Это слова из древней священной книги, но они не перестают быть правильными, несмотря на древность.
Мы помолчали, а потом снова занялись делами. В Твери была ярмарка, людей приехало много, и многие из них болели. Студенты работали, а мы помогали им работать.
Конечно, не все заболели именно тут. Многие заболели уже давно и решили воспользоваться бесплатной помощью, чтоб не тратиться у себя дома. Поэтому они чуть привирали, сдвигая время начала болезни. Я же это в переводах отражал, рассказывая студентам, что этот вот приказчик Спире сначала сказал, что страдает уже два месяца, а потом исправился и заявил, что заболел только позавчера. Я, конечно, не знаю, видна ли студентам разница между застарелой болезнью и только что развившейся, но у них тогда будет правильное понятие, что у Спире болит и насколько долго. И я думаю, что если болезнь существует давно, то лечить ее надо более сильным воздействием. Так что студент, зная о давности болезни, лучше поможет.
Наверное, и Спире потом поймет, что правда ему выгоднее. Тогда его пролечат качественнее и через три дня болезнь не обострится где-то в дороге.
Так длилось почти неделю, до конца ярмарки. После студентов направили на помощь инфекционному отделению. Я уже сказал, что впечатления были незабываемые. Но это я сказал авансом, на основании чтения отцовских записок о походе и еще нескольких книжек по теме. Предчувствия меня не обманули. К сожалению, жители баронств и герцогств плохо учатся гигиене, а если и что-то по ней знают, то этими знаниями не пользуются. Потому скопления людей оттуда, будь то осады или ярмарки-это буквально рассадники болезней. Тифы, дизентерия, лихорадки, иногда даже оспа проскакивала. А жертву всего этого везли сюда, в барачный городок, где его мыли, истребляли вшей, прожаривали одежду и лечили самого. Меня учитель не брал к больным, поэтому я сидел в ординаторской, переписывал и заполнял бланки учета работы студентов. А про все происходящее вокруг слушал рассказы. Так что в эти дни я раз по тридцать в день мыл руки. Почему? А вот попробуйте сами послушать и прочитать много раз за день истории, как марианский купец бер- Тавал питался привезенной из своего баронства несвежей свининой, потом ощутил кое-что, потом у него развилась рвота и понос, потом заболел его приказчик, который ел эту же свинину и все также не мыл руки уже два дня, потому у вас появится желание почаще мыть руки, прочитав, что бер-Тавала пропоносило за день раз пятнадцать…
И вот всех бер-Тавалов нужно изолировать и подлечить, чтобы инфекции от них не пошли дальше, в Тверь и окрестные селения, а потом и вниз по Великой…
Все три, а то и четыре ярмарки в год дают городу и княжеству солидный доход, но, чтоб этот доход не перешел в солидный урон, кое-кто работает, не покладая рук. Вот я и увидел, кто именно. Естественно, не одни они, ведь надо еще и полиции постараться, а учитель говорил, что и контрразведка тоже участвует. Ибо под видом купца и его прислуги проникают не только купцы и челядь.
Учитель во время этой практики давал мне и Андрею специальные средства, предохраняющие от инфекции. Вкус у них был неприятный, какой-то одновременно сладкий и соленый. Все обошлось, и мы не заболели. Маме я про это ничего не рассказывал, чтобы она не беспокилась. Лео же с мамой и братом не разговаривает. Он тоже за меня волновался и магически исследовал мой организм, но ничего плохого не нашел.
Сложные задания на этом закончились, а мы с Андреем переместились на кафедру и помогали с разбором бумаг в архиве кафедры и факультета. В Академии очередной раз сменилились заместители ректора, и новоприбывшее начальство принялось наводить «порядок». В основном это вылилось в попытки доказать, что что-то делалось неправильно, с нарушениями, и даже вообще без разрешения. Учитель объяснил, что при разборе бумаг надо будет искать резолюции прежнего начальства в левом углу документа. Обычно они делались красными чернилами, хотя случались и исключения из этого правила. Если окажется, что нужные резолюции есть на бумагах, то все будет нормально, и новые люди займутся чем-то более безопасным. Мне не хотелось, чтобы учителю было что-то плохое по разбирательству с начальством, поэтому я и старался. Копались в старых бумагах мы с Андреем, сам учитель и двое аспиранток. Поскольку бумаг было много, как волос в бороде у гнома, работы хватало на всех. Пыли обыкновенной и бумажной на папках с делами собралось столько, что аж было страшно. Поэтому с самой папки пыль стирали сначала тряпкой, потом папку раскрывали, и Андрей магически удалял пыль. Затем уже переходили к очистке каждой бумаги. Когда заканчивали, я вынимал бумаги с резолюциями и нес учителю, чтобы тот рассмотрел их и решил, что с ними делать. Андрей между делом отдыхал. Далее мы отработанную папку закрывали и брались за следующую. Периодически учитель собирал всех и устраивал минуты отдыха с чаепитием или без. Мне на них нравилось, особенно интересно было слушать рассказы аспиранток. Они мне и пояснили, что все придирки начальства как бы ходят по кругу. Это им говорили их старшие товарищи, которые раньше сталкивались с приступами внимания руководства. Новые начальники таким «стряхиванием пыли» занимаются регулярно, только темы поиска бывают разные. Сейчас их интересуют денежные вопросы, правильно ли кому-то платили надбавки, а раньше могли интересовать преподаватели из нелюдей, лояльно ли они себя ведут или нет.
