Понятное дело, что недавнего владельца сети экспериментальных проекционных залов по всей Европе (синерамных, голографических и т. д.) это чудо техники особо не удивило, разве что его присутствие и прекрасное функционирование в подземельях доисторической пирамиды. Впрочем, Петлалкалькатль не оставил мне много времени на рассматривание пейзажа.
– Достойный Итцакойотль сообщил мне, будто бы ты родом не из этого мира, – сказал он. – Твои деяния свидетельствуют в правду данного тезиса. А какова правда?
К этому вопросу я был готов.
– Достойный Итцакойотль не ошибается, – спокойно ответил я. – Я не из этого мира.
Ацтеки не выдали своего изумления, но у верховного жреца блеснули глаза.
– Ты прибыл со звезд?
– Нет, из будущего.
Они вновь обменялись взглядами, после чего Итцакойотль порицающим тоном сказал:
– Ты лжешь! Даже у богов нет свободной власти над временем. Ведь если бы ты знал, что должно случиться завтра, ты мог бы это изменить, а если бы это изменил, будущее было бы иным, чем фактически было.
– Я могу не знать всех подробностей, касающихся завтрашнего дня. Я знаю историю в общем ее наброске, но в достаточной степени, чтобы знать, будто бы наша встреча обязана начать изменение в истории мира. Впрочем, о благородные, откуда у вас уверенность, будто бы, даже зная будущее, я мог бы его изменить? Допустим, я бы знал, к примеру, что, поворачивая направо, я упаду в пропасть. Желая избежать предназначения, я мог бы тогда свернуть влево, но откуда мне быть уверенным, что, двигаясь в этом направлении, я вновь не попаду в пропасть. В последствии результат был бы тем же самым, хотя подход к нему был бы несколько иным.
Ацтеки не выглядели убежденными моей аргументацией, но, похоже, моей версии не отвергали. Поэтому сейчас горячечно искал другие аргументы для поддержки своих тезисов. Нашел.
– Иногда у меня и самого возникают сомнения в отношении правильности этой гипотезы. Например, из школьных учебников мне известно, что одним из тех, кто, в момент нашей договоренности подпишут его вместе со мной, должен быть человек, о котором я знаю, что он мертв, поскольку погиб в столкновении наших сил над Мексиканским Заливом.
– Что это за человек?
– Боцман с судна "Генриетта", Хорст Вайгель, могучий рыжий мужчина, у которого обрезан язык.
– Но ведь он жив! – вырвалось из уст "пернатого", прежде чем быстрый жест Итцакойотля смог удержать его от спонтанного взрыва.
– Невозможно, – заявил я, изображая полнейшую убежденность в собственной версии. – Мне прекрасно известно, что он погиб две недели назад.
Полная превосходства усмешка появилась на губах сановника. Гортанным голосом Петлалкалькатль бросил пару слов на языке nahuatl. И через пару минут к нам привели Вайгеля. При виде его я сыграл грандиозное изумление. Впрочем я и вправду был очень тронут этой встречей. Громадный боцман, которого доставили с цепями на руках и ногоах, совершенно поседел, тело его было покрыто бесчисленными шрамами, явно следами пыток, которым его подвергли. Еще у него был выбит один глаз, зато второй горел неутолимой жаждой жизни.
Но мы не успели даже приветствовать один другого. Неожиданно раздался высокий свист. Я отметил перемену на лице верховного жреца. На нем нарисовалось беспокойство, смешанное со злостью: что-то тут прерывает прекрасно начинавшееся зрелище. Нас он отправил жестом руки, сам же, вместе с Итцакойотлем, подскочил к пульту. Оба казались возбужденными и обеспокоенными.
Три стражника подтолкнули нас в глубину коридора. Прежде, чем переборка за мной закрылась, я успел заметить на панорамной картинке клубы дыма, вздымающиеся над западным краем взлетно-посадочной площадки. Неужели…
Серебристые "тюремщики" явно испытывали страх перед Вайгелем, несмотря на сковывающие его цепи. Шагающий перед нами ацтек с открывающей все ворота булавой ступал неуверенно, наверняка чувствуя на своей спине дыхание гиганта. Второй, идущий между нами, держал руки у бедер, где висели убийственные метатели, ежесекундно он переносил свой взгляд с меня на боцмана, а с него – на меня. Третий, замыкающий нашу группу, ни на миг не опускал большой парализатор, направленный в громадного пирата.
– Мне кажется, что наши парни начали дело, – сказал я вполголоса бременцу, когда мы уже почти что доходили до наших камер. – Даст Бог, по крайней мере им что-то удастся…
И в этот момент погас свет, погружая весб коридор в бархатном мраке.
Могло показаться, что Вайгель только того и ждал.
Поначалу я услышал вскрик индейца, шедшего между нами, и сразу же после того, отвратительный хруст, издаваемый ломающимся позвоночником, и еще отзвук выстрела из парализатора. Но в короткой вспышке я увидел, что Вайгель низко наклонился, так что весь предназначенный ему электрический заряд попал прямо в лицо командиру патруля, который именно в этот миг решил повернуться. Раздался нечеловеческий вопль. Потом я еще услышал обещающее неприятности бряцание поднимаемых кандалов. Последний из эскортирующих нас ацтеков, вероятно, пытался отскочить, но Хорст угадал его намерение. Несмотря на темноту, удар достиг цели. Послышался треск переламываемых костей, грохот падающего тела. И наступила тишина.
