— Меня зовут Нейл Мэйсон, судья. Я тот человек, которого хотел убить мистер Рэдклифф.
— Я знаю, кто вы, сэр.
— Согласитесь, что от кого угодно, но только не от меня можно было ожидать, что я прибегу в суд, чтобы доказывать невиновность своего несостоявшегося убийцы. — Нейл взглянул на залитое слезами лицо Франчески и уже не сомневался, что поступает правильно. Ее счастье было главнее всего.
— У вас есть доказательства, что, когда взорвалась «Леди Офелия», мистера Хепберна не было на ее борту? — Судья знал, что, так как в реке и на побережье не было найдено ни тела, ни того, что от него могло остаться, он не мог, по совести говоря, игнорировать любые доказательства, свидетельствующие об обратном.
— У меня есть свидетель и улики, ваша честь, — сказал Нейл.
— Пожалуйста, подойдите ко мне, сэр, вместе с вашим свидетелем.
Нейл потащил Джока за собой.
— Это Джок Мак-Кри, ваша честь.
Судья посмотрел на Джока.
— Вы это серьезно, мистер Мэйсон? — спросил он.
Джок представал перед судьей несчетное количество раз, но все это были мелкие преступления, такие как пьянство и хулиганство или нарушение границ частных владений, поэтому Глисон считал, что показания этого бродяги являются весьма сомнительными.
— Очень серьезно, ваша честь, — уверенно сказал Нейл.
— Очень хорошо. — Судья посмотрел на секретаря: — Приведите мистера Мак-Кри к присяге.
После того как Джок поклялся говорить правду и ничего, кроме правды, и судья призвал всех к порядку, Уильям Рэндэлл начал задавать ему вопросы.
Нейл приблизился к Уильяму и что-то прошептал на ухо.
— Пожалуйста, расскажите нам, мистер Мак-Кри, что случилось в ночь, когда взорвалась «Леди Офелия», — попросил Уильям.
Джок прокашлялся:
— В ночь, когда взорвалась «Леди Офелия», я сидел на берегу реки и пил ром. — По залу прокатился приглушенный смех. — Я видел, как мистер Хепберн поднялся на борт, но прежде чем подняться, он отвязал «Леди Офелию». Я окликнул его с берега.
— Зачем? — спросил Уильям.
— Я хотел попросить у него несколько пенни, — признался Джок. — Чтоб купить что-нибудь на ужин, понимаете? — смущенно сказал он, и толпа за его спиной снова захихикала. — Я услышал, как мистер Хепберн выругался, а потом вышел на палубу. Он спросил меня, разбираюсь ли я в речных судах. Я сказал ему, что кое-что знаю. Когда-то я был шкипером, но это было очень давно.
— Говорите по существу, мистер Мак-Кри, — раздраженно сказал судья Глисон.
Джок насупился:
— А что я, по-вашему, делаю, сэр?
— Нельзя ли побыстрее, — сердился судья.
Джок продолжал:
— Мистер Хепберн попросил меня подать пароход назад от берега и развернуть его вверх по реке. Я это сделал. Когда пароход уже шел в верховья реки, мистер Хепберн велел мне спуститься на нижнюю палубу. Он последовал за мной, а потом вцепился в мой пиджак и потянул к поручням. Сначала я не понял, что он от меня хочет, но быстро сообразил, что он собирается выбросить меня за борт, в реку.
— Ему это удалось? — спросил Уильям.
— Да, в конечном счете, но я успел ухватиться за его пиджак. Он взбесился и набросился на меня. Поручни сломались, и я вывалился за борт, потянув его за собой.
— Ты в этом уверен?
— Да. Этот ублюдок упал в воду прямо рядом со мной.
— Выбирайте выражения, мистер Мак-Кри, — приказал судья, но на Джока его замечание не произвело должного эффекта.
— Чем вы можете доказать, что мистер Хепберн упал в воду вместе с вами? — продолжал допрос Уильям.
Джо засунул руку в карман.
— Вот, сэр. — Он подошел к столу судьи и положил значок прямо перед его носом. Тот сразу его узнал.
— Где вы это взяли?
— Когда Сайлас пытался столкнуть меня в воду, я вцепился в него что есть силы. Должно быть, я оторвал это с его пиджака. Когда я упал в воду, он завалился мне за шиворот. Когда я добрался до берега, я почувствовал, как он вонзился мне в тело.
Это оказалась булавка в виде зеленого трилистника, в центре которой была выгравирована буква «С». В булавке застрял кусочек материи. Сайлас носил значок на лацкане всех своих пиджаков. Любой в городе мог опознать его, даже судья.
— Трилистник приносит удачу. Он спас мне жизнь, — сказал Джок.
Судья недоверчиво посмотрел на него.
— Бывшая супруга мистера Хепберна в зале суда? — спросил он. Генриетта поднялась.
— Да, сэр, это я, Генриетта Чепмен.
— Не подойдете ли к столу, мэм? — спросил судья.
Генриетта вышла вперед, и судья показал ей булавку.
— Вы можете прямо сейчас опознать эту вещь? — поинтересовался судья Глисон. Генриетта взглянула на нее.
— Да, сэр. Эта булавка принадлежала Сайласу. Он заказал ее в Мельбурне. Второй такой нет и быть не может.
— Благодарю вас, мэм. Можете вернуться на свое место. — Судья посмотрел на Джока: — Вы знаете, что произошло с мистером Хепберном, когда он оказался в воде?
