– Чего? – буркнул не проснувшийся охранник.
– Идите-ка сюда побыстрее, приятель.
– Что случилось?
– Когда я спал, на меня вскочила громадная крыса, чуть в горло не вцепилась, но я бестию согнал, теперь она сидит под кроватью, а я никак не могу ее оттуда достать.
Охранник, добродушный овернец с круглым лицом военного придурка, открыл дверь и, склонившись, пытался заглянуть под ложе. И в этот самый момент Сен-Мар солидным томищем in folio, переполненным максимами святого Августина, грохнул его по шее так, что парень упал без признаков жизни. Маркиз связал его и забил в горло кляп из кусков, предварительно порванной простыни, после чего забрал полушубок и осторожно выскользнул наружу. Ночь была безлунной, безоблачной и очень холодной. Небо было покрыто тысячами звезд. Продвигаясь под стенами, где тень была наиболее плотной, Сен-Мар добрался до сарая с распределительной станцией. Никто не позаботился о том, чтобы тщательно закрыть дверь, так что, с помощью тонкого стилета, который был спрятан в голенище ботфорт, маркиз быстро справился с запором. Оставался стеклянный шкафчик. Но тут Сен-Мар воспользовался драгоценным бриллиантом из собственного перстня, и, сделав с его помощью отверстие в стекле, добрался до рубильника и, подражая движению мистера Фоули, сильно повернул его вниз.
Ненадолго ночь превратилась в день. Загорелись огни не только во всех домах, мастерских, на охранных башнях, но загорелась и огромная иллюминация, подготовленная для приветствия короля. Но тут же завыла тревожная сирена.
Довольный своим поступком, Сен-Мар встал перед сараем, глядя, как ученые выбегают из домов, одни, вырванные из глубокого сна, другие, прервав, несмотря на позднее время, исследовательские работы.
Мгновение, и Фоули, подняв рубильник вверх, вернул давнюю темноту.
Но перед тем Савиньен с обнаженной рапирой подскочил к маркизу.
– Господи, безумец, что же вы натворили?
Великий конюший вовсе и не собирался защищаться. Он встал, руки в бока, и, усмехаясь, заявил:
– Можешь меня тут же разрубить, месье, но после моего сигнала месье Труасвиль идет со всеми своими мушкетерами. Вы же сами позволили мне передать пароль: "Свет после полуночи". Вот свет и появился…
– Да если бы у него имелась целая армия, Мон-Ромейн он не добудет, – импульсивно воскликнул Фоули. – К оружию, коллеги!
– Господа, господа, – успокаивал их однорукий Мирский, – нельзя, чтобы французы в французов стреляли.
– Хорошо, тогда отпустите меня, – предложил д'Эффиа, – я отошлю своих мушкетеров и уйду прочь, са же, в соответствии с данной присягой, про ваши эксперименты никому и словечка не скажу.
Собравшиеся ученые раздумывали.
– Давайте пойдем в дом, вместо того, чтобы мерзнуть во дворе, – предложил Грудженс.
– Да, давайте посоветуемся, что с ним сделать, – поддержал коллегу-химика Палестрини.
Оставив маркиза с Сирано и еще парой вооруженных солдат, несколько десятков ученых стало горячечно спорить. Времени у них было немного. Одни считали, что вельможу следует казнить, а нападающих разбить, если же кто-то останется в живых, взять такого в плен, чтобы никакой весточки про Мон-Ромейн не вышло наружу, но победила умеренность Мирского.
– Маркиз похож на разумного человека, – говорил он, – и даже если до сих пор был связан с неприятелями королевства, когда узнает, над чем мы здесь работаем, и сколь велика ставка нашего предприятия, неразумно он не поступит.
При голосовании, двадцать восемь голосов ученых против девятнадцати выбрали именно такое решение.
А потом более получаса поляк внушал освобожденному маркизу о цели их работ, о летающих тарелках, о Серебристых и о катастрофе, ожидающей христианскую цивилизацию. Казалось, что Сен-Мар всем этим глубоко тронут, и по собственной инициативе он еще дважды пообещал сохранить тайну, когда же придет время усиленно трудиться над совместными действиями всей Европы.
Провожаемый Сирано, который взялся незамедлительно передать сообщение обо всем случившемся в Париж, за две мили до аббатства, Сен-Мар встретил небольшой отряд Труасвилля.
– Мы видели ту вспышку света и поняли сигнал, ваша милость, – доложил капитан. – Я уже выслал человека за подкреплениями…
– Это излишне, – перебил его Анри д'Эффиа. – Мы возвращаемся.
– То есть, вам уже известно, что они там творят? – среди солдат появилось узкое лицо fra Якопо.
– Ничего особенного, преподобный отец, я видел там кучу больных, страдающих от новой разновидности заразы, и множество лекарей, пытающихся создать panaceum.
Доминиканец казался недовольным ответом, но, увидав месье де Бержерака, тут же спрятался за спинами мушкетеров.
– Прощайте, маркиз, – сказал Савиньен, когда они остановились перед стенами аббатства. – Надеюсь, что мы встретимся в более приятных обстоятельствах.
– Я и сам так считаю, поскольку, шевалье, уж очень вы решительны, и видится мне, что вы высоко подниметесь.
