не знает, но все сходятся, что теперь Белый Пик сдохнет, а отомстит. Ну, ты его злопамятство знаешь. Так что теперь им рулить легче легкого, достаточно намекнуть, что он Мураций навредит — и все. Я же говорю, идиот.
— Когда две недели назад прилетала… — Аристократ задумчиво погладил подбородок. — А, ну разумеется, та история с ее внезапным появлением у графини Мушиного Плеса. Помню. И когда только успела по ночным паркам пошляться? Вообще сильно она нам тогда карты спутала. И словно заговоренная — из любых переделок невредимой выходит да еще и в свою пользу оборачивает. Ну ладно, нашего детектива взяли — следовало ожидать, раз за дело Дворцовая охрана взялась, мы его через посредников нанимали именно на случай таких неожиданностей. Но ведь я на нее Викару науськать попытался, а та с вечеринки вернулась чуть ли не первейшей ее сторонницей. Когда я ей намекнул, что надо бы пожестче статью сделать, чуть в морду мне когтями не вцепилась, кошка драная! О журналистской чести вспомнила, подумать только — я и не знал, что ей такие слова известны…
— И что ты ее терпишь? — скривился Генерал. — Стерва натуральная, плебейка патентованная. Что, другой найти не можешь?
— Зато в постели такое вытворяет… — подмигнул ему Аристократ. — Да и полезна сверх всякой меры. Намеки с полуслова понимает. Если влюбилась в свою Мураций, пусть ее, других для вброса материала найдем. Не одна она у меня на коротком поводке ходит — и в «Свече», и в других местах. Так, а что там у нас с департаментом Сураграша? — он покосился на Политика.
— Безнадежно. Интрига протухла окончательно. После того, как даму Лесной Дождь пожаловал новым титулом Повелитель и взял под личную опеку сам Сноповайка, под нее не подкопаешься. Я к ней очень внимательно присматривался, надеялся, что дров наломает, саботировал по мере возможности, но девка вцепилась в работу всеми зубами и когтями. И ведь получается у нее, что самое печальное. Переманила к себе нескольких первоклассных аналитиков из других департаментов — Миксу Отложку, Тарону Рысь, Тассу Белую и еще нескольких, сбор информации с помощью Медведя налаживает, уже несколько отчетов Тайлашу сделала — тот, по слухам, доволен. Так что свою кандидатуру мне не пропихнуть, пока она по меньшей мере пару раз серьезно не облажается. А облажаться, имея саму Мураций в подружках, ей сложно.
— В общем, все плохо, — подытожил Аристократ. — И Чукамба, и департамент. Похоже, наши планы по Сураграшу придется отложить в долгий ящик.
— Вовсе нет, — возразил Генерал. — Кто глава департамента, в конце концов, не так уж и важно. Ну, не будет у нас там своего человека, ну, получил Медведь лишнее очко в свою пользу — хрен с ними. И в Чукамбе все не так плохо. Нам всего лишь нужно подождать, пока общий любимец Белый Пик не наломает там столько дров, что лишится башки. Им уже и свои недовольны, не говоря про Тайлаша. А потом можно вернуться обратно к нашим планам. В конце концов, если моя информация верна, Мураций и Панариши не претендуют ни на данную область, ни на Муналлах. Значит, рано или поздно мы все равно до них доберемся. А полгода туда, полгода сюда — непринципиально. И выгоду мы получим, — он усмехнулся, — двойную, а то и тройную. Во всяком случае, мне возможность самому стать начальником Генштаба куда больше греет душу, чем возможность примазаться к освоению чукамбийских месторождений.
— Тогда, — Аристократ поднял бокал с вином, — выпьем за то, чтобы ракетчики в очередной раз одержали верх над танкистами.
— За ракетчиков, — эхом отозвались Политик с Генералом, поднимая свои бокалы.
— А теперь, — Аристократ пригубил и отставил бокал в сторону, — обсудим-ка, каким образом правильно подавать историю с Чукамбой в прессе. Так, чтобы впоследствии повернуть все к нашей общей выгоде. Начнем с тебя, — он повернулся к Генералу. — Что думаешь?
12.07.858, перидень. Южный Сураграш, город Шуштана
— Садимся, — предупредил пилот, голосом перекрывая гул мотора. — Ремни пристегните, если расстегнуты — полоса скверная, потрясет как следует.
Карина откинулась в кресле легкого четырехместного самолета, устроилась поудобнее и кинула взгляд вправо. Шаттах ободряюще кивнул ей. Она слабо улыбнулась в ответ. Все-таки хорошо, что Шаху здесь. Лучшего советчика по местным делам, если не считать самого Семена, и представить сложно…
Самолет коснулся колесами грунтовой ВПП, и его действительно затрясло — сначала мелкой, а потом и крупной дрожью. За предыдущие две недели это уже четвертая ее посадка на такого рода полосы, и она уже не боялась, что легкая машина рассыплется, не успев остановиться. Нет в мире идеала — самолет стабилен в воздухе, но вибрирует при посадке, вертолет — наоборот. Кажется, существуют гибриды, но где их взять? Денег-то нет. Хорошо хоть такого рода легкие самолеты способны летать довольно быстро и далеко на местном биотопливе, а то еще и на керосин пришлось бы тратиться…
Пробежав по полосе, самолет буквально вокруг одного колеса развернулся в ее конце и замер неподалеку от большой, человек в двадцать, группы, впереди которой стояли несколько мужчин, пожилых и не очень, в богатых по местным меркам одеяниях. Дурран спрыгнул с подножки еще до остановки машины и уже размашисто шагал в их сторону, поправляя торчащую из-за спины рукоять короткого меча, который для него раздобыл Семен. С ножнами за спиной, автоматом под мышкой, пистолетом на боку, глубоко посаженными горящими черными глазами и выдающейся вперед тяжелой упрямой челюстью, бывший боевик Дракона выглядел весьма угрожающе, и встречающие даже слегка попятились перед ним. Карина поспешно распахнула дверцу и выбралась наружу. Сейчас еще разбегутся, чего доброго, лови их потом по лесам…
— Прибыла момбацу сама Карина Мураций, Кисаки Сураграша, — донесся до нее ровный голос Дуррана. — Склонитесь и повинуйтесь!
