Река — страница 16 из 30

еня глядела овечкой, когда кивнула — да, приду, мол. Совесть мучает, что разыграла давеча мерзкую комедию: вот я перед тобой, Амброж! Знаем, мол, чего тебе надо — бабу!..»

Амброж с таким наслаждением выдохнул дым первой цигарки, что в керосиновой лампе заплясало пламя. Он уже стал было успокаиваться, примирившись с событиями сегодняшнего дня, и сидел, благостно поглаживая чисто выбритый подбородок, как вдруг дыхание перехватило. Неожиданно нахлынуло желание. «Ох, Роза! Не баба — гвардеец! Такие на всю жизнь сохраняют пыл молодости». Он распахнул двери в спальню, чтобы туда шло тепло, и плотоядно усмехнулся своему отражению в зеркале. «Ничего не поделаешь, я всего лишь человек, не более! Благодарю тебя, господи, что хоть этого у меня никто не сможет отнять!»

Амброж еще никогда не видал Розу такой разнаряженной. Шубка, видать, подарок мельника. Или тот просто дал ей поносить этот богатый наряд покойницы мельничихи? Под шубейкой юбка и кофточка с оборками. Розины смуглые сильные руки казались сегодня мягче и нежнее. Юбка в складку, достаточно темная, подчеркивала белизну икр. Туфельки на ногах, словно пара чаек, намекали, что там, выше, тоже не вечная тьма…

— Присаживайся! Тебе чаю или рому?

— Или кофе… — добавила Роза, но он не понял подковырки и с готовностью улыбнулся ей доброй улыбкой.

— Ничего мне не надо! — отрезала она и уселась, не снимая своей шубейки, поближе к раскаленной печке.

— Тебе будет жарко, — сказал Амброж, пытаясь помочь ей снять эту роскошь. Роза оттолкнула его руки и, сама сняв шубу, положила ее на колени. Амброж опустился рядом. Он с интересом разглядывал свою гостью, с трудом сдерживая смех. Не мог же он сказать ей, сколь комично и трогательно это несоответствие между летними туфельками и теплой шубой. «Ради меня, бедняжка, влезла в самую лучшую одежку, что у нее нашлась…»

— Я пришла тебе сказать, чтобы ты от меня отцепился, — вдруг решительно заявила Роза.

Амброж от неожиданности, словно его ударили, втянул голову в плечи.

— Как же это… — заикаясь, выдавил он. — Ведь мы…

— Мельник меня в жены берет!

— Он тебе сам сказал?

— А коли даже не возьмет, к тебе так и так не пойду! Никогда!

— Роза… — пытался успокоить ее Амброж.

— Ишь чего удумал!

— Что-то я тебя не пойму!

— Не-е-ет! Ты все понимаешь, — отрезала Роза. — Затащил к себе в постель Маню, чтобы помогла тебе…

— Нет, не так все это было!

— Святого из себя строишь! «Люди, сделайте что-нибудь с рекой», а сам кобель кобелем!

— Да! Река для меня — самое главное!

— Но Маня тебе тоже не подмога, хоть и потешил ты ее ночку-другую!

— Зря на нее наговариваешь!

— А ты зря наговариваешь на мельника! Я пришла сказать, чтобы ты к нам не лез, и ко мне, и к нему тоже! — Роза смотрела угрожающе.

— Ну, уж это мое дело! Что захочу, то и буду делать! — Амброж пренебрежительно махнул рукой.

— Ты у него на крючке!

— Хотел бы я знать, что это за крючок? — попытался он усмехнуться.

— А хоть бы то, что Кришпин может дознаться про ваши с Марией ночные делишки!

— Роза… — его трясло от возмущения, — вот какая ты стала! Снюхалась с этим жирным боровом.

— А ты ни с кем не снюхался?

— У меня другие причины… — с расстановкой произнес Амброж. И, уже не страдая больше от неожиданного Розиного предательства, почувствовал, как в нем закипает гнев.

— Ну, ее-то я ни в чем не виню. Столько лет по тебе сохла! Твоя жена-покойница все знала, но ты — ты ничего не замечал!

— Вот видишь, — прохрипел Амброж.

— И от Кришпина ей из-за тебя не раз доставалось!

— Из-за меня?

— Уж больно она тебя выгораживала!

Амброж опустился на стул и поднял глаза вверх, к потолку. Ему не терпелось остаться одному.

— Ну, Роза, давай выметайся отсюда! Да поскорее!

— А ты выметайся от нас, из низины! — тоном приказа заявила Роза.

— Я здесь не у вас, а у себя дома!

— Такую нищую развалюху ты и в другом месте себе поставишь… — Она обвела брезгливым взглядом кухню, потом перевела глаза на кузню за окном и поспешно набросила на себя шубу.

— Передай своему, что я все одно разворочу ему морду, — медленно и с нажимом произнес Амброж.

— Ну гляди! Найдутся люди, что помогут тебе отсюда вылететь! — гаркнула Роза.

Так и не подняв головы, он увидал, как ее нарядные туфельки заспешили к порогу. Роза шла гордо, твердо ступая, чтобы случайно не подвернулась нога на непривычно высоком каблуке. Хлопнула дверь, и Амброж услышал, как она медленно и осторожно спускается по щербатым ступенькам, ведущим во двор.

Амброжу вдруг пришло в голову, что где-то неподалеку все это время в ожидании торчал мельник. Вот он уже подскочил к Розе, смущенно улыбается и радуется, что она исполнила все в точности, как они договорились.