Когда мы шли домой, я спросил учителя насчет вот этой лояльности. Он ответил, что на его памяти были две волны проверок лояльности преподавателей из нелюдей. Когда было восстание сипаев и лет пять назад. Пять лет назад умер барон Морн Вирац, и его владение объявили выморочным. Тогда хотели даже прямо присоединить баронство к Твери, но в итоге ничего подобного делать не стали. Баронство так и осталось под управлением тверского наместника, только наместник уже управлял не от имени барона, который до смерти сидел в Твери под домашним арестом, а от имени князя. В Вираце от этих событий ничего не изменилось, а к отсутствию барона за столько лет домашнего ареста привыкли.
Оба раза от Академии потребовали уволить часть таких сотрудников, что много критиковали политику княжества, а от остальных, которые в этом замечены не были, потребовали принести присягу на верность князю. Но тут возникли сложности. Для пришлых нормально жить в другом Новом княжестве, и, если кто-то из них хочет служить тамошнему владыке и присягнет, то это не считается актом измены тому княжеству, где он родился. С баронствами аборигенов и гномскими родами-сложнее. В некоторых родах и княжествах-это можно, в некоторых-запрещено. Поэтому преподаватели, которым присягать Твери запрещено, должны уйти с должности. Или разорвать с прежним подданством.
Учитель сокрушенно сказал, что при этом ушла часть хороших преподавателей. И не всегда в уходе их имелась нужда. Многие преподавали такие предметы, что преподаватель с иностранным подданством не приносил никакого ущерба безопасности страны. На некоторых кафедрах Академии по заказу военного ведомства, управления контрразведки и других структур ведутся исследования, которые требуют секретности и лояльности. Там действительно нужно, чтобы работы проводили проверенные и лояльные ученые. А вот стихосложение — это не обязательно. Заключил этот рассказ учитель обращением к нам, что все, что он сказал по этому поводу- «сказано под розой». Роза — древний символ тайны, поэтому это выражение означает, что про сообщенное не следует рассказывать никому.
Три дня пыльной работы удались. Учитель нашел все нужные резолюции тогдашнего начальства и понес их начальству нынешнему. Оно, как он потом сказал, поворчало и отстало, ибо придраться оказалось не к чему. Можно было торжествовать победу. Потому на кафедре устроили небольшой праздник. Взрослые, включая Андрея, даже выпили, а мне вместо вина досталась двойная порция мороженого.
Вообще мне вот-вот стукнет тринадцать, то есть я вступил в возраст оруженосца. А оруженосцам их рыцарь может и давать вина (если, конечно, в должном настроении и сам не выпьет все). Так что можно будет на законном основании попросить немного. Если условно счесть учителя рыцарем-то именно у него. Вот есть сложность, можно ли считать меня подходящим для того, чтобы стать оруженосцем и готовиться к рыцарскому званию? По маминой линии — вопросов нет. А вот по отцовской- наверное, нельзя. Ведь дворянского титула он не имел. Хотя… надо будет поспрашивать интереса ради. Не то, что меня это сильно волнует, потому что в мире пришлых дворянский титул не столь важен, но просто с целью разобраться.
Учителя я спрашивать не стал, зато спросил Лео. Он ответил, что с его точки зрения, полная ерунда — думать про это. Но, когда я настоял, то он поразмыслил и ответил, что, конечно, с точки зрения аборигенского аристократа брак моих отца и матери — это мезальянс, то бишь неравный брак, но и в этом случае возможны варианты. Поскольку моя мама последний представитель нашей ветви рода, то у ее детей от законного брака должны быть некоторые права и на владения, и на титулы рода. Тем более отец, несмотря на недворянское происхождение, служил барону как вассал, а не как слуга, потом служил тверскому князю, который априори выше многих владык с точки зрения аристократии, служил в отряде на офицерской должности, что при некоторых натяжках может считаться соответствующим аборигенскому рыцарю. А тогда совсем другое дело.
Потому, добавил Лео, если я захочу захватить армирский престол и у меня это получится, то всегда найдется пара книжников и юристов, которые, умело подбирая слова, докажут, что у меня все права на этот престол. Если же я захвачу престол, но не удержусь на нем, то те же книжники смогут на основании тех же данных вполне честно признать меня узурпатором и вообще недворянином.
Ибо история и Старого мира, и этого знает множество примеров, когда престол захватывал человек с несколько сомнительными правами на него. Поэтому если он удерживал свой трон, то постепенно за ним или за его потомками это право признавалось. Если нет- то для его свержения имелся законный повод. Потому права здесь следуют за силою. Ибо примеров, когда законный наследник оттеснялся от престола или свергался в пользу хоть и законного, но менее легитимного претендента- словно демонов в нижнем плане бытия.