Министр иностранных дел кивнул.
— Ладно, будут жертвы, но что мы можем поделать? Давайте эвакуироваться.
— Подождите. — Бекер увидел, как истребитель Ласкова развернулся, возвращаясь к реке. Резкий поворот. Правый поворот. Он посмотрел на неработающие приборы, протянул руку и щелкнул выключателем аварийного питания. Никакой реакции. Иного он и не ожидал, но ему очень нужна была энергия. Энергия. Двигатели заглохли, а значит, не работал и генератор. Аккумуляторы находились под водой. Баллон со сжатым азотом остался в Вавилоне, основные гидравлические насосы были повреждены. И все же на борту имелся источник питания, и Бекер не знал, почему не вспомнил о нем раньше. Он быстро сунул руку под кресло и вытащил оттуда рукоятку. Прежде он даже не представлял себе, что когда-нибудь воспользуется ею, и уж тем более не намеревался воспользоваться ею в воздухе. Бекер привел в действие ручную гидравлическую помпу, в нижней части фюзеляжа «Конкорда» распахнулись створки, и из специального хранилища в воду выпал небольшой генератор с воздушным винтом.
И тут же Бекер увидел, что некоторые приборы ожили, значит, винт вращался под водой, приводя в действие генератор. Винт служил одновременно и аварийной гидравлической помпой, поэтому в некоторых системах вновь появилось давление. «Конкорд» получал энергию от водяного колеса. Отчаянный… третий шаг. Если бы Кан сидел сейчас за своей приборной панелью, он сказал бы, что, похоже, все в порядке.
Бекер понимал, что в его распоряжении всего несколько секунд, прежде чем вода выведет из строя и эту аварийную систему. Лампочки электрических приборов уже начали мигать, но давление, однако, держалось. Бекер повернул штурвал, большой правый элерон опустился, а левый поднялся, правое крыло погрузилось в воду, а левое показалось на поверхности.
Министр иностранных дел потряс Бекера за плечо.
— Давид! Я же сказал…
— Подождите! — «Конкорд» начал двигаться… поворачивать… вправо. Он слегка изменил направление движения и чуть сместился к западному берегу. Впереди Бекер видел земляной причал, выступавший в реку. Ему хотелось уткнуться в этот причал и пристроить самолет между выступом и берегом. Если «Конкорд» ударится в берег за причалом, ниже по течению, то он может не пристать к берегу, а просто скользнуть вдоль него и отойти.
Поворачивая, «Конкорд» плыл теперь быстрее. В результате изменения направления движения скорость погружения увеличилась. Бекер с такой силой вцепился в штурвал, что побелели костяшки пальцев. Глядя попеременно то на приборы, то на элероны, он заметил, что выходит из строя не только электрика, но и гидравлика. Приборы замигали, и элероны начали принимать горизонтальное положение. И вот уже оба элерона в горизонтальном положении ушли под воду. Бекер выругался по-английски.
И все же «Конкорд» продолжал поворачивать, и Бекер надеялся, что его будет сносить к берегу по инерции.
Но он быстро понял, что проточная вода — это отнюдь не воздух, и законы инерции здесь другие. Нос и хвост «Конкорда» снова развернуло по течению. Но, по крайней мере, сейчас они находились ближе к берегу, течение здесь было более быстрым, что хоть чуть-чуть, но придавало самолету дополнительную плавучесть. Возможно, и удастся пристать к причалу.
Внезапно Бекер услышал в салоне радостные крики и оглянулся через плечо. В кабину ворвался Иаков Лейбер.
— Коммандос подошли к самолету на плотах!
Министр иностранных дел выглянул в боковое окно.
— Я, пожалуй, попробую эвакуировать раненых.
— Никому не двигаться, — приказал Бекер. — Не двигаться в буквальном смысле. Ни в коем случае не переходить в хвост. Еще пять градусов наклона, и мы рухнем на задницу в Евфрат.
Лейбер осторожно вернулся в салон и передал приказы Бекера.
В окно со своей стороны Бекер увидел плот. Стоявший на нем офицер — а это был майор Барток — кричал что-то насчет эвакуации. Бекер покачал головой и сделал рукой жест, означавший, что ситуация очень ненадежная.
Барток понимающе кивнул, поднял вверх большой палец и что-то крикнул о том, что Бекер неплохой пилот.
Отвернувшись от бокового окна, Бекер посмотрел вперед на реку. Причал уже находился метрах в ста пятидесяти — примерно две длины «Конкорда». По обе стороны самолета проплывали маленькие примитивные лодки, в которых сидели странного вида евреи. Казалось, что самолет проплывет мимо причала, и все же Бекер верил, что, неизвестно как, но он причалит к нему. Внезапно он осознал, что их мучения закончились, не будет больше ни испытаний, ни страданий. Впервые за долгое время его охватило облегчение и спокойствие, Бекер расслабился, глядя в лобовое стекло и подставив лицо легкому бризу. По его наблюдениям «Конкорд» смещался вправо. А может, это оптический обман, вызванный отблесками волн? Начал ли «Конкорд» смещаться вправо сразу после того, как ему удалось повернуть его? Надо будет спросить об этом потом у генерала Ласкова.
Внезапно правое крыло «Конкорда» коснулось берега и вылезло на него, разрушая по ходу движения глиняные хижины. От этой помехи движению «Конкорд» еще больше повернул вправо, но, по мере того как берег поднимался, правое крыло задиралось вверх, а левое погружалось в воду.
