Переступив порог квартиры, Борис заметил пучок волос на полу, примерно в том же месте, где видел его вчера. На этот раз пучок был намного больше. Может, свалился с расчески Леры, когда Борис нес ее выбрасывать? Эта версия рухнула, как только он нагнулся, чтобы разглядеть находку: среди черных волос серебрилась седина. У Леры седины точно не было. Прикасаться к волосам не хотелось, и Борис ногой выпихнул комок из квартиры в подъезд, а затем пнул его носком кроссовки, и тот свалился с лестничной площадки вниз. Почему-то выбросить его в свое мусорное ведро, как он проделал это с расческой Леры, показалось неправильным. Вряд ли Борис мог бы себя спокойно чувствовать, зная, что он лежит там. Подъезд — другое дело, это уже общая территория.
Разбудив спящий компьютер одним движением «мышки», Борис вновь порадовался цифрам в появившейся на экране таблице: за вчерашний день его счет изрядно вырос. Что же будет сегодня? Ведь вчера Борису так и не удалось закрыть позицию, то есть перевести акции в рубли. Без этого снять деньги со счета было невозможно: пока они вложены в акции, их как бы нет. Борис открыл в отдельном окне график акций «Норильского Никеля». От волнения в груди что-то затрепетало, заворочалось, как всегда бывало в последние минуты перед открытием торгов. И вскоре на диаграмме появилась новая свеча — подвижная, живая. Заметалась вверх и вниз, а вместе с ней и сердце Бориса. Сердце и свеча словно соревновались между собой по частоте ударов. В соседнем с графиком окне в такт движениям свечи менялись цифры, обозначающие прибыль и общее количество денег, вложенных в акции. Счет рос. Борис богател. Пластмассовая «мышка» выскальзывала из его вспотевшей трясущейся руки, отказываясь слушаться. Курсор метался по экрану, не желая вставать в нужное место. Стоимость акций менялась молниеносно, свеча скакала в широком диапазоне, будто дразнила, не давая определиться с ценой заявки.
С постера, висевшего на стене над компьютером, смотрел, посмеиваясь, жизнерадостный Уоррен Баффет с деловито скрещенными на груди руками. Взгляд его красноречиво указывал на изречение, приведенное ниже: «Биржа — это место, где деньги переходят от активных к терпеливым». Борис повесил над компьютером фото крупнейшего в мире инвестора, в надежде, что умное замечание успешного человека поможет ему сохранять спокойствие в процессе торгов. Иногда это действительно работало и даже вдохновляло, но не сегодня. Происходящее на фондовом рынке называлось высокой волатильностью, но Борис придумал для этого явления свое, более точное слово: «Расколбас», когда цена то взлетала до небес, то проваливалась в пропасть. О каком спокойствии могла идти речь?! Вряд ли Уоррен сумел бы сохранить на своем лице хладнокровно-сытое выражение довольства при виде такой вакханалии. В такие моменты можно было заработать огромную прибыль, но при этом был велик риск все потерять.
Наконец, заявка была размещена и мгновенно исполнена, но Борис даже обрадоваться не успел, увидев, что позиция не закрылась, а, как и вчера, изменилась на противоположную в том же объеме, и размер его счета по-прежнему менялся, становясь то больше, то меньше, но все-таки с явной тенденцией к росту. Деньги прибавлялись, и спустя час после начала торгов текущие активы превышали входящие более чем на миллион рублей! Бориса раздирали противоречивые чувства: хотелось прыгать от радости в обнимку с постером Уоррена Баффета, и в то же время его обуревало дикое желание разбить вдребезги и «мышь», и клавиатуру, как будто те были виноваты в том, что с заявками творится какая-то чертовщина.
Постепенно Борис заметил, что ему удавалось выставить только те заявки, которые впоследствии приносили прибыль. То есть, если цена должна была вырасти, то заявка «Продать акции» не размещалась, сколько Борис ни щелкал по ней «мышкой». Зато, если график должен был пойти вниз, заявка не только мгновенно улетала в систему, но и количество продаваемых акций в ней почему-то оказывалось вдвое больше требуемого. Оттого никак не выходило окончательно закрыть позицию, и та, как заколдованная, металась из «шорта» в «лонг» и наоборот. Это обстоятельство приводило Бориса одновременно и в ярость, и в восторг: ничего подобного ему испытывать еще не приходилось. Он весь покрылся холодным потом от мысли о вмешательстве ведьмы из сна. Как еще можно было объяснить все происходящее?
Менеджер брокерской компании, которому он позвонил с требованием разобраться в некорректной работе торговой платформы, ответил, что над этой ситуацией бьется весь отдел «техподдержки», но причину определить пока не могут: «Мы подключили специалистов-разработчиков, делаем все возможное, готовы возместить понесенные убытки в случае их возникновения, приносим извинения за неконтролируемый технический сбой. Еще раз повторяю: наша компания компенсирует вам все потери!» Но в том-то и дело, что никаких потерь не было. Борис стремительно богател, и к вечеру стоимость его инвестиционного портфеля вдвое превышала размер суммы, которую он первоначально внес при открытии счета. Восемь миллионов! Невозможно поверить! О таком успехе Борис и не мечтал. Радость омрачало лишь одно, но очень существенное обстоятельство: от этого жирного ломтя нельзя было отщипнуть ни кусочка до тех пор, пока все деньги находились в акциях, а закрыть позицию никак не удавалось.