Мужчины поспешно попадали на колени и ткнулись лбами в упертые в землю ладони, пачкая одежду грязью и зеленью травы. Карина поморщилась. Дурран изобрел ритуальную фразу сам и упорно применял ее при каждой новой встрече, отказываясь заменить на что-нибудь менее выспреннее. Семен, которому Карина на него пожаловалась, только задумчиво хмыкнул и неожиданно согласился с ним.
— Впечатление нужно производить сразу, — пояснил он. — Иначе так или иначе придется производить его потом. Хорошо, когда правителя искренне любят, и твое массовое лечение наложением рук тому весьма способствует. Но уважение для него важнее любви, а уважают здесь только сильных. Ты же не хочешь каждый раз доказывать свою силу, тыкая их мордой в грязь? Так что пусть развлекается.
Карина подошла к коленопреклоненным и остановилась в двух шагах.
— Встаньте, уважаемые, — громко сказала она, стараясь придать своему голосу как можно более властные нотки. — Я, Карина Мураций, приветствую вас от всей души и желаю милости духов во всех делах. Прошу, поднимитесь.
Мужчины несмело оторвали головы от земли и посмотрели на нее снизу вверх. Карина и без подсказок нейросканера знала, что они сейчас ощущают. Вместо ослепительной и грозной женщины ростом в сажень, гривой волос до земли и сияющими глазами, какой рисовала ее молва, перед ними стояла невзрачная щуплая девица с короткой стрижкой, по местным меркам тянущая максимум на тринадцать лет. Что еще хуже — девица, по тем же меркам практически голая: в коротких шортах, майке-безрукавке и сандалиях на босу ногу — и без единого украшения, хотя бы медного или стеклянного. Удивление на грани потрясения, разочарование, непонимание и какая-то детская обида сочились от них от всех, кроме одного: невысокого мужчины с двухдневной щетиной, неброской повседневной одеждой заметно отличающегося от остальных. Нацеленный на него нейросканер тихо просигналил на грани сознания, извещая об ошибке генерации эн-сигнатуры. Поймав ее взгляд, мужчина слегка кивнул и первым поднялся на ноги, поправляя нарукавную повязку асхата и отряхивая колени. Остальные последовали его примеру.
— Наши глаза готовы ослепнуть от твоего вида, о Кисаки! — проговорил мужчина на общем, низко кланяясь. — Лучшие жители нашего города вышли встретить тебя и засвидетельствовать свое почтение. Я — асхат Шуштаны, Сутах ах-Марис.
«Карина, контакт. Сутах в канале. Как ты, вероятно, заметила, я искин. Рад приветствовать в Шуштане, в остальном разбирайся сама. Всю нужную информацию я вам сбрасывал. Я веду еще пять кукол и немного перегружен, так что эту оставляю на автопилоте. Тыкай ее в бок, если зачем-то потребуюсь. Отбой».
— Спасибо, сан Сутах, — Карина поклонилась в ответ. — Момбацу саны, я Карина Мураций. Представляю вам сана Дуррана Майго, начальника моей охраны, сана Шаттаха Мумесу, моего советника по торговым делам, и, — она оглянулась назад, на летчика, который открыл какую-то заслонку на левом моторе и озабоченно вглядывался внутрь, — сана Ситара Паливали, моего летчика, и… э-э…
— И мы с нетерпением ожидаем услышать имена наших достопочтенных хозяев, — пришел ей на помощь Шаттах.
Взгляды встречающих переместились на него, и их чувства слегка успокоились. Кто действительно выглядел импозантно, так это Шаху: в шикарной шелковой туссане — то ли куртке, то ли рубашке, широченных черных штанах мокка, из-под которых выглядывали загнутые носки красных сапог, с медными браслетами на запястьях, большими хрустальными серьгами в ушах и мужской ареске — наголовном платке, натянутом на медный же начищенный обруч, сейчас он неприятно напоминал Карине пытавшегося зарубить ее в Мумме Старшего Когтя Цома. Впрочем, одежда Цома отличалась куда большей непритязательностью, а Шаттах, в последнее время фактически занявший пост министра торговли, летал с ней, чтобы вести какие-то сложные переговоры, в суть которых Карина даже не вникала, так что красивая одежда ему была необходима — и Карина терпела.
— Наши скромные имена ничего не значат, — неожиданно низко пробасил пухлый человечек, пестрой кричащей ткани на котором было намотано ничуть не меньше, чем на Шаттахе. — Я глава торговой гильдии Шуштаны Мотовай ах-Шуштана, а они, — он обвел остальных рукой, — мои товарищи. Их зовут…