Причал быстро приближался. Стоявшие на нем коммандос и жители деревни разбежались назад и в стороны, но с причала не ушли. Загнутый нос «Конкорда» ударился в причал чуть ниже уровня воды, словно римская боевая галера с железным носовым тараном. Причал дрогнул, разлетаясь, нос самолета зарылся в древнюю грязь, кирпичи и ил. Бекер уставился на чей-то ботинок, видневшийся менее чем в метре от лобового стекла. «Конкорд» заметно погрузился в воду, и Бекер почувствовал, что главная опора шасси — или что там осталось от нее после падения со стены — легла на грунт. Самолет со всех сторон окружили люди — коммандос, жители деревни, пассажиры. Он слышал, как они ходили по крыше фюзеляжа, перебирались через левое крыло, вылезали в двери. До Бекера смутно доносились крики и плач, кто-то обнимал его. Придя в себя, он понял, что стоит на причале, отдавая честь «Конкорду». Кто-то увел его от самолета.
Глава 38
В толпе, собравшейся на причале, Ариэл Вейзман и Мириам Бернштейн отыскали майора Бартока. Министр иностранных дел представился и быстро спросил:
— Как дела на мирной конференции?
Майор улыбнулся и кивнул.
— В Нью-Йорке до сих пор ждут делегацию Израиля.
В транспортном самолете один из членов экипажа спросил Бекера, не страдали ли они от нехватки воды во время этого тяжкого испытания.
— Да, конечно, — ответил Бекер. — Разве вы не видите, какая у всех жажда?
— Вижу. Но мне непонятно тогда, почему все мужчины чисто выбриты.
— Выбриты? — Бекер провел ладонью по лицу. — Ох, это он заставил нас побриться.
Раввин Левин отвел майора Бартока к краю причала и потребовал, чтобы его доставили на плоту к майору Арнону, который сейчас находился на холме, чтобы он мог показать место захоронения трупов. Майор Барток попытался убедить раввина, что ему самому нет необходимости возвращаться назад, но Левин продолжал настаивать на своем.
Деревня Уммах никогда не видела такой процессии, проходившей по ее единственной кривой улочке, и, похоже, в будущем ей не предстояло увидеть ничего подобного. Жители деревни помогали нести носилки, раздавали еду, а кто хотел, получал и вино. Смешались плач, крики, песни и танцы. Появились флейтисты, и под их радостные мелодии, оглашавшие причал и деревню, спасенные израильтяне медленно двинулись к огромному транспортному самолету. Какой-то старик протянул Мириам Бернштейн струнный инструмент. Арфу.
Для спасенных все произошло так быстро, что они еще полностью не осознали случившееся. У всех накопились вопросы, и чем больше вопросов задавали коммандос, тем больше вопросов сыпалось со стороны спасенных израильтян.
Майор Барток связался по рации с капитаном Гейсом, которого видел сидящим в кабине транспортного самолета.
— Передай в Иерусалим… Передай, что они сами освободились из Вавилонского плена. Мы доставим их домой. Отчет о жертвах и боевых действиях позже.
— Понял, — ответил Гейс и передал сообщение в Иерусалим.
Премьер-министр откинулся на спинку кресла и потер глаза, слушая звучавшее из динамика сообщение. Он вспомнил, как все они были неуверены в себе, как сомневались. И все же они решились на проведение спасательной операции, и это было главное. Интересно, кто остался в живых, а кто умер? Жив ли министр иностранных дел? А делегаты? Бернштейн? Текох? Тамир? Шапир? Джабари? Ариф? А что с Бургом? Как дела у Добкина? Выживет ли он? И еще Хоснер. Этот загадочный смутьян. Как долго заместитель министра транспорта Мириам Бернштейн удерживала министра транспорта от того, чтобы уволить Хоснера. Если он остался жив, то ему придется ответить на множество вопросов. Премьер-министр открыл глаза и оглядел комнату.
— Герои, мученики, дураки и трусы. Нам понадобится, по крайней мере, месяц, чтобы разобраться, кто есть кто.
Капитан Измаил Блох вел свой «С-130» по дороге, идущей в Хиллу. На борту находились все коммандос майора Арнона, пятнадцать трупов, выкопанных на вершине холма, включая тело Алперна, и еще изуродованный труп, найденный у подножия холма. Коммандос нашли ботинок Бурга с запиской внутри, поэтому смогли быстро выполнить свою неприятную миссию.
Находилось в самолете и тело, настолько изуродованное шрапнелью, что его чуть не оставили на холме, приняв за араба, но какой-то остроглазый коммандос заметил металлическую звезду Давида, висевшую на шее трупа на толстой цепочке. Еще в самолете разместились тридцать пять раненых ашбалов и с десяток мертвых арабов, их опознали как разыскиваемых террористов. Но Ахмеда Риша и Салема Хамади среди них не было.
На операционных столах находились генерал Добкин и Дебора Гидеон. Два хирурга ожидали, пока самолет взлетит, чтобы продолжить работу в полете.
Раввин Левин подошел к операционным столам и посмотрел на хирургов. Мужчина, оперировавший Дебору Гидеон, поднял голову и резко кивнул. Женщина, занимавшаяся Добкином, стянула