Только сейчас Амброж осознал, что больше всего ужаснула его сама Роза. Как же она изменилась с той давней поры! Ведь когда-то все было по-другому. Куда подевался ее разум, коли уж суждено было умолкнуть сердцу и чувствам, всему тому, что увлекает за собой мужчину, словно быстрая река форель? Что же сделал с ней этот проклятый мельник!

Амброж достал из шкафчика бутылку с ромом и стал медленно и сознательно глушить себя алкоголем. Он пил большими глотками обжигающую жидкость, пока не прекратились горькие спазмы в глотке, пока не исчезли из сознания лица и слова… Наконец все поглотила тьма. Когда он скрюченными пальцами подворачивал в лампе фитиль, за окнами уже стояла глухая ночь.

Покачиваясь, Амброж добрался до кровати и, как был одетый, свалился на пуховики. Он засыпал и просыпался, покорный той усталости, в которой перед ним появлялась Анна, жена. Не угрызением совести, а якорем спасения. Но Амброж не мог ни окликнуть, ни позвать ее, Анны не было, она умерла! Он прятал голову в подушки, чтобы не слышать рева воды. Во всем виновата река. Река! Во всем…

Амброж очнулся и пришел в себя, лишь услыхав громкий стук в дверь. Сначала подумал, что ему это слышится. Мерещится в пьяном сне… Поднявшись, он уселся на кровати, и в тот же момент створки дверей, ведущих в кухню, разлетелись. Амброж вскочил и застыл как вкопанный в резком свете электрического фонаря.

— Чего ломитесь, ведь не заперто! — крикнул он и отвернулся, прикрыв лицо, от яркого света, тщетно пытаясь что-нибудь разглядеть.

— Собирайтесь! Пойдете с нами! Вы арестованы! — четко произнес незнакомый голос.

Амброж отмахнулся было, но тут же засипел от резкой боли. Тьма ожила. Несколько пар рук скрутили его, и он, задыхаясь, попросил:

— Дайте хоть лампу зажечь!

Кто-то, чиркнув спичкой, поднес огонек к фитилю и надел на лампу стекло. Амброж увидал при тусклом свете мужчину с голым черепом.

Амброж потирал лоб, пытаясь то ли окончательно проснуться, то ли прогнать страшное видение и обо всем забыть.

Двое в штатском и один в форме.

— Тонда, да ты ли это? Вы что, с ума все посходили? — выдавил Амброж с испугом, узнав среди этой троицы Антонина Ванека, одноклассника, который еще перед войной пошел служить четником.

Бывший четник опустил глаза, а у человека в берете почему-то вдруг помягчел взгляд, когда сквозь пузатое стекло керосиновой лампы по кухне разлился свет и на побеленных стенах появились и замелькали неестественно большие, беспокойные тени мужских фигур.

Амброж ошеломленно стоял между представителями закона, пытаясь иронически усмехнуться. Какое-то недоразумение…

— Этот ром вы для куражу выпили? — спросил человек, который зажег лампу.

— Нет, по злобе! — ответил Амброж.

— Ромом от него на сто шагов несет…

Бывший четник уставился на носки своих до блеска начищенных сапог.

— Да, выпил! Ну и что из этого? А почему бы мне не выпить!

— А потом и преступление совершил!

— Что? — выкрикнул Амброж.

— Где оружие? — Человек в синем берете сразу взял быка за рога.

— Какое такое оружие? — выкатил глаза Амброж.

— Ружье, из которого вы совершили покушение на секретаря сельского комитета Кришпина, — уверенно добавил второй, будто все было абсолютно ясно и не вызывало никаких сомнений.

— Да вы рехнулись! Какое ружье! Кого убить… — Амброж весь дрожал и взглядом требовал объяснения.

Однокашник Амброжа Антонин Ванек поглядел на своих коллег в штатском, как будто собираясь сказать: «Да, кузнец — человек вспыльчивый, что верно, то верно, прямо спичка пороховая, но так сводить счеты не станет».

Однако человек в кожанке решил иначе:

— Ну что ж, сейчас мы сами поглядим, где да что!

— Пожалуйста! Давайте, ищите! — раскинул Амброж руки, призывая обыскать свой дом.

— Вы поедете с нами! — приказал тот, в берете.

— Нет у вас такого права! — Амброж сделал шаг назад, поглядывая на них и прикидывая, откуда начать нападение.

— Не дурите, Амброж, — ласково сказал бывший четник.

— Это вы не дурите! И оставьте меня в покое!

— Хватит! — прикрикнул на дрожащего всем телом Амброжа человек в кожаном пальто. — Пойдете добровольно или…

— Что — «или»? — Амброж сделал вид, будто не понимает.

— Мы здесь не одни. — Он мотнул головой к дверям, и однокашник Амброжа Антонин Ванек согласно кивнул.

— Но я ведь ничего не сделал! — в отчаянии закричал Амброж.

— Для того мы вас и забираем, чтобы все установить, — доброжелательно объяснил тот, в синем берете.

Амброж смотрел, будто взвешивая слова этого человека, который казался ему понятнее остальных. Он прямо впился в него глазами, когда им удалось наконец как следует засветить лампу.

«Может, и он из такой же халупы, как моя. И тот, второй, тоже, видать, не из городских. Иначе откуда бы ему знать, как обращаться с керосиновой коптилкой. Но быть деревенским или бедняцкого роду еще вовсе не порука, что ты человек хороший. Тот, в коже, все рыщет глазами, как кошка за мышью, вот-вот закогтит».

— И что же я, по-вашему, такого натворил? — спросил Амброж. Заправив рубаху в штаны и опустив засученные рукава, он подошел к дивану, плюхнулся на мягкое сиденье и принялся шарить под ним в поисках ботинок.