Бах!
Готов и этот.
Навскидку стреляю по собаке.
Раз, второй, третий – попал!
Жалобный визг разносится вокруг. Несколько раз стреляю и по кабине – мне патроны не солить. А так – авось кого еще и зацеплю.
Вот теперь – можно и нужно наддать!
Бедные мои ноги… как мне вас жалко!
Днем позже. Один из кабинетов немецкой комендатуры
– Разрешите войти, герр майор?
Сидевший за столом хозяин кабинета приподнял голову, вглядываясь в вошедшего.
– А, Хельмут! Проходите, присаживайтесь… Как ваши успехи?
– Да как вам сказать, герр майор… – Обер-лейтенант устало опустился на предложенный ему стул. Снял фуражку и пригладил волосы. – Двое суток беготни по лесам, один пойманный партизан с двустволкой… вот и все.
– Я слышал, у вас были и потери? – Майор отложил в сторону бумаги.
– Да, герр майор. В самом начале поисков. Четверо раненых – противник заминировал тропу, по которой отходил.
– Это в довесок к тем десяти погибшим?
– Да, герр майор.
– Однако… И что вы можете сказать о своем противнике? Кто они?
Обер-лейтенант замялся:
– У меня сложилось двоякое впечатление, герр майор… С одной стороны, они допустили явную ошибку, позволив обнаружить себя около лагеря. С другой – то, как они смогли уничтожить поисковую группу… Штабс-фельдфебель Ройтерман – старый солдат, и чтобы его переиграть… надо иметь на плечах умную голову! Да и то, как они хитро запутали следы, уходя от преследования, это уже само говорит о многом!
– Сколько их было, по-вашему?
– Не более десяти человек.
– Ваша поисковая группа насчитывала столько же. Да еще и обладала преимуществом в неожиданности.
– Да, герр майор. Но, надо полагать, им попались не менее серьезные оппоненты. Взять красных незаметно не удалось. Мы нашли воронку от взрыва гранаты, стреляные гильзы…
– От какого оружия, обер-лейтенант?
– Нашего и от русских винтовок. Судя по характеру повреждений на телах солдат поисковой группы, они в равной степени пострадали от гранатных разрывов и от огнестрельного оружия – в них в ряде случаев стреляли почти в упор. Так что схватка имела место и была скоротечной и жестокой.
– Потери противника?
– Мы нашли двоих. Это из числа бывших пленных. Убиты из огнестрельного оружия.
– Если бы их закололи вилкой – поверьте мне, Хельмут, я удивился бы еще больше! А чего ждали вы? Что русские диверсанты пожертвуют своими жизнями, спасая вчерашних доходяг? Бросьте, мой друг, настолько там еще никто с ума не сошел…
– Да, откровенно говоря, герр майор, мне с самого начала показалась странной эта возня вокруг лагеря.
– И вы говорите это мне только сейчас? – покачал головой хозяин кабинета. – Хельмут, друг мой, когда же вы, молодежь, наконец уясните то, что все, я подчеркиваю – все, подобные сомнения следует немедленно сообщать руководству? Сколько раз можно об этом напоминать?
– Виноват, герр майор! – вытянулся визитер, вскочив со стула.
– Да садитесь вы… – устало отмахнулся старший по званию. – Что уж теперь-то об этом говорить!
– Извините, герр майор… я вас не понял? – осторожно поинтересовался молодой офицер.
– Да все просто, Хельмут. Я бы сказал – до безобразия просто. Вы за розыскной собакой, кстати говоря, посылали?
– Да.
– И?
– Проводник так к нам и не прибыл.
– Интересовались, почему?
– Не успел, герр майор.
– Ну да… не успели… Сразу же по выезде из лагеря автомашина с собакой и обоими проводниками была обстреляна из лесу неизвестными. Убит один из проводников, водитель и второй проводник – тяжело ранены. Машина повреждена, а находившаяся в ней собака – расстреляна в упор из пистолета. В кузове даже остались гильзы: стрельба велась с близкого расстояния.
– Вот как!
– Да. Кто-то очень не хотел, обер-лейтенант, чтобы начавшиеся поиски увенчались успехом. И во всяком случае вас старались подольше задержать в лесу.
– Зачем?
– А вот зачем! – Хозяин кабинета взял со стола бумагу. – Сегодня ночью в тридцати километрах отсюда был совершен налет на штаб дивизии. Ранен ее командир, похищены оперативные документы, а прибывший из ОКВ[20] полковник Хильгер – вообще уведен в лес неизвестными. Поиск силами роты охраны, увы, ничего не дал… А ваши солдаты, в поисках кучки мифических диверсантов, месили грязь вокруг лагеря! И единственные имевшиеся у нас розыскные собаки – тоже находились там! По вашей просьбе, Хельмут! По вашей настоятельной просьбе! Так что и следов этих нападавших нам тоже найти не удалось – попросту некому, – не деревенских же собак для этого брать!
– Но… герр майор… мы все…
– Были введены в заблуждение, хотите это сказать? Да. Были. Увы, но это так! Нас переиграли, Хельмут! Как вчерашних юнкеров! Вся эта мышиная возня вокруг кучки доходяг – дымовая завеса, мой друг! Поставленная очень умелой и опытной рукой! Даже я, старый дурак, тоже попался на эту удочку! Согласился отправить в погоню за мифическими диверсантами лучшие поисковые группы и придал вам всех розыскных собак. И? Что мы теперь имеем в итоге?