К концу торговой сессии Борис почувствовал себя неимоверно уставшим и опустошенным: еще бы, весь день на нервах! Прыткая «свеча» на графике замерла, взяв паузу до следующего дня. Цифры застыли в потрясающе прекрасной комбинации: 8259785,6. Глядя на это невероятное число, Борису трудно было поверить, что всего два дня назад его счету грозило обнуление. Но что же будет дальше? Какой толк от внушительной суммы, если до денег никак не добраться?!
Возникшее еще днем подозрение, что коварная ведьма просто водит его за нос, к вечеру превратилось в уверенность. Уставившись невидящим взором в светящийся монитор, Борис перебирал в уме подробности первой встречи с Двузубовой. Как он сформулировал второе желание? Почему вышло так, что, разбогатев, он не может ничего потратить? В чем кроется подвох, который использовала ведьма, чтобы поглумиться над ним в очередной раз? Что такого он ей сказал тогда?
«Хочу быть богатым, и чтобы деньги никогда не заканчивались», — вспомнил Борис, и ему стало страшно. Вот и получил, что заказывал! Какой идиот! Это же надо было так выразиться: «Чтобы никогда не заканчивались»! Еще бы они закончились, если их потратить нельзя! Как же нелепо вышло! Наверное, хитрая ведьма здорово повеселилась, исполнив его желание в точности, как он и просил! Все тело налилось свинцом от накатившего зла. Захотелось вернуться в тот сон и придушить лукавую колдовку или утопить в том же болоте, из которого он ее вытащил. Вот какова благодарность ведьмы! Исполненные ею желания принесли ему одни мучения, кроме первого: домой она его все-таки вернула без лишнего коварства.
«Вот бы снова увидеть эту бабку во сне и попросить ее изменить второе желание! Кажется, она говорила, что изменить можно все три, а я изменил только одно, последнее. Ведь отделался же я от Лерки! «Чтоб не помнила и не замечала», — именно так и вышло. Надо самому внимательнее подбирать слова, а не бабку во всем винить. Она же просто исполняет загаданное, — размышлял Борис, разлегшись на диване. — Интересно, попаду я этой ночью в Кудыкино или нет? Жуткое местечко, а ничего не поделаешь — только баба Дуся может все исправить».
Закрыв глаза, Борис мысленно вернулся в лодку, плывущую по реке, один берег которой — левый — был скрыт где-то за горизонтом (если вообще существовал), а на правом раскинулось село Кудыкино. Приземистые домики издалека казались крепостными работниками, покорно склонившимися перед лощеным и упитанным барином — теремом Евдокии Двузубовой. Воздух потяжелел от влажности, запахло большой водой и, конечно, рыбой, а попытка открыть глаза и увидеть стены своей квартиры провалилась: Борис понял, что уже находится во сне. Река медленно несла лодку, слегка покачивая, как заботливая мать младенца, а тихие всплески за бортом звучали убаюкивающим бормотанием.
Знакомая баржа все еще была на прежнем месте: очертания ее длинного корпуса, завалившегося на бок, издали напоминали дохлую чудо-рыбу, выброшенную на берег, — наверное, потому, что груза из бревен на ней уже не было. Зато рядом с судном появился длинный бревенчатый помост, на который, скорее всего, и ушел остаток строительного леса. Помост начинался от борта баржи и метров на тридцать тянулся над водой по направлению к центру реки. Едва подумав о том, для какой цели была возведена эта конструкция, Борис получил наглядное объяснение, заметив рядом с помостом торчащие из воды палки, являвшиеся, скорее всего, частью рыбных снастей, установленных на глубине. Сразу вспомнился обед в тереме Двузубовой, отчего на Бориса накатила тошнота, но в то же время разыгралось любопытство: захотелось проверить сети и узнать секрет ловли рыбы. «Интересно, почему одни могут ее наловить, а другие — нет?» — подумал он, направляя лодку к деревянному сооружению и заодно изучая взглядом помост и палубу баржи: не притаились ли где-нибудь те злобные кудыкинцы, оглушившие его в прошлый раз. Но весь кудыкинский мирок выглядел безлюдным и безмолвным, как будто застывшим в глубоком предрассветном сне.
Ловко перебравшись из лодки на помост по крепким, вбитым в речное дно бревнам, Борис встал на четвереньки у края дощатого настила и свесил голову, вглядываясь в темную воду — та оказалась совершенно не прозрачной, какой-то мутной и рыжеватой, поэтому ни сети, ни улов увидеть было нельзя. От торчащих из воды палок к опорам помоста тянулись веревки, их концы обвивались вокруг столбов, оканчиваясь большими крепкими узлами. Борис ухватил две веревки, скрепленные с палками, и потянул на себя — те неожиданно заходили ходуном, но не от его усилий, а от того, что в глубине вдруг затрепыхалось что-то крупное, забилось так, что поверхность воды задрожала и подернулась мелкой рябью. Это могло означать то, что сети были полны живой рыбы, и Борис, охваченный азартом, потянул веревки что было сил. Над поверхностью показался металлический обруч не меньше метра в диаметре, а за ним потянулся прикрепленный к нему чулок из мелкой сетки, по виду — тоже металлической. Сетка дрожала и раскачивалась под обручем, веревки норовили вырваться из рук, и, пыхтя от натуги, Борис вспомнил русскую народную пословицу: «Без труда не выловишь и рыбку из пруда». Однако желание узнать загадочный «секрет» так и не исполнилось. Из-за собственного шумного дыхания Борис слишком поздно услышал скрип досок под чьими-то ногами. Он даже не успел обернуться, только увидел тень, вытянувшуюся перед ним на воде, а затем что-то тяжелое обрушилось на его затылок, и розовый рассвет мгновенно сменился непроглядной темнотой.