— Я не пью, но…
— Никто не пьет в этой чертовой стране. Когда я служил в Королевских ВВС Великобритании, то никто из летчиков не летал, пока порядком не напивался. — Хоснер толкнул свой стакан по стойке к бармену. — Ладно, увидимся на борту.
Мириам пристально посмотрела на него.
— Хорошо, — сказала она и, повернувшись, заспешила прочь.
Когда Мириам ушла, к стойке бара подошел Матти Ядин.
— Шеф, эта стерва снова доставляет вам неприятности?
Хоснер на секунду задумался.
— Я бы так не сказал.
Тедди Ласков зашел в зал для важных персон в поисках Тома Ричардсона. Он хотел задать ему несколько вопросов, а также сообщить запасную тактическую частоту, которую только что определил Талман. Сначала генерал намеревался позвонить американскому военно-воздушному атташе в кабинет, но затем передумал и по какой-то непонятной даже ему самому причине решил утаить эту информацию от Ричардсона. Если американцам после взлета действительно понадобится узнать запасную тактическую частоту, то они смогут связаться с «Цитаделью» и получить ее у Талмана.
Ласков увидел Хоснера и Мириам, разговаривавших в баре, потом заметил, что Мириам ушла. Если бы он не знал, что они терпеть не могут друг друга, то по виду Мириам мог бы сказать, что она обижена словами Хоснера. Тедди удивил этот внезапный приступ ревности. Он наблюдал за Мириам, но она не видела его. Они уже попрощались. Ласков повернулся и своей медвежьей походкой начал спускаться по задней лестнице к выходу, где его ожидал джип, чтобы отвезти к самолетам эскадрильи.
Генерал Бенджамин Добкин стоял возле кофейного бара и разговаривал с Исааком Бургом.
— Значит, ты летишь с нами в Нью-Йорк?
Бург кивнул.
— Думаю, мне следует проверить своих агентов в Нью-Йорке. А кроме того, у меня там подружка, и примерно через семь часов ей предстоит ощутить «Гнев божий». — Он рассмеялся, сверкнул глазами.
Добкин уставился на свою чашку, потом снова поднял взгляд на Бурга.
— Это их последний шанс, не так ли? Я имею в виду, если они решились атаковать, то это должно произойти сейчас. А если они не атакуют, то полностью потеряют авторитет в глазах своих сторонников. У них еще не было такой крупной и чрезвычайно важной цели. Сейчас или никогда, так ведь стоит для них вопрос?
Бург легонько кивнул.
— Да. — Он посмотрел на Добкина. — Ты знаешь, уходя с совещания, я был абсолютно спокоен. Но человеческие существа очень находчивы и коварны. Если у них есть твердое намерение, то они найдут способ осуществить его. Это я хорошо понял, столько лет имея дело с арабами. Мы-то с тобой хорошо знаем, что они вовсе не клоуны, которыми их представляет пресса. — Бург снова кивнул. — Да, я встревожен.
«Конкорд 01» и «Конкорд 02» стояли на солнце с открытыми дверями. На борту каждого самолета уже находилось по шесть человек из подразделения Хоснера. Матти Ядин сидел в «Конкорде 01» с шестью сотрудниками службы безопасности и инструктировал их. Каждый из них был вооружен автоматическим пистолетом «смит-вессон» 22-го калибра. Предполагалось, что пули 22-го калибра будут использоваться для стрельбы по людям, а не в салоне и кабине. Теоретически они не могли нанести вреда, но стрельба в небольших загерметизированных пространствах никогда не считалась хорошей идеей.
В качестве стандартного вооружения у сотрудников службы безопасности имелась старая американская винтовка M-14, оснащенная ночным прицелом, а для стрельбы днем — снайперским прицелом «Кроссмен 10X». Имелся у них и пистолет-пулемет «узи» израильского производства — очень небольшое оружие длиной сорок шесть сантиметров, весящее всего четыре килограмма, магазин которого вмещает двадцать пять пуль калибра 9 мм. M-14 и «узи» предназначались только для использования за пределами самолета.
Но на борту самолетов находилось и другое смертоносное оружие, о котором никто не знал. В хвостовой части каждого «Конкорда» к топливному баку было прикреплено по пятьсот грамм пластиковой взрывчатки, установленной год назад двумя ныне покойными алжирцами в далеких Сен-Назере и Тулузе. При наборе скорости топливо будет закачиваться в пустой бак для изменения центра тяжести самолета. И, если взрывчатка взорвется, самолет в небе разлетится на куски.
Тедди Ласков сидел в кабине своего истребителя F-14 и на карманном калькуляторе рассчитывал дальность полета, основываясь на различных вариантах расхода топлива, общей массе самолета, запланированных маневрах и температуре воздуха. Ласков, как опытный летчик-истребитель, очень хотел бы не снимать двадцатимиллиметровые авиационные пушки, но вынужден был признать, что они не только слишком тяжелы, но и бесполезны в данном случае. Ракеты. Вот какое вооружение требуется сегодня. Возможно, здесь Ричардсон и прав, через открытый фонарь кабины Ласков крикнул оружейникам:
— Снимайте пушки.
Когда пушки были сняты с каждого истребителя, Ласков посмотрел налево, потом направо и заговорил в ларингофон:
— Запустить двигатели.
Двадцать четыре двигателя «Пратт энд Уитни», тяга каждого из которых составляла свыше девяти тонн, взревели, сотрясая землю.
