– Поделить поровну! Оружие зарядить и переводчик поставить на одиночные! Выполнять!
А когда появился наш командир, старлей за локоток отвел его в сторону и о чем-то долго беседовал. Уж и не знаю, что он там ему сказал, но за нас взялись основательно… и очень скоро. Так что оставшееся до дембеля время пролетело… в общем, быстро прошло.
А уже на гражданке я долго не мог найти себе применения. Именно из-за полученных в Дагестане привычек и повадок. Сунулся было в МВД, но быстро просек, что это не моя тема. Работал охранником, водителем. Даже годик покатался по загранрейсам. Тоже не зря – существенно подтянул свой немецкий. И это, кстати говоря, внезапно сдвинуло меня совсем в другую степь. Вспомнив свои автослесарские навыки и пригласив парочку друзей, начали мы гонять тачки из Германии. Подержанные… так где ж на новые-то денег взять? Чинили, перепродавали… Понемногу окрепли, встали на ноги и начали нагуливать жирок. Из вчерашнего Максимки я стал Максимом Андреевичем Красовским. Секретаршу завел… м-да! И однажды утром, выбравшись из ее постели, с ужасом обнаружив у себя брюшко, рванул на природу – заниматься экстремальным туризмом. Заодно – и экстремальным вождением. А потом пришел к Марку.
Блин, ракета! Минутная готовность!
Черт, не успеваю!
А-а-а, плевать! Рвану по прямой – иначе никак!
– Михалыч! – Оператор поднес к уху телефонную трубку. – Уснул, старый пьяница?
– Уснешь тут… – недовольно пробурчал пиротехник. – Чего тебе?
– Слушай сюда! У нас кадр хороший получается! Солнце как раз над холмом приподнялось. Представляешь, если на его фоне взрывы пойдут?!
– Угум… – Прижав телефон плечом, пиротехник нарезал колбасу на бутерброд. – Ну пойдут, куда ж они денутся-то?
– Так я о чем! У тебя в поле зарядов сколько стоит?
– Четыре.
– Запускай!
– Ты ж их на атаку планировал использовать!
– Так еще поставим! Запас-то есть?
– Есть…
– Давай! Я камеру включаю – и секунд через двадцать поднимай!
– Так не начали же еще!
– Вот им вместо ракеты и просигналим!
Скорее!
Ложбинка впереди – не перепрыгну, придется низом пробегать. А лучше – спрыгну! И на тот берег вон там выскочу.
Прыжок!
Ствол карабина и голова бегущего скрылись за невысоким откосом.
– Так… – Михалыч еще раз бросил взгляд влево – на поле уже никого не было. – Ага, смотался куда-то, злодей!
Щелчок!
Загорелись красным цветом светодиоды: «Сеть под напряжением».
– Ну с Богом!
Щелкнул пакетник на пульте.
Вспыхнули рубиновые огоньки: «Подрыв заряда».
Откос быстро-быстро убегает назад. Точнее, он-то на месте, это я вперед ломлюсь что твой лось.
Вешка?
И висящие на ней провода?
А что это за цилиндр около нее?
Цепочка разрывов красиво прорисовалась на фоне солнечного диска. А вот один из них прозвучал особенно громко, вымахнув к небу солидный столб земли, подсвеченный изнутри багровым пламенем. Оператор только крякнул от удовольствия: эффектный кадр!
начальнику … отделения полиции
подполковнику полиции тов. Нефедову А.П.
Докладываю вам, что сегодня, 12 октября 2016 года, при проведении киносъемок в районе дер. Гайтолово произошел подрыв неустановленного взрывного устройства большой мощности.
Прибывшими на место специалистами МЧС установлено, что взрыв имитационного пиротехнического заряда привел к срабатыванию штатного боеприпаса времен ВОВ. Проведенными поисками обнаружено еще несколько таких боеприпасов – артиллерийских снарядов и авиабомб, расположенных на поле перед рекой. Найдены остатки минно-взрывной цепи, соединявшей обнаруженные заряды. Со слов специалистов МЧС, минно-взрывная сеть имеет многочисленные повреждения, в результате которых взорвался только один боеприпас, в непосредственной близости от которого был установлен пиротехниками «Ленфильма» имитационный заряд.
Съемки мною были остановлены, люди эвакуированы в безопасное место. Специалисты приступили к поиску и обезвреживанию боеприпасов.
Место огорожено, выставлено оцепление.
В результате взрыва пропал без вести гр. Красовский Максим Андреевич, 1984 г.р. Проведенными поисками его тело обнаружено не было.
Дым…
И что-то хрустит в голове.
Отчего меня так шатает? Я иду… нет… меня несут. Куда?
Ничего не понимаю…
– Was ist damit, Heinrich?[4]
– Bombardierung. Verwundet, Schrapnellwunden an beiden beinen und der linken Schulter. Glück noch…[5]
– Bringt ihn in die zweite Kammer.[6]
Ага, во вторую палату. Попал под бомбежку, ранения – это обо мне? Контужен тоже я?
А кто я?
