ужое попечение».
«Прямо сейчас я никакую систему построить не смогу, точно тебе говорю. Ладно, уговорила. Присылай. Ты ее как, гиперсдвигом?»
«Ты что! Для безопасного гиперсдвига разумной биоформы нужно по крайней мере пять-шесть периодов его „ветер в листве“ наблюдать. Лучше — полгода. Забыла? Я себе легкий вертолет изобразила. Рис подсказал, где шаблоны фантомов найти, хотя и ругался громко, что несуществующую технику задействую. Надеюсь, никто внимания не обратил, что вертолет от самого Джамарала без посадки летел и на четыре версты над Шураллахом поднимался. Я хочу погрузить девочку в него и отправить к тебе».
«Вертолетом… Так, а где он в Грашграде приземлится? Снова на какой-нибудь военной базе?»
«Яни, вертолет может приземлиться где угодно без утраты правдоподобия. Аэродром для обслуживания реальных вертолетов нужен, не для фантомов. Выберитесь за город ненадолго, заберите ее, фантом обратно улетит и где-нибудь на пустошах растворится. Я на нем маяк активировала — видишь?»
«Маяк, маяк, маяк… Ох ты, ничего себе, куда ты забралась — почти к самому океану! Я думала, где-то ближе к цивилизованным местам. Хорошо. Сколько ему лететь?»
«Стандартная крейсерская скорость у таких вертолетов — двести восемьдесят верст в час. Я его на трехстах гнала. Курс для правдоподобия надо проложить так, чтобы над Грашем шел мимо крупных аэродромов. Итого, я прикинула, получается примерно две с половиной тысячи верст. Плюс время на перелет Шураллаха: я не хочу его посылать через слишком высокие перевалы. Итого выходит около трех тысяч верст. Часов через десять он доберется до окрестностей Грашграда. Он посигналит за полчаса, и ты ему укажешь, куда приземляться».
«Через десять часов — значит, примерно за час до полуночи. Не пойдет, слишком поздно. Из Грашграда иностранцев с восьми вечера до пяти утра не выпускают, официально не выбраться. А неофициально — с господином Коморой проблемы возникнут. Слушай, у тебя ведь девочка все равно в спящем виде полетит? Так укрой ее где-нибудь в горах в укромном местечке, пусть посидит там лишних несколько часов. Не все ли ей равно, где дрыхнуть?»
«Хорошо. Я дам указание фантому замаскироваться по пути и рассчитать время прибытия к завтрашнему полудню. Устраивает?»
«Договорились. На каком хоть языке она говорит?»
«В местных краях в основном сапсапы живут. В деревне на фаттахе разговаривают».
«Замечательно. Если ребенок не говорит на общем, придется либо объясняться жестами, либо объяснять господину Коморе, когда я успела фаттах выучить. Или его самого как переводчика использовать. Хорошо, разберемся. Ты сама куда? Обратно в Джамарал и по графику?»
«Нет. Рис сказал, что раз уж я так далеко к югу забралась, не имеет смысла на север возвращаться. Начну свой царственный вояж отсюда. Завтра к вечеру сюда доберется настоящий вертолет с живым пилотом и моей охраной…»
«Охраной?»
«Рис Дуррана назначил моим главным телохранителем. Для солидности. Точнее, Дурран сам себя назначил, а Рис согласился. Правильно, наверное — сегодня мне одного здорового грубияна пришлось сильно уронить, он меня прибить попытался. Лучше не попадать в ситуации, когда до крайности дело доходит. Не знаю, как они здесь на большом вертолете приземляться намерены — как бы по веревочной лестнице карабкаться не пришлось. Ну, а до того времени устрою сеанс массового исцеления, а заодно заставлю местных женщин из капюшонов вылезти. Кисаки я, в конце концов, или погулять вышла?»
«Уж такая кисаки, что аж мурашки по коже. Кстати, насчет утреннего разговора — Кара, я решила, что возьмусь за расследование. Не Каси же, в конце концов, отправлять. Все, кончаем трепаться, на меня Каси уже нетерпеливо посматривает, а Лика, наверное, сейчас щипаться начнет. Конец связи».
«Спасибо, Яни. Отбой».
Некоторое время Карина задумчиво сидела, болтая пятками над зеленой трясиной и разглядывая висящий перед ней в воздухе угольно-черный кокон транспортной капсулы, внутри которого крепко спала спасенная девочка. Потом тряхнула головой, на всякий случай просканировала местность — ближайшие потенциальные наблюдатели обнаружились в четырех верстах — взмыла в воздух и неторопливо полетела в сторону Царатамбы, лавируя коконом между стволами и лианами.
В версте от деревни она, впрочем, опустилась на землю, выключила кокон и понесла девочку на руках, оскальзываясь на влажной почве, поросшей мхом и густой короткой травой. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь местный следопыт обнаружил, что ее следы внезапно возникают в десятке саженей от первого дома.
На всякий случай она проверила, что игнорируемая монитором зона минимальна — и замерла на месте, осознав, что ее радиус так и остался десятисаженным с самого вечернего приема у графини Марицы. Дура! Даже шок от встречи с Верховным Князем ее не извиняет! А если бы кто-то подслушал ее разговор с Ольгой в машине у дома Масарика Медведя? Мысленно она отвесила себе оплеуху. Подумав — еще одну. Ну когда же у нее наконец выработается привычка следить за мониторами?
