— Что? — глаза Бокува полыхнули синим. — С отцом? Я могу с ним встретиться? Поговорить?
— Разумеется, — подтвердила Мириэра. — Он в Ракуэне. И он сильно переживал, что не смог тебя закончить. Я думаю, он очень обрадуется тебе.
— О, класс! — встрепенулся Палек. — Я еще ни разу не говорил с восставшим из мертвых. Те, что в телевизоре показывают, почему-то не отвечают. Полетели к дядьке, познакомимся и с ним заодно!
Бокува глянула на Карину, и в ее медленно потухающих глазах почудилась мольба.
— Лика, она впервые встретится с отцом, — твердо сказала Карина. — Можно подумать, только твоих ехидных замечаний при первой встрече им не хватало. Госпожа Бокува, лети. Мы еще встретимся. Госпожа Мириэра, ты ведь ей поможешь?
— Конечно, — синее платье Художницы ярко засветилось в тон зрачкам Бокува, рубиновая брошь полыхнула алым проблеском. — Я думаю, что мы должны поприветствовать нашу сестру как следует. Итиган, Кайсин, смещайтесь к Дому-на-холме и зовите остальных. Бокува, доверься мне, — она протянула руку, и Бокува несмело вложила в нее свою ладонь.
— Мы еще увидимся, госпожа Карина, — Мириэра повернула свою точеную головку и тепло улыбнулась. — Мне очень интересно с тобой поговорить. Но чуть позже.
И четверо искинов исчезли, словно их никогда тут и не было. Пятеро людей остались в одиночестве.
— И опять глупость, — проворчал Палек. — В реальности при телепортации воздух должен хлопнуть при заполнении объемов, оставшихся от тел. Физические модели в Ракуэне, похоже, тоже никакие. Определенно, придется нам с Би взяться за него как следует.
— Госпожа Карина, — робко проговорила одни из девочек-операторов, Уцура. — Значит, ты тоже строишь Ракуэн?
— Нет, молодая госпожа, — Карина покачала головой. — Не строю. Я… меня сюда пригласили. Мы о Ракуэне узнали всего полчаса назад. А вы, значит, строите?
— Да. Госпожа Карина… — девочка внезапно смутилась и потупилась. — Я видела весной ту передачу. И потом телевизор про тебя много раз смотрела на новостных сайтах. Я… я… я твоя фанатка. Ты мне автограф дашь?
— Уца, ты что к ней пристаешь! — вторая катонийка пихнула ее локтем в бок. — Не лезь!
— Все нормально, — улыбнулась Карина. — Вам я с удовольствием дам автографы, если пожелаете. Только вот как их отсюда в реальность вынести?
— Не надо выносить! — быстро сказала Уцура. — Пусть здесь остается. Вот, госпожа, можно прямо пальцем писать…
Она махнула рукой, и в воздухе перед Кариной материализовался чистый белый лист.
— Нет, чтобы у меня кто автограф попросил! — возмутился Палек. — Меня не ценят и не уважают! Ну ничего, я докажу, я всем покажу! У-у…
Он несколько раз взмахнул руками, и на белом листе проявился рисунок. Нагая молодая девушка с развевающимися по ветру длинными волосами, набросанная карандашом в излюбленной Ликой манере, вполоборота сидела на пятках под стволом толстого старого тикурина, и широкие пятипалые листья осторожно мостились у нее на плечах и коленях. Девушка мечтательно улыбалась, и ее взгляд устремлялся куда-то поверх плеча зрителя. В ее лице чувствовалось что-то очень знакомое — и внезапно Карина охнула от нахлынувшего понимания.
— Лика! — грозно спросила она, разворачиваясь к брату. — Во-первых, я никогда не носила длинные волосы. Во-вторых, совершенно непохоже.
— Да ну? — саркастически осведомился несносный братец. — Девчонки, а вы как считаете — похоже или нет?
На лицах все троих девочек проступило благоговение.
— Ух ты! — прошептала северянка. — Класс! Очень похоже, господин… господин…
— Палек, — подсказал тот, явно довольный эффектом. — Палек Мураций к вашим услугам.
Он тронул лист пальцем, и в нижнем левом углу портрета засветился летящий росчерк из пяти слившихся буквослогов: «Май Куданно».
— Дарю! — сказал он довольно. — Наслаждайтесь портретом своего кумира, только не передеритесь из-за него. Кара, ну-ка, живо подписывайся, — и он протянул неизвестно откуда взявшееся стило. — Люди ждут. А насчет «непохоже» — я, между прочим, набросок с фотографии делал.
— Лика, сколько раз я тебе говорила, чтобы ты меня не рисовал! — сердито сказала Карина, ставя подпись на рисунке (лица девочек отчетливо засветились тихим счастьем). — Я всегда плохо получаюсь, что на фото, что на картинках.
Лика оттянул пальцем нижнее веко и показал ей язык. Потом его голова неожиданно превратилась в голову арикуя, тоже высунувшую язык — длинный, тонкий и противный.
— У-тю-тю, какие мы закомплексованные! — пропищал арикуй тонким голоском, прежде чем снова стать Палеком. — Вот скажу Яни, она тебя сеансами психоанализа замучает.
— Господин Палек, как ты это делаешь? — пораженно спросила Умайя. — Сначала облако, потом кролик, а теперь… та штука. Я тоже хочу научиться внешность менять, а не только одежду. Научишь?
