Криминалист Матушевич подбирает кости с земли и складывает по пакетам. У самого берега по траве, на которую как будто вылили ведро крови с бойни, ползает на четвереньках и что-то пытается разглядеть пожилой человек в очках и с бородой, как у священника. Доцента Ермолкина из института медицины и экспериментальной биологии Псковского университета Иван уже встречал на местах нападений, но до сих пор они не общались.
— Ихтиостега?
Биолог с четверенек сел на землю. На нем были брезентовые штаны и брезентовая ветровка, из-под которой выглядывал толстый ворот свитера, хоть на улице было под двадцать тепла.
— В интернете прочитали?
Иван ответил утвердительно.
Ермолкин указал на примятость в окровавленной траве площадью с детскую ладонь:
— Видите, пальцев пять, а у ихтиостеги их семь. Перепонки есть, но крайний палец отставлен, как у человека.
Лейтенант наклонился, ничего толком не разглядел, но кивнул.
— На пляже на песке мы засняли отпечатки папиллярных линий. Вы бы у себя в лаборатории не отличили их от отпечатков человеческих пальцев. У коал, правда, такие же, но это, как вы понимаете, совсем не коалы. Что самое изумительное, у всех рептилий в стае рисунок одинаковый.
— Как у близнецов или клонов?
— У близнецов они разные. И у клонов, следовательно, тоже.
— И что это значит?
Ученый поднялся и отряхнул с брезентовых штанов прилипшие травинки.
— У меня нет объяснений. Институт зоологии РАН просит биоматериалы, но мы ничего дать не можем. Ни слизи, ни частиц эпидермиса, ни дерьма, простите, хотя при таком аппетите его должно быть много. Несколько ящеров было якобы убито жителями. Я мало верю, что трупы стая сжирает без остатка с костями. Но если и так, то где кровь? В Глотах какой-то охотник стрелял по ним с чердака, выпустил двести пуль. Мы осмотрели каждый сантиметр его огорода и ни капли не нашли. И еще объясните мне, что это за избирательность в пище? В Малых Удах в том самом дворе, где они сожрали двух женщин, собака спокойно сидела на цепи, вторая там же бегала непривязанная. В хлеву — коровы, в курятнике — птица. Да вон, шашлык не тронули. — Рукой он махнул в сторону опрокинутого мангала.
Иван Сабанеев машинально обернулся и снова увидел черепа, которые судмедэксперт еще до их приезда составил в ряд на пригорок. Четыре пары пустых глазниц незряче глядели на воду. По зеркальной глади бежала мелкая рябь. Майор Копьев на берегу только что докурил сигарету и теперь молча провожал взглядом окурок, который уносило вдаль неторопливое течение древней и страшной реки. Иван достал свой черный блокнот.
X. Октябрь
«Будьте щедры, как Господь ваш щедр», — слоган церковнославянскими буквами. Снизу обычным шрифтом помельче — реквизиты для богоугодных пожертвований в фонд «Верочка». Мальчонка на плакате — по виду ровесник его племяша Матвея — тянется к плюшевому медведю, которого дарит ему кто-то в белой одежде. Видны только руки дарителя, а сам он спрятался за краем плаката, где небесно-голубой фон переходит в сияюще-белый, и белые рукава как бы растворяются в нем.
— Гады, — произносит Андрей вслух.
Плакат приклеен к стеклу бутика, за которым выстроились в ряд черные манекены без лиц: рекламируют какую-то новую модную коллекцию. Внутри — никого, продавщица за кассой уткнулась в телефон. Все покупатели толкутся за дверями соседнего секонда, где они с Анькой брали ему куртку два года назад, когда новый торговый центр на берегу Великой — с аквапарком и 3D-кинотеатрами — только открылся. С тех пор Андрей Евстафьев ни разу не был здесь, да и сейчас зашел просто спрятаться от дождя.
Белый с красными прожилками мрамор блестел от воды, которую нанесли на ногах покупатели. Андрей на ходу поправил брезентовую лямку рюкзака на груди. Сам не понял, с чего начался скандал за ужином. Мол, второй месяц он пьет не просыхая, работу не ищет, про машину опять завелась. Глазом не успел моргнуть — глядь, уже Генкин рюкзак, с которым он в город приехал, достала из шкафа и вещи туда складывает. «А куда идти-то, Анют?!» «А куда хошь».
Он плелся по пассажу нога за ногу, никуда не спешил. Ветеринарная аптека. Обувь. Часы. Детское. Снова обувь. Над дверями рыболовного магазина светилось табло с бегущей строкой: «ЧЕРВЬ… МОТЫЛЬ… ОПАРЫШ…». Когда Андрей вошел внутрь, ему улыбнулась и поздоровалась миленькая девушка-продавщица. В магазине был единственный покупатель — сухопарый дед в сером омоновском камуфляже и берцах.
Андрей долго рассматривал блесны и наконец снял понравившуюся колебалку: полосатую под расцветку окуня и такой формы, что, наверное, щука под водой и не отличит от настоящего. Он повертел блесну в руках, вставил на место и перешел к удочкам, а потом к стойке с катушками.
— Вам подсказать что-нибудь? — не выдержала молоденькая продавщица. Поверх кремовой кофты с рукавами у нее был надет жилет-разгрузка цвета хаки — наверняка, из здешнего ассортимента.
— Спасибо. Посмотрю пока.
