захотеть, и все станут или поклоняться ему, или убегать, вечно вопя. Время Снов.
И когда он вознесся над слабеющей и рыдающей добычей по параболе, идеально вычерчивающей его долго сдерживаемое удовлетворение, когда завис в ее верхней точке и приготовился спикировать, его мозг пронзила ослепительная вспышка, идея, не имеющая слов, и которая лишь начнет обретать смысл позднее, в расслабленном спокойствии после убийства.
Это Время Снов, это вселенная, где сны становятся реальностью.
Я буду стоять в самом ее центре, и я скручу ее, и все это творение рухнет к моим ногам. Я буду повелителем Сна. Я буду пожирать спящих.
И в тот момент, когда эта мысль вспыхнула в нем яростной звездой, он спикировал сквозь черный ветер и вцепился в плоть и бурлящую кровь, и вмял их в себя — горячий, как пламя, и холодный, как абсолютный нуль — мрачным и бесконечным поцелуем.
Потом, когда все кончилось, ему едва хватило самообладания, чтобы спрятать тело, или то, что от него осталось, в месте, которое сохранит секрет. Он оставил себе лишь ее нож — зловещий кусок вулканического стекла, заточенный до бритвенной остроты, — но не из сентиментальности (Дред не был коллекционером), а повинуясь инстинкту. Ему был просто нужен под рукой нож, а виртуальный он или нет — значения не имеет.
На обратном пути Дред задержался, чтобы вымыться в одном из водопадов, уничтожая все следы и позволяя жалящим уколам ледяной воды привести себя в состояние, более или менее приближенное к нормальному. Но, летя обратно сквозь сушащий кожу ветер, он все еще пребывал в изумлении из-за смутной, но все же ошеломительной идеи, которая сейчас его переполняла. Добравшись до пещеры, где спали его спутники, он ненадолго сосредоточился, когда слегка задел одного из них, пробираясь в темноте к месту, где до этого спал. Послышалось протестующее бормотание, и он замер, согнув пальцы наподобие когтей и рефлекторно приготовившись драться насмерть — даже в этом искусственном мире, где никогда не найдутся ни сеть, ни клетка, чтобы удержать такого охотника, как он, — но его потревоженный спутник лишь перевернулся на другой бок и снова заснул.
Сам же Дред сейчас не смог бы заснуть даже под страхом смерти. Его череп словно наполнял сияющий свет. Он перевел тело сима на автопилот и вызвал Дульси, велев ей перенять управление раньше графика.
Ему же было нужно очень многое обдумать. Он отыскал Время Снов — истинное Время Снов, а не населенную духами пустыню из пьяных сказок матери. Столько всего необходимо продумать. Сейчас он не нуждался в сне, и у него даже возникло ощущение, что он ему никогда больше не потребуется.
Код Дельфи. Начать здесь.
Произошло нечто очень серьезное. Кто-то из племени Красной Скалы — не член обнаружившей нас семьи, а кто-то из семей, обитающих в этой системе пещер — исчез. Разводит Огонь В Воздухе пришел и сказал нам об этом, и, хотя вождь явно нас подозревает, он все же оказался достаточно вежлив, чтобы ни в чем нас не обвинять. Молодая женщина по имени Сияет Как Снег ночью исчезла — видимо, просто встала и ушла, покинув семью.
Нет нужды говорить (и об этом Разводит Огонь В Воздухе сообщил нам), что подозрение пало на нашу компанию. Нам еще повезло в том смысле, что подобные исчезновения здесь случаются — молодые женщины и прежде сбегали с мужчинами из другого племени, или же их похищали, а иногда кто-нибудь из летающих людей погибал от несчастного случая или натыкался ночью на крупного хищника. Но такие случаи редки, и все очень огорчены.
Если не считать моего сочувствия к ним, меня тревожит и собственное полувоспоминание — мне кажется, я помню, как кто-то действительно ночью вставал.
По-моему, я уже говорила, что лежала и думала еще долго после того, как мы улеглись спать. Потом, сама не заметив когда, я наконец-то погрузилась в неглубокий полусон, и в нем смутно ощутила, как кто-то шевелится. Позднее, через несколько минут или часов — во сне время не считаешь — я снова услышала шевеление. Мне кажется, я услышала, как кто-то негромко вдохнул и забормотал голосом, немного напоминающим голос Кван Ли, но это, конечно же, ничего не значит — пусть даже это и был ее голос, но бормотать она могла из-за того, что ее кто-то толкнул, или даже во сне.
Однако я должна тщательно над этим поразмыслить, потому что это может оказаться важным. Когда вождь ушел, мы быстро обсудили все между собой, но никто не признался, что вставал ночью, и ничто не намекает на то, что кто-то из нас лжет. Да и мне это могло лишь присниться. Но вся эта история, разумеется, весьма тревожная. Теперь я также сомневаюсь, что получу возможность задать вопросы, на которые мне просто не терпится получить ответы, потому что Разводит Огонь В Воздухе и вся его семья сейчас очень заняты, Да и в любом случае это лишь привлечет к нам, чужакам, дополнительное внимание.
Глядя мимо своих спутников, нервно сбившихся в группу в пещере, я ощущаю дальнюю сторону долины — застывшую массу относительно статичной информации, слегка размытую переменными утреннего тумана. Скалы, наверное, еще лиловые от тени, потому что солнце пока не поднялось над утесами.
Нам еще предстоит долгий путь только для того, чтобы просто выбраться из этого мира, и если летающие люди ополчатся против нас, то спастись от них мы не сможем — как не смогли бы обогнать группу эквилибристов на проволоке. Аэродромия — их мир, а не наш. Мы не знаем, насколько далеко ниже по течению реки находится следующий проход, как не знаем и того, где могут отыскаться другие.
Я думаю, что, когда мы впервые замыслили пробраться в Сеть Иноземья, то мы — во всяком случае, Рени, я и Сингх — полагали, что она такая же, как и остальные симуляционные Сети. То есть что это место, где нужно один раз выучить правила, а потом ими пользоваться. Как выяснилось, каждая из местных симуляций представляет из себя отдельный мир, и нас постоянно застигают врасплох и задерживают те вещи, которые мы здесь находим. К тому же мы ни на шаг не приблизились к решению проблем, которые привели нас сюда. Мы были слишком амбициозны. И теперь Иноземье нам мстит.
Разводит Огонь В Воздухе снова идет к пещере, но теперь его сопровождают шестеро воинов — я чувствую смертоносную твердость их копий с каменными наконечниками и топоров, отличающуюся от сигнатур плоти и костей, — и возбужденный мужчина. Возможно, это отец пропавшей девушки. Сам вождь обеспокоен, печален и сердит — я ощущаю, как