Сократив игнорируемую зону до полусажени и поудобнее устроив девочку на руках, она двинулась дальше. С пешим походом немедленно нарисовались серьезные проблемы. Местные джунгли оказались самым настоящим, без дураков, тропическим дождевым лесом, не чета умеренным субтропикам окрестностей Муммы. Окрестности деревни оказались низкими и сильно заболоченными. Подтопленный лес, переплетенный густыми лианами, угрожающе качался вокруг нее, огромные коряги с гнилыми острыми сучьями преграждали путь. Несколько раз она по пояс и выше проваливалась в скрытые ямы с грязью, а однажды — и в бездонный омут под тонким слоем дерна, из которого выбираться пришлось с помощью левитации. В конце концов она скрепя сердце включила объемный сканер, наложив на цветной мир полутона серого, и выбирать дорогу под ногами стало куда легче. Заодно она загодя распознала и разогнала страхом каких-то зубастых тварей наподобие мелких, полсажени длиной, крокодилов, скрывающихся в трех грязевых ямах, которые не смогла миновать. Тем не менее, расстояние в версту она преодолевала примерно полчаса, вывозилась липкой вонючей жижей по уши и в нескольких местах разорвала майку — хорошо хоть не на груди, а то местное общественное целомудрие рисковало бы понести серьезный ущерб. При условии, конечно, что кто-нибудь сможет что-нибудь разглядеть под толстым слоем грязи, перетекшей с девочки и собранной самостоятельно. Наверняка в своем старом теле она давно бы уже вывалила язык на плечо и без сил свалилась где-нибудь под нависающими полугнилыми пальмовыми стволами. Хорошо хоть ее насекомые не кусают…
В сторону Царатамбы, к счастью, местность заметно повышалась, и саженей через триста она наконец выбралась на относительно сухую и твердую почву. Положив девочку на землю, она безуспешно попыталась отряхнуться естественным образом — разумеется, безуспешно. Прочие методы не подходили. Во-первых, за ней уже скрытно наблюдали, во-вторых, вернуться из джунглей без единого пятнышка оказалось бы слишком подозрительно. Вздохнув, она взяла ребенка на руки и понесла его к деревне по едва заметной тропинке в густых травяных зарослях.
В деревне ее ждали, и то, КАК ждали, ей сразу не понравилось. Все женщины и часть мужчин, как показал нейросканер, почему-то оказались на противоположной стороне селения. Еще полтора десятка мужчин скрывались за домами, не осмеливаясь к ней приближаться, но явно испуская страх и злобу, нацеленные то ли на нее, то ли на ребенка. Она попыталась поискать мозговую сигнатуру асхата — и сообразила, что забыла ее зафиксировать. Похоже, ей следует быть настороже и не отключать пока эмпатию несмотря на всю ее некомфортность. За пару минут Карина дотопала до площади, скомандовала фантомному пилоту запускать двигатель и бережно устроила спящую девочку на заднем сиденье. Прижавшись к переплетенной лианами стене одного из домов, она наблюдала, как «вертолет», рокоча мотором, неторопливо поднимается в воздух, разворачивается хвостом к западу, и, клюнув носом, стремительно исчезает за деревьями. Внезапно вспомнив, она дотянулась до искина, управляющего фантомом, и подкорректировала ему программу полета, чтобы он переждал ночь в горах. Почесав зудящее под грязью бедро, она вышла на середину площади и огляделась.
Мужчины по-прежнему скрывались за домами, и нейросканер показывал, как помимо злости и страха от них явно текут растерянность и раздражение. Похоже, они совершенно не рассчитывали на ее дальнейшее пребывание здесь. Простите, ребята, но так надо. Она опустилась на пятки, сложила руки на коленях, прикрыла глаза и принялась спокойно ждать.
Терпения местных хватило примерно на пятнадцать минут. Их растерянность все возрастала, подталкивая к действиям, и вскоре они выбрались на открытое место — семнадцать человек, вооруженные пиками, длинными мачете и самыми настоящими короткими луками. У одного из мужчин имелся шестизарядный револьвер — древний, но заряженный и в отличном состоянии — который он сжимал перед собой трясущимися руками. Здорового бородача среди них не оказалось — похоже, ему хватило одного урока.
— Мир вам, — произнесла Карина на общем. — Я ждала, когда вы появитесь. Где сан Дом Патараки?
— Зачем ты здесь осталась? — угрюмо спросил один из мужчин, высокий и широкоплечий, хотя и пожиже давешнего грубияна, вооруженный большой тяжелой дубиной. — Ты нашла свое чудище. Почему ты не улетела вместе с ним?
— Я Кисаки Сураграша, момбацу сан. Мой долг — помогать людям. Я врач. В течение двух дней я останусь здесь, чтобы лечить больных из Царатамбы и окрестных деревень. Мне всего лишь нужна старая заброшенная хижина и немного еды. Можно и без хижины — просто отгородите занавесками место под любым навесом.
— Ты не Кисаки, — резко сказал другой мужчина, помоложе. — Ты самозванка. Ты не служишь Назине, и ты чужая. Мы многое слышали про тебя, ты тоже чудовище и шлюха. Никто к тебе и близко не подойдет. Убирайся из нашей деревни!
Остальные поддержали его одобрительным ропотом, направляя на Карину свое нехитрое оружие. Она с беспокойством заметила, что стрелы уже были наложены на тетивы луков. Конечно, ей вреда они не нанесут, но она не должна встревать в схватку. Хватит на сегодня одной драки. Они убедились в ее силе, но дальнейшее насилие бессмысленно. Ведь в конце концов побеждает тот, кто избегает конфликтов. Такова правда Пути, и у нее нет желания сомневаться в ней здесь и сейчас.