Где-то в средине рассказа месье Сирано вернулись Лино с Лаурой в самом развеселом настроении, поскольку они посетили theatrum и пару питейных заведений получше, где, правда, по причине поста танцев не устраивали, но развлечься можно было очень даже замечательно.
Я быстро отправил их в спальные комнаты, а уже потом, вместе с сановниками, дослушал большеносого мушкетера до самого конца.
– Горе изменнику, – прокомментировал рассказ Ришелье. – Я и не предполагал, будто бы этот разбалованный сопляк способен связаться с врагами государства. В соответствующий момент он заплатит за это своей головой.
Я единственный в этй компании знал, что это не пустая угроза, и что очень скоро амбициозный маркиз поднимется на эшафот, имея, возможно, среди эскорта Сирано де Бержерака. Только я не стал высовываться со своими знаниями, подняв зато другой аспект проблемы.
– Я опасаюсь нечто большего, чем измена, Ваше Высокопреосвященство. Вы ведь и так собирались сообщить о наших работах венскому двору. Так что не думаю, чтобы nuda veritas (голая истина – лат.) могла бы нам так уж навредить. Гораздо сильнее я опасаюсь того, что вспышка электрического света могла быть замечена Серебристыми.
– А такое возможно? В последнее время никаких их объектов на нашем небе не наблюдалось.
– Из того, что мне известно, во времена атлантов на околоземных орбитах кружили многочисленные их технические средства, называемые спутниками, с помощью которых, несмотря на дальность в несколько десятков миль, можно было книгу прочесть, что у ж говорить о том, чтобы заметить электрический свет, да еще такой яркости. Если Чужие располагают подобной технологией, им будет легко догадаться, чо мы бросили им вызов.
– Так что вы посоветуете?
– Возможно, что это и излишне повышенная чувствительность, но я предпочту дуть на холодную воду. Мне кажется, что необходимо срочно прекратить деятельность в Мон-Ромейн, ученых оттуда эвакуировать и разместить в пяти различных местах, где бы они в безопасности продолжали свою деятельность. Результаты их трудов необходимо разослать самым выдающимся умам эпохи, ну а встречу монархов максимально ускорить.
– Займись этим, Джулио, – обратился кардинал к Мазарини. Тот тут же кивнул. – Еще я понимаю, дорогой иль Кане, что твоя экспедиция за океан с капитаном Фруассартом все так же остается актуальной, и что она, даст Бог, завершится успехом.
Это были последние слова, которые я услышал из уст Ришелье.
Так что мы поплыли по Луаре, среди волшебных замков, что обсели ее берега. Но не восхищение пейзажами заполняло мое время. С разговора с месье Бержераком во мне росло беспокойство, а всякий крупный ворон или скопа казались подлетающим кораблем Вырывающих Сердца. И тут же меня поглощало обдумывание подробностей грядущей экспедиции, а размышлял над тем, как безопасно добраться до Америки, беспрепятственно сойти на сушу, а уже там выследить центр неприятеля.
Турка Идриса Мардину полностью поглотил проект маленькой подводной лодки, заняться которым я ему предложил. Ее следовало буксировать за "Генриеттой", а на случай нападения Серебристых послужить местом подводного укрытия; она же могла бы пригодиться, если бы мы добрались до каких-то плавающих вражеских единиц. Находясь внутри нее, мы могли бы, к примеру, проникнуть в их укрепления, если бы таковые находились где-то над водой. Одновременно я попросил турка, чтобы при конструировании лодки он применял как можно меньше металла, и только лишь деревянные гвозди, чтобы объект не давал радарного отражения. Я спроектировал многопедальный привод, беря за образец нынешние водные велосипеды. Те же самые педали, благодаря специальным передачам, гогли служить для выкачивания воды из балластных камер, а еще ускорять оборот воздуха, который должен был поступать вовнутрь с помощью мягкой трубки, достигающей поверхности воды и снабженной поплавком и шариком из целлулоида (новейшее достижение Грудженса), защищающим от попадания в нее воды. Поплавок должен был быть замаскирован прицепленной к нему горстью водорослей.
Понятное дело, в память Жюля Верна (он родится как раз в Нанте через неполные две сотни лет) я решил, по предложению Павоне, окрестить эту педальную бочку "Наутилусом".
Несмотря на царящий на реке холод, в кабине, согреваемой созданной по нашему проекту керосиновой печкой, было довольно-таки тепло и, как говорят русские, уютно. Доктор Амбруаз де Лис занялся разработкой учебника "Хирургии и медицины", я же заранее установленным шифром писал письма Фоули, Палестрини, Грудженсу, ван Хаарлему и Мирскому, которых предусматривал на посты руководителей наших распыленных центров в Оксфорде, Падуе, Гейдельберге, Лейдене и в Кракове. У меня не было много ни времени, ни возможностей заниматься Лаурой, хотя и заметил, что в последние дни девушка остыла в своих отношениях ко мне. Не скрываю, я даже начал несколько заботиться, видя, как она, все охотнее просиживает с Лино, что ни говоря, гораздо более младшим по сравнению со мной, как она внимательно слушает его не слишком-то изысканные байки, играет в различные игры, смеется и с охотой поет.