— Я слышал, как он кричал, что не умеет плавать, но после того, что он сделал со мной, я не собирался его спасать. — Джок начал нервничать. — У меня не будет проблем, парень?
— Нет, мистер Мак-Кри, и не обращайтесь ко мне «парень».
— Извини, парень… сэр.
— У вас есть основания думать, что мистер Хепберн утонул?
— Я сам с трудом выбрался на берег, сэр, а я умею плавать. Вода была ледяная.
— Сайлас не умел плавать, — сообщила Генриетта со своего места. Она видела, что суд не доверял показаниям Джока Мак-Кри.
Судья Глисон нахмурился. К нему подошел прокурор и начал что-то шептать, но Джок его подслушал.
Прокурор утверждал, что несколько дней назад в низовьях реки у Моргана было обнаружено тело. Очевидно, оно пробыло в воде достаточное количество времени, и его еще нужно опознать, но определенно можно было сказать, что это тело принадлежит мужчине сорока или сорока пяти лет. Судья понял, что все указывало на то, что это был Сайлас.
— Я требую, чтобы обвинение в убийстве было снято с мистера Рэдклиффа, — сказал Уильям Рэндэлл.
— Ваше требование принимается, — согласился судья Глисон.
Реджина закричала от радости. Монти опустил голову и закрыл глаза.
— К порядку! — проговорил судья. — Обвинение будет официально снято, только когда Генриетта Чепмен опознает труп, найденный в реке. А пока в силе остается серьезное обвинение в умышленной порче парохода.
— Можно мне сказать, ваша честь, — вызвался Нейл. — Я бы хотел отказаться от обвинения в порче моего парохода, предъявленного мистеру Рэдклиффу. — Нейл посмотрел на свою жену, на лице которой изобразилось недоумение — она явно не ожидала такой щедрости от мужа.
— Вы уверены, мистер Мэйсон?
— Да, ваша честь.
Когда судья снял с подсудимого все обвинения и приказал отпустить его прямо в зале суда, Монти в полном недоумении стоял и смотрел на Нейла.
Франческа бросилась в объятия мужа.
— Ах, Нейл, я люблю тебя! — закричала она.
Реджина устремилась к своему сыну и обняла его, когда констебль снял с него наручники и кандалы. Она рыдала от счастья.
Стенографы суда кружили вокруг Монти, но он прорвался сквозь их строй и подошел к Нейлу, который обнимал Франческу.
— Я обязан вам жизнью, — сказал он.
— Я не мог допустить, чтобы вас повесили за преступление, которого вы не совершали, — уверенно ответил Нейл.
— Почему вы забрали обвинение в том, что я взорвал ваш пароход? Я ведь пытался вас убить.
Нейл не хотел ворошить прошлое.
— Самое главное, что мне хочется в этой жизни, — сделать мою жену счастливой, — ответил он, глядя в бездонные голубые глаза Франчески.
— У вас нет причин мне верить, но я желаю вам долгой и счастливой семейной жизни, — проговорил Монти.
— Нейл знает, что ты мой брат, — прошептала Франческа.
Монти кивнул:
— Я рад. Вы, наверное, не знаете, Нейл, но страховая компания не выплатит вам страховку, потому что вы сняли с меня все обвинения, и то, что произошло с вашим пароходом, не будет расцениваться как страховой случай. Но вы должны знать, что я готов оплатить строительство вашего нового парохода, который станет самым лучшим судном на реке.
— В этом нет необходимости, — ответил Нейл, смущаясь.
— Нет, я настаиваю, — не унимался Монти. — Я не заслужил того, что вы сделали для меня сегодня. Но я навечно останусь вашим должником.
— Я сделал это ради Франчески, — честно признался Нейл. — Но я правильно поступил. Если бы я когда-нибудь потерял ее, то не поступил бы, как вы, но я, конечно же, не хотел бы жить.
— Тебе не придется волноваться на этот счет, — заверила мужа Франческа, прильнув к нему.
— Вы счастливый человек, Нейл, но вы всего этого заслуживаете, — сказал Монти. — Я знаю, что слова — ничто, но всю оставшуюся жизнь я буду сожалеть о том, что сделал.
Нейл знал, что так и будет. Хотя ему нелегко далось прощение, он чувствовал себя лучше оттого, что проявил милосердие. В конце концов, Монти был братом Франчески и его обманула Реджина. Он протянул Монти руку.
Тот на мгновение замешкался — он был тронут до глубины души, но охотно принял ладонь Нейла и крепко ее пожал.
— От всего сердца благодарю вас, Нейл, — сказала Реджина. — Поедем домой, сынок. — Обнявшись, они вышли из зала суда.
Франческа улыбнулась им вслед.
— Оба натворили дел, но, по сути, они неплохие люди.
— Если бы не твое доброе сердце, которое воодушевило меня, я, возможно, не поступил бы правильно и не привел бы Джока сюда.
— Поступил бы, Нейл. Ты хороший человек. Достаточно вспомнить твою сестру. После смерти родителей ты пожертвовал своим счастьем, чтобы заботиться о ней.
Нейл посмотрел на улыбающееся лицо Франчески, и его сердце наполнилось любовью к ней.
— Я бы хотел пригласить вас сегодня на обед, миссис Мэйсон, — признался он.
— Конечно. — Франческа быстро посчитала в уме. — Нас будет шесть человек.
Нейл в недоумении посмотрел на нее.
— Кто эти шесть человек?
— Мы с тобой, Нед, папа и Лиззи, чью помолвку мы отпразднуем, и Джок.