— А как же! — жизнерадостно согласился молодой человек. — Я вас научу, а вы мне в обмен обзорную экскурсию по местным садам удовольствий организуете. Лады?
— А… — Умайя нерешительно посмотрела на Карину. Та возвела глаза к небу.
— Вы не смотрите, что он большой и старый, — соболезнующим тоном сообщила она. — По умственному развитию он примерно на вашем уровне, так что вы с ним вполне поладите. Только не позволяйте ему ломать все вокруг, а то гонору в нем много, а понимания ни на грош. Девочки, у меня дела. У нас в Сураграше время от катонийского на полсуток отличается, сейчас разгар дня, меня люди ждут. Будильник в ухе уже пищит, напоминает.
— Да-да, госпожа Карина, мы понимаем! — торопливо сказала Умайя. — Мы здесь каждую ночь, так что если мы тебе потребуемся…
— Обязательно позову, — Карина кивнула всем троим на прощание, подняла руку — и сообразила, что не знает, как отключиться. Трансляция по каналу все еще шла со стороны Бокува… а, нет, уже напрямую. Наверное, переключилось, когда та исчезла. Тогда нужно просто оборвать сессию.
И перед тем, как Ракуэн погас у нее перед глазами, она еще успела увидеть, как Палек снова превращается в кролика. На сей раз — высотой всего лишь с человека, зато прямоходящего, в черном костюме и странной черной шляпе трубой. Ну что за шалопай, однако!
06.08.858, вододень. Северная граница Сураграша
— Вам туда, — хмурый вайс-капитан махнул рукой в сторону просвета в деревьях, за которым угадывались близкие голые скалы. — Три версты — и вас встретят.
— Встретят? — встревоженно переспросил Слай. — А вы что — дальше не идете?
— Не можем, — неохотно пояснил офицер, чье имя Слай так и не запомнил. — Предупредили, что хватит с них одного штурма. Следующие три версты — нейтральная территория, ни наших, ни ихних нет. Езжайте спокойно, здесь дорога прямая и твердая, не заблудитесь.
— Но… — еще не закончив первое слово, начальник геологоразведочной партии понял, что его уже не слушают. Командир эскорта уже повернулся к нему спиной и размашисто шагал к джипу, тащившемуся за колонной. Джип, шедший впереди, уже разворачивался, пробуксовывая на узкой, заросшей травой лесной дороге.
Слай выругался сквозь зубы. Затея не нравилась ему с самого начала. Он прекрасно помнил, как восемь лет назад его партия вернулась из Сураграша — до нитки ограбленная местными бандитами, потерявшая коллекцию образцов за целый сезон (ну на хрена бандитам сдались полторы тонны камня?) и недосчитавшаяся двоих, умерших от загадочных тропических болезней. И им еще повезло — две партии бесследно исчезли где-то в районе Южного Шураллаха, хотя другие бандиты — Дракон — обещали свою защиту. Наверняка они же и позарились на оборудование и решили не оставлять свидетелей. Дракона в тех краях, как утверждается, больше нет, если не считать отдельные дикие шайки, но кто сказал что новые «власти» лучше? Наверняка такие же бандиты, как и предыдущие. Если верить некоторым газетам, так как бы и похуже не оказались.
Но приказ есть приказ. По слухам, инициатива отправки партии исходила лично от Максы Миссуры. Старый кошак, обожающий цветастые плащи и ненавидящий журналистов, либо знал что-то, не известное другим, либо на старости лет окончательно свихнулся. Конечно, шестьдесят два года — невеликий возраст, но для человека. А орки в среднем живут не дольше, чем до семидесяти. Интересно, случается ли у них старческий маразм? Как бы там ни было, совет директоров «Копей Камуша» под его давлением принял решение об отправки партии, и теперь Слаю приходилось его выполнять.
Ну почему он, в конце концов? Почему бы не отправить кого помоложе?..
Нет уж, заткнись, оборвал сам себя геолог. Хватит брюзжать. В конце концов, тебя самого кое-то был бы рад спровадить на государственную пенсию, и ты сам полон решимости доказывать, что можешь как минимум не меньше молодых и энергичных. Вот и доказывай.
Он тряхнул головой и поднес ко рту уголок воротника куртки с вшитым микрофоном.
— Внимание, колонна! — резко сказал он. — Оживление на связи. Конвой нас оставил, дальше идем самостоятельно. Через три-четыре версты нас должны встретить. Первый, прямо по дороге, никуда не сворачивать, остальные — за ним хвост в хвост. При первом контакте с чужими остановиться и вызвать меня. Пошли, ребята, пошли, чего ждете?
Откликаясь его словам, тяжелые тягачи взревели могучими дизелями. Слай в последний раз окинул взглядом все восемь машин и прицепов, задержался взглядом на цистернах с дизельным топливом (а если в Сураграше не смогут обеспечивать их горючим, как пообещали — как выбираться?), еще раз озабоченно вгляделся в растяжки, удерживающие на платформе буровую установку (как бы не начала обрываться на подъемах!), вскочил на гусеницу третьего тягача и запрыгнул в кабину за миг до того, как машина сдвинулась с места. Водитель кинул на него равнодушный взгляд и нажал на рычаг, плавно увеличивая скорость. Слай закусил губу. Что ждет их впереди? Он засунул руку под рубашку и зажал в кулаке Колесованную Звезду. К истово верующим он себя никогда не относил, но сейчас ему хотело ухватиться хоть за что-то.