— Жаль, что мне не удалось сделать этого раньше. — Хоснер прикурил сигарету. — Послушай, Мириам, первый раунд остался за нашими храбрыми парнями. Возможно, мы и дальше сможем противостоять противнику. Поэтому вам следует понять, что вы нужны только как солдаты. И я постараюсь спасти наше чертово положение, даже если мне придется превратить этот проклятый холм в концентрационный лагерь.
Мириам влепила ему пощечину. Огонек сигареты сверкнул в воздухе.
Люди, оставшиеся в загоне, сделали вид, что ничего не заметили.
Хоснер кашлянул, прочищая горло.
— Мистеру Бургу предстоит работа, а вы его задерживаете, госпожа Бернштейн. Прошу вас, уходите.
И она ушла.
Хоснер повернулся к Добкину.
— Давай-ка обойдем периметр, проверим, как там дела. — Он направился к выходу. — Исаак, как только выяснишь что-нибудь конкретное, отправь за нами посыльного. — Хоснер показал на свой портфель. — Здесь досье на Риша и его психологический портрет. Позаботься о бумагах.
Бург уставился на портфель, потом поднял взгляд на Хоснера.
— Боже мой, а как ты?..
— Просто очень удачное предположение. И ничего более. — Хоснер опустился на колено возле Каплана. Тот почти спал, наверное, сказывалось действие обезболивающего. Похоже, звуки допроса не должны были потревожить его.
— Может быть, тебя перенести отсюда, Моше?
Каплан покачал головой.
— Мне приходилось и раньше видеть такое, — произнес он слабым голосом. — Идите на периметр. Организуйте там хорошую оборону.
— А какая еще другая нам подойдет, Моше?
— Никакая.
Когда Хоснер и Добкин отошли от загона, ночную тишину разорвал крик. Хоснер подумал, что если первый же выстрел Брина неминуемо обрек их на сражение, то пытки раненого араба исключали всякую возможность сдачи в плен. После подобного обращения с пленным они не смогут требовать для себя лучшей участи. Теперь уже обратного пути нет.
Они прошли вдоль склона холма, обращенного к реке. Примерно через каждые пятьдесят метров мужчины и женщины стояли или сидели парами и в одиночку, устремив свои взоры на Евфрат. Хоснер отметил про себя, что это были главным образом младшие помощники членов делегации — секретари и переводчики. Они так стремились попасть в Нью-Йорк. Что ж, возможно, кому-то из них когда-нибудь это и удастся.
Хоснер напомнил Добкину, что десятерых делегатов мирной конференции следует тоже распределить по постам, чтобы они несли охрану холма наравне с остальными.
— Тогда у них останется значительно меньше времени для совещаний, — закончил Хоснер свою мысль. Добкин улыбнулся.
Они отыскали Макклура и Ричардсона, сидевших на песчаной возвышенности. Хоснер подошел к ним.
— Да, вам двоим тоже не повезло.
Макклур медленно поднял голову.
— Могло быть и хуже. Мне пришлось бы проводить свой отпуск с родственниками жены.
Ричардсон встал.
— Какова ситуация?
— Сложная, — ответил Хоснер. Он вкратце обрисовал ситуацию, затем спросил: — Может быть, хотите оба уйти под белым флагом? Вы, полковник, в форме офицера американских ВВС. А у вас, Макклур, наверняка надежные документы работника Госдепартамента США. Я уверен, что они вас не тронут. Сейчас палестинцы стараются не конфликтовать с вашим правительством.
Макклур покачал головой.
— Забавное стечение обстоятельств. Мой двоюродный дедушка погиб во время осады форта Аламо, и мне всегда было любопытно, как чувствует себя человек в осаде. Понимаете? Так что я отклоняю ваше предложение о сдаче в плен. Очень интересно посмотреть, как нападающие станут штурмовать стены, это наверняка будет чертовски захватывающее зрелище.
Добкин, достаточно хорошо понимавший английский, смутился.
— Это надо понимать как ваш ответ?
Хоснер рассмеялся.
— Вы странный человек, мистер Макклур. Но я рад, что вы остаетесь. Кстати, вы единственный на этой стороне холма, у кого имеется оружие.
— Я предполагал нечто подобное.
— Отлично. Значит, если кто-нибудь на этой стороне подаст сигнал тревоги, бегите туда, стреляйте и постарайтесь продержаться, пока я не пришлю с восточного склона нескольких человек с автоматами.
— Я так и сделаю.
Хоснер был уверен в этом человеке.
— Честно говоря, я не думаю, что они попытаются атаковать с этой стороны.
— Возможно. — Макклур взглянул на небо, затем на Хоснера. — Вам следует заняться организацией обороны, пока светит луна.
— Я знаю, — ответил Хоснер. — Спасибо, Макклур. — Он повернулся к Ричардсону. — Вам тоже спасибо, полковник.
— Зовите меня просто Том, — предложил Ричардсон и перешел на иврит, чем удивил Хоснера и Добкина. — Послушайте, я с вами, но мне кажется, что вам следует попытаться вступить с ними в переговоры.
Добкин шагнул к Ричардсону и тоже на иврите сказал:
— О чем с ними вести переговоры? Мы летели с миссией мира, а теперь половина из нас мертвы. Так какие тут могут быть переговоры?
Ричардсон промолчал.