Что-то скачет в голове. Отрывками и какими-то кусочками. Вижу человека в форме. Погоны – офицер? Да, обер-лейтенант. Откуда я это помню? Рука, передергивающая затвор, – это карабин Кар-98. Значит, я помню такие подробности?
«…Руку неправильно держишь! Не в сторону затвор тяни, а ладонь к цевью прижимай! Пусть она у тебя вдоль винтовки скользит, тогда увод от цели минимальный будет. И стволом не маши, это не коса…»
А это откуда?
Не помню…
Перед глазами что-то белое. Несколько минут тупо пялюсь туда и только потом соображаю – потолок! Стало быть, если повернуть голову, то увижу стену? Попробуем…
Да, стена тут имеется. И потолок не очень-то высокий. А из стены торчат какие-то деревяшки. Это… черт, не помню, как это называется.
– Oh! Erholt?[7]
– Nicht wirklich…[8] – срывается у меня с языка. Да, я пришел (приполз?) в себя. Хотя и не уверен в этом окончательно.
В поле зрения появляется мужик в белом халате. Лет сорок. На носу очки в круглой оправе.
– Ihnen sagen?[9]
Могу ли я говорить? Ну… отвечал же только что?
– Ja… Was ist passiert?[10]
Хорошо бы узнать, что же стряслось, наконец?
– Ihr Kolonne kam unter eine Bombe. Du hast Glück, erwischte einfach![11]
Ага, под бомбы мы попали. Мы – это кто? Легко отделался? Ну это еще как сказать – ног и рук не чувствую совсем. Пробую пошевелить пальцами правой руки – есть! Левой… опа, в плечо отдается! Стало быть, туда прилетело. Ноги – тут хуже, болят обе. Не ходок…
– Hetzen Sie nicht, Grenadier! Herr Gott gab dir das Leben, nicht in Sie haben es verloren, fallen aus dem Bett![12]
Нет, спешить я не собираюсь, тут дядька прав. И падать с кровати тоже не хочу. Вполне разделяю оптимизм собеседника относительно Всевышнего и не собираюсь его разочаровывать. Кого? Да их обоих! И Господа Бога, и своего собеседника.
– Gut! Hinlegen und an stärke gewinnen! Ich werde dir den Hauptarzt berichten.[13]
Ладно, лежать так лежать. Последую совету и стану набираться сил. А там и главный врач удостоит меня своим визитом…
Но сей уважаемый дядя, судя по всему, был занят и навестить меня не спешил. Вместо этого в палату подселили еще двоих пациентов, благо в сознание я пришел и полного покоя больше не требовалось. Комнатка оказалась небольшой, а то впихнули бы и четвертого.
Одним из подселенных оказался говорливый башенный стрелок-танкист Вилли Баум. Он так представился сразу, стоило санитарам затащить его носилки в палату.
– Hallo, Kameraden! Ich bin Pech Willi![14]
– Warum Mann?[15]
– Im zwei Jahre Dienst bin ich ins Krankenhaus zu dritten mal?..[16]
Хм, надо же – Невезучий Вилли! За два года загреметь в госпиталь трижды – тут кто угодно станет в затылке чесать… понимаю этого парня.
Первый раз его придавило танком при погрузке – лопнул трос, и тяжелая машина качнулась вбок. Итог – месяц на больничной койке.
Второй раз повезло совсем уж невероятно – снаряд пробил броню и отправил на тот свет почти весь экипаж. Посчастливилось только Бауму – получил ранение в ногу.
И в этот раз он отделался от костлявой просто чудом – успел выбраться из горящего танка, оставив за спиной троих покойников. Слегка обгорел – ноги, малость оглох, но жизнерадостности не утратил.
Беседуя с ним, я все время пытался вспомнить хоть что-нибудь о себе. Безрезультатно. Окружающие говорили, что в моей речи слышен баварский диалект. Я не спорил – им виднее, они-то памяти не теряли. Первое время я говорил мало, с трудом подбирая слова, потом освоился, голова заработала лучше. Так что больше не приходилось напрягать голову, подыскивая нужное.
По моей просьбе санитар принес форму, в которой меня нашли. Точнее – ее остатки. Брюки превратились в рваные тряпки еще при перевязке. Оставались китель и шинель. Принесли китель. Перебирая в руках зажигалку, складной саперный резак (отчего-то я знал, что это именно он) и прочие немудрящие предметы, я силился натолкнуть себя на воспоминания. Окружающие были уверены в том, что я солдат, точнее, гренадер. Что это значило в моем положении, неизвестно. Осторожно расспрашивая санитаров, я узнал, что меня вместе с двумя десятками таких же пострадавших привезли с какой-то железнодорожной станции. На нее совершили налет бомбардировщики красных и перемешали там с землей около батальона пехоты и с десяток танков. Меня обнаружили около воронки и поначалу собирались оттащить к похоронной команде. Однако вовремя оживший «покойник» что-то прохрипел, и унтер-офицер, командовавший спасательными работами, распорядился отнести ожившего к медикам.