— Я не пытаюсь создать проблему там, где ее не существует. Просто хочу сказать, что все военные и разведывательные операции должны быть почти полностью свернуты на время проведения мирной конференции. Это будет знаком нашей доброй воли. Ведь должен же кто-то первым спрятать револьвер в кобуру. И даже если вы увидите на экране радара Сатану, генерал Талман, не сбивайте его своими ракетами, а просто объясните, что следуете на мирную конференцию и не желаете предпринимать агрессивных действий. Сатана увидит, что вы настроены миролюбиво… и Провидение уберет его с вашего пути. — Мириам вновь оглядела зал, и ее глаза на секунду встретились с глазами Тедди Ласкова.
Во взгляде Мириам Тедди увидел нечто такое, что довелось видеть очень немногим людям, но он не знал, как даже назвать это нечто.
Мириам Бернштейн еще раз оглядела зал.
— Среди нас присутствуют люди, не желающие поступиться своими принципами ради мира. Я понимаю их. Мне известны все возражения против идеи достижения мира любой ценой. Мы все их знаем, и я даже согласна с некоторыми из них. Но сейчас я просто прошу вас в течение ближайших нескольких дней задуматься над моими словами. Благодарю вас. — Мириам села и углубилась в лежавшие перед ней бумаги.
Ответа на ее выступление не последовало, в зале стояла тишина.
Генерал Талман поднялся со своего места, подошел к Тедди Ласкову, взял его за руку, и они вместе вышли в коридор.
Постепенно присутствующие начали переговариваться между собой, потом разбились на мелкие группы, обсуждая окончательные планы действий.
Иаков Хоснер не прислушивался к звучавшим вокруг него тихим голосам, он смотрел на Мириам Бернштейн. Между ними возникла какая-то скрытая неприязнь, он чувствовал это, и, если не решить этот вопрос сейчас, эта неприязнь могла выплеснуться наружу в самый неподходящий момент. Внезапно он ясно вспомнил тот случай, когда она отказалась провести выходные у него на вилле. Мысль об этом еще более рассердила его. Хоснер сел и уставился в потолок. Ну и черт с ней. Ему было о чем думать и кроме Мириам Бернштейн.
Сегодняшнему моменту предшествовали многие годы практической работы. Палестинцы всегда считали авиакомпанию «Эль Аль» военным объектом, и нападения на нее начались почти с первого дня основания компании в 1948 году. Но наиболее громкими были операции террористов против «Эль Аль» в 60-е и 70-е годы.
Последней акцией террористов была попытка захвата «Боинга-747», принадлежавшего «Эль Аль», в лондонском аэропорту Хитроу. Разработал эту операцию Ахмед Риш. При мысли об этом человеке лицо Хоснера исказила гримаса. Риш. Один из последних террористов, и, пожалуй, самый лучший. Однажды им удалось упрятать его в военную тюрьму Рамлы, когда Риша арестовали в аэропорту Лидды, где он выполнял так и не установленное задание. В 1968 году, перед тем как Израиль принял решение об отказе ведения переговоров с террористами, Риша вместе с другими пятнадцатью арабами обменяли на израильтян — пассажиров рейса «Эль Аль», захваченного террористами. Хоснер и тогда считал подобные действия ошибкой, а дальнейшие события показали, что он был прав.
Он надеялся, что за эти годы Риш погиб в ходе операций, проводившихся спецслужбами Израиля. Ведь Риш специализировался на воздушном терроризме, и одна только мысль об этом опытном террористе выводила Хоснера из себя. В Рамле Хоснер был одним из главных следователей, допрашивавших Риша, и этот террорист оказался единственным, кто заставил его потерять над собой контроль. В своем отчете Хоснер писал, что Риш очень опасный террорист, которого следует держать в тюрьме до самой смерти. И все же Риша отпустили.
После освобождения Риша обнаруживали во многих местах, и каждый раз он крутился поблизости от самолетов «Эль Аль». Ходили слухи, что Риш оказался одним из немногих палестинских террористов, ускользнувших от рук израильских спецслужб. «Возможно, это и правда», — подумал Хоснер.
Когда Исаак Бург упомянул о захваченном во Франции террористе, Хоснер напрягся. Около года назад, после операции в аэропорту Хитроу, Риша обнаружили во Франции. Почему именно во Франции? Хоснер вспомнил, что в то время эта мысль здорово тревожила его. В чем же дело? Франция. Риш. Методы действий Риша — вот в чем дело. Именно методы действий Риша встревожили его в то время. Риш не был полусумасшедшим террористом, размахивающим оружием. Сам лично он не шел на большой риск, действовал очень осторожно, руководя другими террористами на расстоянии.
Но почему Франция? Почему не крупная арабская община в Германии? Единственной более или менее многочисленной группой арабов во Франции были алжирцы. А Риш выходец из Ирака, хотя и сражался в рядах палестинцев. Для всего остального мира все арабы одинаковы, но друг для друга они не одинаковы. И полиция Франции, в которой служили алжирцы, обратила внимание на иракца.