Аварийное освещение загорелось секунд через тридцать. Все три стражника валялись мертвыми. Вайгель вырвал из кобуры старшего небольшой лазерный излучатель и перерезал с его помощью свои цепи. Мои узы он разорвал легко руками, словно то были прогнившие шнурки, а не солидная веревка из сизалевого волокна. На миг он закрыл свой единственный здоровый глаз, а потом искривил беззубые уста в чем-то, что должно было изображать улыбку.
Мы сразу же переоделись в комбинезоны стражников. Правда, громадина-боцман не мог застегнуть свой на спине, но, поскольку я его довольно хорошо уже знал его, мне было известно, что подобраться к нему сзади невозможно.
– И что дальше? – спросил я у Хорста.
Тот указал рукой направления, откуда мы только-только пришли, и провел рукой по шее.
– Ага, значит, возвращаемся завершить столь интересно начатую беседу с хозяевами?
Хорст кивнул.
К сожалению, пройдя несколько шагов, мы застали закрытую переборку. Этим я особо не обеспокоился, поскольку раньше заметил, что проход открывался, когда самый старший из стражников поднимал булаву. Поэтому, переодеваясь, я забрал себе золотистый символ, а при случае стащил с руки мертвого индейца золотой браслет, представлявший трех сплетенных змей. Я надел его на запястье и, подойдя к переборке, попытался повторить жест стражника. Раздался тихий щелчок механизма, но преграда не открылась. Похоже, объявленная тревога полностью ее заблокировала. Дезориентированный, я огляделся по сторонам. Вайгель коснулся моего плеча и указал наверх. Прямо над собой я увидел вентиляционное отверстие.
– То есть ты предлагаешь нам перемещаться по вентиляционным каналам? – спросил я.
Великан, подтверждая, чмокнул. Коридоры, вне всякого сомнения, создавались по меркам пришельцев из космоса, и они не были выше двух с половиной метров роста. Я забрался на плечо боцману и зацепил за решетку инкрустированный серебром пояс, который я тоже забрал у стражника. Вайгель вырвал ее одним смелым рывком. Затем он подпрыгнул и с гибкостью, которой я никак не мог подозревать у кого-то, имеющего подобные размеры, схватился за край и подтянулся вовнутрь. Затем он протянул мне руку и поднял вверх, словно я был ребенком.
Я опасался того, что, в связи с габаритами бременца, мы быстро застрянем в тесном тоннеле, но каким-то образом протиснуться удавалось. Где-то через четверть часа мы очутились над овальным залом. К сожалению, здесь вентиляция ограничивалась небольшими отверстиями в литом потолке над столом управления. Мы не могли увидеть, что происходит за пределами пирамиды, но нервно вспыхивающие огни и быстро перемещающиеся головы ацтекских сановников, мечущихся вокруг стола, говорили о том, что внизу, как минимум, царит паника. Я заметил характерную голову верховного жреца, зато нигде не заметил Итцакойотля. Неужели его выслали на первые линии фронта? Я ужасно жалел о том, что не знаю язык nahuatl, поскольку это помогло бы мне сориентироваться в ситуации.
Тем временем, Вайгель вытащил метатель, который отобрал у стражников, и подсунул его мне под нос. Что он имел в виду, раз в нынешней ситуации мы не могли воспользоваться оружием? Выстрел электрическим зарядом через металлическую решетку грозил поражением стреляющих и тут же выдал бы место нашего пребывания. Но Вайгель указал на переключатель и запасную обойму, в которой находились газовые заряды, готовые к тому, чтобы сунуть их в камеру замка.
– Вот как ты хочешь расправиться с гадами? – шепнул я прямо на ухо боцману. – Это правильно, этих двух патронов должно хватить, чтобы на долгое время обездвижить компанию, пребывающую в помещении под нами, но… – тут я замялся, – у твоей идеи имеется один существенный недостаток, ведь при этом мы тоже потеряем сознание.
Хорст отрицательно покачал головой. Неужли он предполагал, что выстреленный газ будет тяжелее воздуха? Нет. Германец предложил другое решение. Хорст вытащил шнур, который еще недавно связывал мои руки, расплел его на более тонкие волокна и, связав таким образом шпагат длиной в несколько локтей, привязал его к спусковому крючку ацтекского автомата. После этого он сунул его стволом вниз в одно из вентиляционных отверстий и жестом приказал мне отползать.
Кто-нибудь из вас отступал когда-нибудь по туннелю, тесном, словно мелиоративная канава. Не удивительно, что уже через минуту со всей дури налетел на какую-то помеху. Грохот был знатный. Я был уверен, что ацтеки просто обязаны были его слышать. Вайгель перестал колебаться. Он дернул за бечевку, освобождая спуск. Оружие закашляло, прозвучало сухое: "пац, пац". Через секунду до нас донеслись крики и кашель. Мы же удирали задом на четвереньках, опасаясь того, что газ в любой момент может достать и нас. Но не догнал. Жалко было лишь того, что невозможно было проверить результаты наших действий. Но что-то мне подсказывало, что именно сейчас Тайный Город был лишен своего командования.