— О Боже!
Позади него на полу лежал Матти Ядин, его ударило дверью в лицо, и он истекал кровью. Авидар повернулся к Зеви Хиршу и, перекрывая шум, закричал:
— Лучше уж так! Нельзя сдаваться этим ублюдкам!
Онемевший Хирш уставился на него.
Бекер наблюдал, как «Конкорд 01» отчаянно пытается не потерять управление. С холодной беспристрастностью он определил по оранжевым языкам пламени, что бомба действительно находилась на топливном баке № 11 — в том месте, куда невозможно было попасть из салона. Бекер понимал, что сама бомба — это небольшое устройство, гораздо большую опасность представляло собой взорвавшееся топливо. Он тихо заговорил с Питером Каном:
— Отключи компьютер и выкачай топливо из бака № 11. — Потом обратился к Гессу: — Свяжись по внутренней связи с салоном и попроси пассажиров пересесть в переднюю часть салона. — Бекер подумал, выдержит ли герметическая перегородка взрыв. Он молил Бога, чтобы ему не пришлось узнать это.
Бекер смотрел в лобовое стекло, завороженный происходящим впереди. За креслами пилотов столпились Хоснер, Добкин, Бург, Ричардсон и Макклур, они тоже не могли оторвать взгляд от этой картины.
«Конкорд 01» начал невероятно красивый танец смерти. Бекер наблюдал за ним в полевой бинокль. Из живота горящей птицы выпустился небольшой воздушный винт, и Бекер понял, что, по крайней мере, компьютер еще функционирует. Умом раненого животного самолет понимал, что находится в опасности, но умом человеческого существа надеялся, что рана все же не смертельна, и продолжал бороться за жизнь. Компьютер среагировал на повреждение электрики и гидравлики, поэтому был выпущен воздушный винт, похожий на крылья ветряной мельницы, для приведения в действие электрического генератора и гидравлического насоса. Французы называли подобные действия «третьим шагом», а англичане — «жестом отчаяния». Бекер понимал, что в данной ситуации новый источник питания только ухудшит положение. По перебитым электрическим проводам побежит ток, а рабочая жидкость начнет хлестать из пробитых трубопроводов. Поврежденные нервные окончания и разорванные артерии. Но механическое сердце будет продолжать биться, а механический мозг функционировать. Бекеру стало не по себе от этой картины. Он опустил бинокль и потер руками глаза и виски.
В кабине умирающего «Конкорда» Авидар и Хирш действовали чисто инстинктивно, потому что, находясь в креслах кабины гибнущего лайнера, они ничего не могли больше поделать. Лео Шаретт спокойно сидел перед своей приборной доской, пытаясь управлять различными системами, хотя все они уже давно вышли из строя. Лампочки на его приборной доске начали гаснуть одна за одной. «Конкорд» стал заваливаться с хвоста на нос, словно серебристый лист под действием тихого ветра. Затем, к счастью, мгновенно рассыпался на куски.
Позади Бекера в пассажирском салоне раздались отчаянные крики. Громче всех звучал голос маленького Иакова Лейбера, у которого на борту погибшего «Конкорда» находилась жена.
Бекер, заметив по курсу обломки «Конкорда», резко отвернул, чтобы избежать столкновения. Пятеро мужчин, стоявших в кабине, упали на пол, пассажиров повыбрасывало из кресел. Питер Кан с запозданием застегнул ремень безопасности и обратился к пассажирам по внутренней связи:
— Всем оставаться на своих местах. Все будет в порядке. — Он быстро объяснил создавшуюся ситуацию.
Мужчины поднялись с пола кабины. Хоснер посмотрел на Добкина и Бурга. Они отвернулись.
«Лир» вышел на связь, говорил снова Риш, голос его звучал высоко, почти истерично:
— Они вынудили меня сделать это! А теперь слушайте. Вы будете следовать за мной и четко выполнять мои приказы, иначе вас постигнет та же участь!
Хоснер схватил микрофон.
— Риш, ты сволочь. Говорит Иаков Хоснер. Ты проклятый убийца. Когда мы приземлимся, я убью тебя, сукин сын. — И он разразился на арабском длинной тирадой проклятий.
После того как Хоснер замолчал, из динамиков раздался голос Риша. Он явно пытался держать себя в руках и говорил медленно.
— Мистер Хоснер, когда мы приземлимся, я первым делом убью тебя.
Хоснер разразился очередной тирадой на арабском, но Бекер вырвал у него микрофон. Он переключился на запасную тактическую частоту и начал вызывать Ласкова, но в ответ слышал только писк.
На частоте «Эль Аль» снова раздался голос Риша, но сейчас его едва было слышно из-за помех.
— Вы больше не сможете ни с кем связаться. Просто следуйте за мной. — Писк в динамиках усилился.
Бекер уменьшил звук всех радиостанций.
— Он глушит нас. Наверное, у него есть широкополосный передатчик. — Бекер оглядел кабину. — Похоже, у него на руках все козыри. — Он посмотрел на Бурга, который был старшим среди присутствовавших.
Бург кивнул. Он был очень бледен, как, впрочем, и все остальные. Картина переворачивающегося с хвоста на нос «Конкорда 01» совершенно выбила их из колеи. Бург снова кивнул.