Да, Риш был насекомым, затронувшим паутину, сплетенную израильской разведкой, и эта паутина до сих пор дрожала. Обнаружили его во Франции, но не в Париже, а в сельской местности. Странно. То в Англии, то на юге Франции вблизи границы с Испанией. Почему? Внезапно Хоснер подумал, что во всей цепочке предпринятых мер безопасности имеется слабое звено, но он не знал, что это за звено и где оно. По спине Хоснера пробежал холодок.
В досье имеется психологический портрет Риша и приметы. Надо будет просмотреть досье. И позвонить во французскую службу безопасности. Хоснер огляделся. Все продолжали разговаривать, разбившись на мелкие группы. Он поднялся.
— Если я больше никому не нужен, то я вернусь к своей работе.
Ему никто не ответил.
— Госпожа заместитель министра?
— Не позволяйте нам задерживать вас, — ответила Мириам Бернштейн.
— А я и не позволю. — Хоснер оглядел зал. — Прошу вас, чувствуйте себя свободно и пользуйтесь моим конференц-залом сколько угодно. А меня прошу извинить. — Он повернулся и направился к двери, но потом обернулся. — Шалом, — искренне произнес Хоснер.
Глава 4
Капитан Давид Бекер, пилот «Конкорда 02», сидел на командном пункте рядом со своим вторым пилотом Моисеем Гессом. В противоположном конце длинного стола напротив Гесса расположился бортинженер Питер Кан — американский еврей, как и Бекер.
На стенах командного пункта были развешаны карты, таблицы и различные сводки, одну стену занимало огромное окно, выходившее на стоянку самолетов. Оба «Конкорда» стояли под палящими лучами солнца позади частично затененной стоянки.
В другой части командного пункта за стеклянной перегородкой находился диспетчерский пункт с телетайпами и картами погоды.
За дальним концом длинного стола расположился экипаж «Конкорда 01». Ашер Авидар — пилот, вспыльчивый сабра[5], которого Бекер считал слишком молодым и импульсивным, чтобы летать на чем-либо, кроме военных истребителей, на которых Авидар и летал в прошлом. Рядом с Авидаром сидели второй пилот Зеви Хирш, который, по мнению Бекера, вполне мог бы быть первым пилотом, если бы не возраст, и бортинженер Лео Шаретт, сдерживавший горячность Авидара.
Авидар разговаривал со своим экипажем, и Бекер напрягся, чтобы услышать и понять быстрый иврит. Предстоящий полет планировался очень тщательно, и Бекеру вовсе не хотелось, чтобы Авидар по горячности выкинул какой-нибудь номер. Во время этого долгого перелета Бекеру предстояло следовать за Авидаром, а при скорости 2,2 M решающее значение приобретал вопрос топлива.
Слушая разговор Авидара со своим экипажем, Бекер изучал последние погодные карты по маршруту полета.
Бекер отличался необычайно высоким ростом, именно по этой причине его не приняли в истребители американских ВВС, когда он поступил на военную службу в самом начале войны с Кореей. Однако в корпусе подготовки офицеров резерва не обратили внимания на его рост, и Бекер, пройдя подготовку летчика транспортного самолета, стал перевозить войска на С-54. Впоследствии он частично удовлетворил свое желание поучаствовать в боевых действиях, перейдя в подчинение стратегического авиационного командования США. В течение 50-х годов Бекер терпеливо ждал своего шанса стереть с лица земли один из городов в России, хотя прекрасно понимал, что не сможет увидеть результатов разрушения.
Затем, с годами, агрессивности у него здорово поубавилось, а с появлением на вооружении межконтинентальных баллистических ракет Бекер снова пересел на транспортные самолеты. Но тут началась война во Вьетнаме, и он вернулся на бомбардировщики В-52. Много людей уничтожил тогда Бекер, хотя давно уже потерял стремление к этому. Во время войны 1987 года он добровольно вызвался летать на транспортных самолетах в Израиль. Окончание его срока службы по контракту в ВВС США совпало с последним рейсом в аэропорт Лидды, в это же время расстроился и его брак, продлившийся двадцать лет, поэтому Бекер остался в Израиле и женился на израильской девушке, служившей в ВВС, которая всегда придиралась к нему при заполнении документов на грузы.
ВВС Израиля не располагали — да и нужды в этом не было — крупными бомбардировщиками дальнего радиуса действия. И Бекер это прекрасно знал. Имелось у них всего несколько транспортных самолетов С-130, но в любом случае ему не хотелось возвращаться на военную службу. Бекер хотел просто летать, и впоследствии стал пилотом транспортных самолетов DC-4 компании «Эль Аль».
В ВВС США Бекер налетал тысячи часов на тяжелых реактивных самолетах, летал и на американских сверхзвуковых бомбардировщиках FB-111, поэтому был одним из немногих летчиков в Израиле, кто имел опыт полетов на больших самолетах на сверхзвуковых скоростях. Когда компания «Эль Аль» приобрела «Конкорды», Бекер отправился на учебу в Тулузу. И вот теперь ему предстояло совершить самый важный полет в своей карьере. И Бекер был твердо намерен выполнить его наилучшим образом.
Когда открылась дверь в коридор, он оглянулся и увидел, как в диспетчерскую вошли генералы Талман и Ласков. Несколько минут они поговорили с диспетчерами, потом прошли в помещение командного пункта.