В их разговор вмешался Хоснер.
— Мы учтем ваш совет, полковник. Спасибо.
Макклура, казалось, не волновало, что они разговаривали на языке, которого он не понимал. Хоснер почувствовал какую-то натянутость в отношениях между двумя американцами. Что-то здесь было не так.
Глава 12
Хоснер и Добкин продолжали обходить периметр. Он имел форму почти идеального овала или, как заметил Добкин, форму дорожки ипподрома, и это позволило Хоснеру согласиться с предположением Добкина о том, что холм, возможно, представлял собой искусственное сооружение. Площадка на вершине холма была идеально ровной, что еще раз доказывало, что это дело рук человека. Ровную поверхность площадки нарушали лишь холмики нанесенного ветром песка да проделанные водой высохшие русла ручьев. В некоторых местах над плоской поверхностью возвышались круглые бугры. Добкин объяснил, что это, скорее всего, сторожевые башни, поднимавшиеся над стенами крепости. На каждой из этих башен Добкин расставил людей.
Но тридцать мужчин и женщин, руководствуясь интуицией, сами отыскали для себя позиции, и Добкин лишь добавил к ним всего несколько человек.
Хоснер стоял молча, пока Добкин решал проблемы укрытий, маскировки, секторов обстрела. Он передвигал и выравнивал линию обороны, пытаясь как можно лучше использовать складки местности. Генерал распорядился выложить бруствер из камней и комков глины, а где можно, вырыть окопы.
Бург отдал Добкину свой автоматический «кольт» 45-го калибра, а Добкин в свою очередь отдал его одному из стюардов — Авелю Геллеру, который занял стратегически важную позицию. Свой «смит-вессон» 22-го калибра Хоснер передал молоденькой стенографистке Рут Мандель.
— Ты знаешь, как с ним обращаться?
Она посмотрела на пистолет, зажатый в ее маленькой ладони.
— Мне пришлось служить в армии.
Хоснер подсчитал оружие: три пистолета, шесть «смит-вессонов» 22-го калибра, которые были у его людей, да плюс его собственный — итого десять. Джошуа Рубин вооружен «узи». Брин винтовкой M-14, трое других его людей — Джаффи, Маркус и Алперн — автоматами «АК-47». Автоматы «АК-47» были распределены так, чтобы прикрывать весь восточный склон, ведя перекрестный огонь, и, хотя их владельцы находились друг от друга на расстоянии примерно тридцати метров, это было лучше, чем вообще ничего.
Добкин попросил стюарда Дэниела Якоби изыскать возможность приготовить кофе и принести его защитникам периметра.
Хоснер и Добкин остановились возле позиции Брина. Рядом с Брином, прислонившись спиной к холмику земли, сидя спала молодая девушка в ярко-голубом комбинезоне.
— Кто это? — поинтересовался Хоснер.
Брин оторвал взгляд от прицела.
— Ноеминь Хабер, стенографистка. Она добровольно вызвалась быть моим посыльным. На случай если я что-то увижу.
Хоснер кивнул.
— Ну и что же ты видишь?
— Ничего.
— Увидишь, когда зайдет луна.
— Я знаю.
Хоснер и Добкин остановились неподалеку от позиции, на которой находились Брин и спящая девушка.
Хоснер закурил сигарету.
— Ну что?
Добкин покачал головой.
— Не знаю. Все зависит от того, насколько решительным будет штурм. Этот холм может взять хорошо обученный пехотный взвод. Но, с другой стороны, если солдаты плохо подготовлены, то его не возьмет и батальон численностью пятьсот человек. Для штурма оборонительных позиций, даже слабо укрепленных, необходим особый боевой настрой.
— Думаешь, у этой банды имеется такой настрой?
— Кто знает? Какую власть имеет над ними их главарь Риш? Станут ли эти люди умирать за него? Или за их дело? Мы ведь даже не знаем, сколько их. Давай подождем, что узнает Бург.
— Хорошо. — Хоснер посмотрел на восток. Он видел поблескивавшие в лунном свете полоски воды, длинные вытянутые заболоченные участки. Да, явно мертвая местность. Песок и глина. Трудно было поверить, что в древние времена Месопотамия помогала выжить миллионам людей. Почти в километре внизу Хоснер разглядел низкую стену, а за ней дорогу, на которую приземлился «Конкорд».
— Бен, ты действительно знаешь это место?
— Я даже, наверное, смог бы по памяти нарисовать его план. А утром, когда я точно сориентируюсь, я составлю для нас хорошую военную карту.
— Интересно, как сюда попали эти палестинцы?
— А как террористы попадают в самые различные места?
— У этих есть несколько грузовиков.
— Я заметил.
— А тяжелые орудия? Минометы?
— Уповаю на Бога, что этого у них нет.
— Они хотели держать нас в качестве заложников… вавилонские пленники. Даже смешно.
— Тебе не было бы смешно, если бы мы выполнили их требования и сели на дороге, — заметил Добкин. — Интересно, правильно ли мы поступили?
— Мы можем никогда и не узнать этого, — ответил Хоснер, закурил сигарету и сунул озябшие руки в карманы. — Возможно, правильное решение принял Ашер Авидар.
— Возможно, а возможно, и нет.
Хоснер посмотрел на север. Примерно в семистах пятидесяти метрах от них над плоской равниной величественно возвышался высокий холм.