– А… как отреагировали там, – ткнул рукой в потолок обер-лейтенант, – на это нападение?
– Улавливаете суть, Хельмут! – одобрительно кивнул майор. – Гауптмана Кюртца теперь ждет фронт! Да и не его одного, как я полагаю. Относительно же вас, мой друг, пока… Я подчеркиваю – пока! – никаких распоряжений не последовало. Согласно моему рапорту, вы все еще там, в лесу. Гоняетесь за партизанами и диверсантами. И уже нащупали кое-что обнадеживающее. Так что, дорогой мой обер-лейтенант, теплая постель вас ожидает еще очень не скоро. Как и ваших солдат…
– Понятно…
– Превратности войны, Хельмут! Или вы предпочитаете предстать перед сердитыми дядьками из ОКВ? Сюда уже едет целая комиссия – Хильгер был весьма информированным офицером! И очень важным гостем! Как вы понимаете, бедняга Кюртц стал только первой жертвой этого нападения. Разумеется, в переносном смысле, хотя и не думаю, что это его сильно обрадовало. Понимаю, что вас лично фронт, возможно, и не особенно страшит. Но даже там бывают крайне неприятные участки, где все ваше умение мало чем сможет вам помочь…
– Значит, герр майор, единственным моим шансом на реабилитацию в глазах командования…
– Будет голова командира этих диверсантов! Только так, мой друг! И никак иначе!
А тем временем далеко в лесу…
– Привал! – сбрасываю с плеча тяжелый тюк со снаряжением. – Передых двадцать минут! Старшина, выставить посты. Остальным – отдыхать!
Когда вернулся к тому месту, где оставил ребят, я еще около часа тихо лежал в кустах, прислушиваясь к лесной жизни. Но ничто не нарушало ее спокойного хода. Поисковые группы немцев сейчас с остервенением рыщут где-то по лесу в поисках неведомого противника. Очень надеюсь, что хоть один из них задел-таки ногой мой сюрприз. Может быть, даже не один… хотя это уже из разряда фантастики – среди них тоже умных людей хватает. А вот темп они существенно потеряют! И это хорошо! Будем надеяться, что назад они уже не пойдут. В противном случае мне тут будет совсем не до смеха – бегать по лесу я уже не могу, устал, как последняя собака.
Но на этот раз капризная удача повернулась ко мне совсем не тем местом, которым обычно протирают брюки и просиживают стулья. Немцы назад не вернулись, да и здесь, судя по всему, никого не оставили.
Добравшись до ямки, в которой и залегло все наше воинство, постукиваю обухом штыка по ствольной коробке винтовки.
Раз.
Раз-два-три.
Раз-два.
Раз.
В обыкновенном лесу металлический лязг – явление необычайное. А уж ритмичный – и подавно. Во всяком случае, человеческое ухо вычленяет его среди прочих звуков моментально.
Ответный сигнал!
Раз.
Раз-два.
Раз-два-три.
Обратная последовательность звуков, за исключением последнего.
Свои!
Спустя десяток минут тяжело навьюченная колонна углубляется в лес.
Дорогу мы переходим поодиночке и в разных местах, стараясь идти по следам, которые тут были оставлены до нас.
Но, только отмахав от места укрытия около десяти километров, даю команду на привал – иначе бойцы просто попадают от усталости. Среди нас нет мировых рекордсменов по перетаскиванию тяжестей на большие расстояния, стало быть, отдых всем необходим. Даже показан! Во как! К месту вспоминается медицинский термин.
Впрочем, даже и в противоположном случае ребята все едино дальше идти не смогут – надо отдыхать… Даже сам факт, что вчерашние пленные смогли осилить эту дистанцию, уже заслуживает немалого уважения. И тренированный-то солдат пройдет по лесу десяток верст далеко не играючи – семь потов с него сойдет! Надо дать парням роздых… а как? Не факт, что на наших плечах сейчас не повиснут сослуживцы убитых «охотничков». Очень даже запросто могут, эти ребятишки и не такие штуки проделывать умели.
И опять – странные воспоминания! Откуда я знаю про «охотников» так много подробностей? Что, раньше с ними виделся? Когда и при каких обстоятельствах? Не помню… Так бы и постучался головой о ближайший дуб! Хотя толку в этом…
Однако надо будет со старшиной переговорить. Нормальный он в принципе мужик, хотя и истинный «герой своего времени». Мыслит и поступает как-то… ну медленно, что ли… да и элементарных хитростей не знает. Или попросту не в курсе на этот счет? А что, очень даже может быть! Он, поди, не всю жизнь в армии-то служил? Да и воевали в это время далеко не так, как воевали мы. Мы? Опять, блин, эти провалы в воспоминаниях! Ведь помню, казалось бы, многое, а копни глубже – пробел на пробеле! Как воевали, вроде помню. А вот чем и с кем? Ни оружия своего, ни противника – все позабыл! Странное словечко – «чехи». Это что же, мы с Чехословакией воевали, выходит? За какой, простите, хрен? Что мы там потеряли? Да и сама эта страна… тоже мне грозный военный противник!
– Борисыч! – тихонько окликаю старшину. – Присядь…