— Позвольте мне уйти и поговорить с министром иностранных дел и пассажирами. Они должны знать, что происходит. — Голос Бурга дрогнул. — Простите. — Он покинул кабину.
Том Ричардсон покашлял.
— Пожалуй, нам следует дать пилотам возможность заняться своей работой.
Добкин кивнул.
— Да. Нам следует поговорить с каждым пассажиром и объяснить, чего мы ожидаем от них, когда приземлимся. Мы должны начать создание психологической обороны против мыслей о том, что мы стали заложниками. Это очень важно.
— Да, — согласился Хоснер. — Правильно. Думаю, заключение продлится долго. Во всяком случае, для вас.
В разговор вступил Ричардсон.
— Не беспокойтесь насчет этого, мистер Хоснер. Этот сукин сын просто пытается вас запугать.
Впервые после своего замечания о том, что следовало бы лететь рейсом «Пан Ам», заговорил Макклур:
— Не будь ослом, Том. Этот фанатик только что убил пятьдесят человек. Если он сказал, что намерен убить Хоснера, то он убьет его.
— Благодарю, — буркнул Хоснер.
— Будем называть вещи своими именами, — произнес Макклур. Он достал очередную спичку и сунул ее между губами.
«Конкорд» следовал за «Лиром» на юг. Хоснер остался в кабине, тогда как остальные вернулись в пассажирский салон. Сейчас ему никого не хотелось видеть. Он чувствовал свою ответственность за случившееся, хотя на самом деле ситуация оказалась непоправимой из-за осторожности Талмана и минутной нерешительности Ласкова. Ласков утратил с возрастом боевой дух, его обостренное чутье военного затуманили обещания скорого мира. Виноват и экипаж «Хокая», заверявший Ласкова, что на борту «Лира» находится группа бизнесменов. И плохая работа французской службы безопасности на заводах, где собирали «Конкорды». И еще многое другое, что произошло за прошедшие несколько тысячелетий. И теперь все это собралось вместе в этих безоблачных небесах на высоте нескольких тысяч футов над Средиземным морем. Хоснер отогнал свои мрачные мысли; сейчас он уже жалел, что не поменялся самолетами с Матти Ядином.
Глава 8
Генерал Талман сидел в своем кресле посреди командного пункта в «Цитадели». Он избегал встречаться взглядами с присутствовавшими здесь подчиненными и техническим персоналом. Все видели на экране радара, как развалился в воздухе «Конкорд 01».
А теперь Талман мог видеть «Лир» и «Конкорд 02», направляющиеся к берегу Синайского полуострова. Пока картинка, передаваемая «Хокаем», оставалась четкой, имелась возможность следить за самолетами. Но Талман понимал, что «Лир» заставит «Конкорд» лететь над верхушками деревьев, и самолеты затеряются в складках местности.
Второй пилот Ласкова Дэнни Лавон, наблюдавший самолеты на экране своего радара, пришел к аналогичному выводу.
— Они быстро снижаются, генерал. Мы не сможем видеть их за Синайскими горами.
Ласков ничего не ответил.
Талман снял трубку телефона закрытой связи и приказал всем имевшимся в его распоряжении эскадрильям вторгнуться в воздушное пространство Египта и держаться курса, на котором с помощью радаров они смогут засечь «Конкорд». Один из помощников Талмана связался с Каиром. Египтяне дали согласие сотрудничать, но им требовалось некоторое время, чтобы оповестить свою службу ПВО.
Давид Бекер следовал за «Лиром», снизившись до высоты сто метров над поверхностью воды. Береговая линия Синайского полуострова приближалась очень быстро, и вскоре они пересекли ее. Для лучшего визуального наблюдения Бекер опустил нос самолета. Внизу огромным пятном раскинулась пустыня, и «Конкорд» испытывал сильное воздействие потоков восходящего воздуха. Бекер не знал, что задумал Риш, однако он не сомневался в том, что этот человек сумасшедший. «Лиром» было относительно легко управлять в условиях турбулентности на малой высоте полета, но Бекеру приходилось прилагать все усилия, чтобы удерживать громадный «Конкорд». Скорость его сейчас была всего двести пятьдесят узлов, и Бекер понимал, что, если скорость уменьшится еще хоть на немного, «Конкорд» завалится на крыло. Однако «Лир», похоже, не интересовала подобная проблема. Маленький самолет часто слегка изменял курс и высоту, а Бекеру было очень сложно четко следовать за ним. Он пришел к выводу, что пилот «Лира» недостаточно опытен. Бекер уже выпустил закрылки для повышения устойчивости самолета, постоянно регулировал газ, а Кан перекачал топливо в центральный бак № 10 в попытке поддерживать равновесие лайнера.
Бекер вцепился в штурвал, во рту у него пересохло, сердце бешено колотилось. Справа находился Суэцкий канал, внизу — пролив Митла, а впереди рельеф земли быстро поднимался. Указатель высоты над уровнем моря показывал триста тридцать метров, или тысячу сто футов, но Бекер видел, что летит на высоте не более ста метров на землей, на той же высоте, на которой пересек побережье. В отдалении смутно маячили вершины южной Синайской гряды, и Бекер знал, что ее высота восемьсот метров. Интересно, понимает ли пилот «Лира», что надо уже набирать высоту, если не хочешь врезаться в горы.