Он уже разглядывал ружья для подводной охоты. Выбор был небольшой, всего две штуки: одно такое же, как у Гришки в Бабаеве, второе — помощней. Вместе с ружьями висел арбалет с гарпуном.
Пожилой рыбак в камуфляже пошел рассчитываться. Пробивая товар, продавщица в рыбацкой жилетке то и дело с подозрением поглядывала на Андрея. Вдруг снаружи раздались крики. Вместе с девушкой он обернулся к выходу и увидел бегущих по проходу людей.
Машка, сестра покойная, рубила тварей топором, мужик в Глотах стрелял из охотничьего ружьях, полицейские в Овсищах — из автоматов, и всё без толку. Только бегством можно спастись — об этом говорили все выжившие. Если бы у Андрея была хотя лишняя секунда, чтоб поразмыслить, то и он не стал бы терять времени. Но рука машинально потянулась к оружию.
Перед арбалетом он схватил со стойки большое ружье, но не понял, как вставлять гарпун, и теперь пытается справиться с луком. Должна быть специальная приспособа — это было на видео в интернете. Тут вот есть как раз маленький рычажок сбоку. Подергал раз, другой — не поддается. В конце концов, поднатужившись, он натягивает тетиву голыми руками.
Снаружи воет сирена, а в магазинчике уже давно нет ни продавщицы, ни старика, но откуда-то на полу появилось существо размером с крупного сома на четырех коротких лапах. Андрей почувствовал омерзительный запах — такой же, как в январе в ночь новолуния стоял у староверской пристани. Тварь мелким семенящим шагом двинулась к нему.
Андрей шмальнул и попал. В том месте, где гарпун вошел в тушу, наружу выступила густая жижа, вроде битума. Вдруг он понял, что связан с чудовищем тросом, и в ужасе отбросил арбалет.
В обход раненой твари с торчащим из нее гарпуном Андрей в несколько шагов достиг двери. В проходе торгового центра стояла та же вонь. Люди бежали в сторону главного выхода, и он последовал их примеру. Где-то на середине пути, между двумя обувными отделами, Андрей, не останавливаясь, сбросил со спины рюкзак со своими вещами.
Фойе уже кишит ящерами. На эскалаторе тела тварей сливаются цветом с ползущей вверх черной ленты. Внизу автоматические двери услужливо пропускают внутрь новых убийц то поодиночке, то небольшими стайками.
Толпа покупателей рвется из продуктового отдела. Крупная дама в полушубке и в сползшем набок берете прокладывает себе путь между касс заваленной доверху тележкой. В фойе путь ей пересекает ящер. Она давит его колесами, но другие атакуют сзади. Падая, женщина увлекает за собой тележку. Разноцветные упаковки с продуктами рассыпаются по мраморному полу.
Андрей озирается по сторонам и пытается мысленно проложить путь к выходу. В фойе звук сирены еще оглушительней. Чей-то открытый зонтик на полу. Опрокинутая детская коляска. Везде кровь. Рядом с толстой колонной под скамейкой корчится на полу парень. Из дырки в боку его дутой белой куртки торчит половина черного туловища. Парень вцепился руками в короткий хвост с гребнем и пытается вытащить гадину из себя. На глазах Андрея второй ящер одним укусом сдирает у жертвы пласт кожи от нижней губы до подбородка. Лицо парня, с чудовищным оскалом, стало похоже на муляж из кабинета зубного врача у них в районной поликлинике.
Мимо колонны и клумбы с пальмой он бросился по диагонали через огромное фойе, но не успел пробежать и половины пути, как на торговый центр, будто последняя казнь египетская, обрушилась тьма. Во мраке он тут же налетел на кого-то и не удержался на ногах.
Вместе со светом выключилась и сирена. Где-то совсем рядом из темноты кричала женщина. Огни парковки мерцали за стеклянными дверями. Андрей полз к свету на четвереньках и был почти уже у самого выхода, когда вместо мраморной плитки вдруг наступил рукой на что-то склизкое, холодное и тошнотворно упругое.
Вдали от людских глаз в темном лесу между городками Пустошкой и Новоржевом река Великая выходит из-под земли и протекает своим извилистым током через половину области, то разливаясь болотистыми камышовыми озерами, то сужаясь до ручейка, и набирает свою великую мощь уже в Пскове перед впадением в Псковское озеро. В притоках ящеры замечены не были, но на берегах одной только Великой число населенных пунктов превышало две сотни и, кроме областного центра, включало еще два города: Опочку и Остров. И в том, и в другом отменили школьные занятия, и детей прямо с первого урока разогнали по домам — так же, как и в нескольких школах в Пскове. В полукилометровой зоне вдоль реки закрывали торговлю и общепит.
Порядка десяти тысяч человек проживало в зоне бедствия, и пока не было ясно, куда расселять беженцев, и как быть с теми, кто откажется уезжать. Кроме жилых кварталов, была еще областная больница, главный корпус которой выходил дверями прямо к реке. Свободных койко-мест на всех не хватило бы не то, что в районе, но и во всём регионе, и среди пациентов были нетранспортабельные.
По предварительным оценкам в ТРЦ «Нептун» погибло от 200 до 250 человек. В стране объявили траур. Командовать эвакуацией прислали из Москвы замминистра по чрезвычайным ситуациям. Вместе с двумя московскими генералами он проводил совещание в областной администрации, и после обеда их ждали в торговом центре.