Спустя минуту Ласков поднял вверх большой палец и скомандовал:
— Взлет!
Двенадцать истребителей начали выруливать на взлетную полосу.
Том Ричардсон слишком поздно вспомнил, что не получил от Ласкова запасную тактическую частоту, а подобную информацию он не мог запросить в «Цитадели» по телефону. Кроме того, перенос времени взлета, хотя Ричардсон и ожидал нечто подобное, тоже нарушил его планы. Интересно, послушал ли Ласков его совета снять с истребителей двадцатимиллиметровые пушки. Ладно, в любом случае это не имеет решающего значения.
Делегаты начали выходить из зала через задний выход к поджидавшим их автобусам. Ричардсон юркнул в стоявшую возле бара телефонную будку и набрал номер в Иерихоне на оккупированном Западном берегу. Он не доверял телефонам, но сейчас у него не было другого выбора и оставалось очень мало времени.
Иаков Хоснер выглянул из своего кабинета в приемную.
— Из французской службы безопасности еще не звонили?
Секретарша подняла голову от бумаг.
— Нет, сэр.
— Черт побери. — Хоснер посмотрел мимо секретарши в окно. Пассажиры уже почти заполнили автобусы. — Мне надо идти. Возможно, я завтра прилечу назад на одном из «Конкордов». Если во время полета поступит какое-нибудь важное сообщение, позвоните в «Цитадель». Они передадут его мне по закрытой линии связи. Я полечу на 02-м «Конкорде».
— Приятного полета. Шалом.
— Ради этого и заварена вся эта чертова каша. Шалом. — Хоснер стремительно направился по коридору к выходу.
Мэтти Ядин смотрел в окно автобуса, который должен был отвезти его к «Конкорду 01». Он заметил торопливо проходившего мимо Хоснера.
— Шеф!
Хоснер повернулся и посмотрел на него.
Ядин высунулся в окно.
— Если вы не хотите лететь вместе… ну, сами знаете с кем, то я могу поменяться с вами.
Хоснер покачал головой.
— Не надо. Все в порядке. Полет будет коротким. А кроме того, плохая примета менять самолеты. — Он замялся. Его до сих пор все еще что-то беспокоило, но он не знал точно, что это. Было у него какое-то нехорошее предчувствие относительно этого полета, и подобную же тревогу он заметил в глазах Ядина. — Помнишь Ахмеда Риша?
— Разве я могу забыть его?
— Вот как? Тогда подумай о нем и, если будут какие-нибудь соображения, свяжись со мной по радио. Увидимся в Нью-Йорке.
Ядин через силу улыбнулся.
— Шалом.
Хоснер поднял руку и, чего никогда не делал раньше, пожал руку Ядина.
Хайм Мазар стоял в помещении диспетчерской вышки аэропорта Лидды и наблюдал в полевой бинокль за автобусами, приближавшимися к «Конкордам». На крыше одного из жилых домов Лидды что-то сверкнуло, и Мазар направил туда бинокль. Не отрывая взгляда от здания, он взял портативную рацию и быстро заговорил в микрофон:
— Вертолетная служба, я Вышка. Наблюдаю какой-то блеск в квадрате 36. Розовый оштукатуренный жилой дом. На крыше. Пошлите туда кого-нибудь.
Мазар увидел, как через несколько секунд вертолет «Хью» опустился на крышу дома. Но еще до приземления из него на крышу спрыгнули четверо человек с пистолетами-пулеметами «узи», а еще через несколько секунд из рации раздался запыхавшийся голос:
— Вышка, я «Хью 76».
— Слушаю вас, 76-й.
— Вышка, все в порядке. Молодая леди с солнечным рефлектором. — Говоривший помолчал, потом добавил с легким восхищением: — Солнечные ванны в обнаженном виде.
Мазар вытер со лба капельки пота и отхлебнул из стакана воды.
— Понял вас. Скажите ей, что десантники проводят учения, оденьте ее и арестуйте. Пусть сидит в вертолете, пока не сможете передать ее полиции.
Рация долго молчала, затем ему ответили:
— Понял вас, Вышка.
— Я Вышка, конец связи. — Мазар плюхнулся в свое кресло, стоявшее рядом с креслами диспетчеров. Он повернулся к одному из них. — Пожалуй, несколько грубо с нашей стороны, но такой уж сегодня трудный день.
Сабах Хаббани лежал на гребне холма и внимательно наблюдал в полевой бинокль. День был ясным и солнечным, и все же девять километров очень большое расстояние. Ему показалось, что началась посадка в «Конкорды». Хороший момент, ничуть не хуже любого другого. Он поднял руку, но подождал, пока над ними пролетит вертолет.
Позади него, среди сосен, в нескольких метрах друг от друга стояли на коленях три минометчика, и каждый из них держал в руках мину над маленьким отверстием в земле, а рядом с минометчиками лежало еще по три мины. Каждому из них предстояло выпустить по две мины с мощным зарядом взрывчатки и по две фосфорные мины. Двенадцать мин должны были накрыть всю зону между зданием аэровокзала и «Конкордами». Если одна из зажигательных мин пробьет топливный бак — а вероятность этого была довольно высока, — то никто не уцелеет.
Минометчики внимательно следили за Хаббани. Он резко опустил руку вниз. Трясущимися ладонями каждый из минометчиков отпустил свою мину. Они услышали, как снаряды скользнули по длинному стволу, зажали уши и раскрыли рты, чтобы смягчить воздействие взрыва на барабанные перепонки.