Механик растерянно кивнул и вновь прилип к иллюминаторам, глядя вниз. На его лице застыла счастливая улыбка.
Вспомнив просьбу коменданта не удаляться далеко от крепости, Сергей развернул дирижабль вправо, направив его в сторону аэробазы. Сверху территория крепости походила на огромный изломанный треугольник с кривыми катетами стен и толстым основанием линии береговой обороны, внутри которого разместились коробки строений. Взлетная площадка аэробазы светло-желтым пятном виднелась чуть сбоку, соединяясь с телом крепости серой пуповиной дороги.
Фигурки людей внизу едва различались на фоне выгоревшей травы, так что Сергею пришлось снижаться, чтобы увидеть стоявших у платформы и смотревших в их сторону девушек во главе с комендантом. Те дружно замахали руками, и он автоматически помахал им в ответ, прекрасно осознавая, что с земли этот жест будет не виден.
– Тер Эйтан, а можно, мы пролетим над заводом отца? – спросил Кай, глядя на Ратного умоляющим взглядом. – Папа не верил, что мы сможем поднять этот аэростат, вот я и хочу…
Сергей согласно кивнул. Он уже довольно неплохо чувствовал аппарат, верил в его надежность, к тому же в душе зародился просто-таки детский задор. Хотелось взмыть высоко в небо и, отключив двигатель, отдать шар на волю ветрам, чтобы те унесли его к неизведанным далям. Хотелось неспешно плыть над землей, открывая для себя все новые и новые просторы и чудеса этого мира. Хотелось странствий и приключений, как в тех книгах, что он читал в детстве.
Он тихонько вздохнул, понимая, что все это неосуществимо и реальный мир намного сложнее, чем миры детских книжек. Но иногда до слез хотелось совершать подобные безумия. Без обдумывания, без плана – просто так, поддавшись неожиданному порыву чувств.
Да, он не хотел сегодня отдаляться от базы, но пусть… пусть это будет его маленькое безумие – дань тому ребенку, что до сих пор скрывается где-то в глубинах его души.
– Что ж, покажем твоему отцу, что он был не прав. – Сергей озорно улыбнулся и крутанул штурвал.
Не спалось. Сон был какой-то тревожный и к тому же абсолютно не запомнился. Лишь какие-то смутные отрывки мелькали в мозгу, никак не складываясь в целостную картину. Страшно разболелась голова. Сергей с полчаса валялся, ворочаясь с боку на бок, а затем осторожно поднялся с лежанки и, бросив взгляд в сторону кровати, где спал оставшийся ночевать у него Кай, вышел из комнаты. Пройдя по короткому коридору, он зашел в соседнюю комнату, где обустроил себе небольшую кухоньку с газовой плитой, выделенной ему комендантом, и большим круглым столом, за которым Тейрина с Андре любили сойтись за очередной партией в домно.
Подойдя к окну, на широком подоконнике которого стояло небольшое ведро, наполненное свежей колодезной водой, он взял кружку и, зачерпнув, отхлебнул. Прохладная вода скользнула внутрь, прогоняя остатки липкого сна. Сергей бросил взгляд в окно, где темень ночи уже сменялась рассветным полусумраком, и решил выйти на улицу.
Вернувшись в комнату, где спал Кай, он потихоньку, стараясь сильно не скрипеть рассохшимися половицами, добрался до своих сапог. Подхватив их, вышел обратно в коридор и, обувшись, спустился вниз. Утренняя прохлада освежила голову, и боль постепенно отступила. Обойдя здание, он остановился и несколько минут смотрел в сторону темной обмякшей туши дирижабля, застывшей на посадочной платформе.
Как ни странно, но сели они без особых проблем, правда, пришлось стравить больше половины газа из баллона. Сергею удалось посадить гондолу на платформу прямо-таки с ювелирной точностью, вызвав у Тейрины бурю эмоций. Девушка запрыгала на месте и захлопала в ладоши, радуясь такому точному приземлению, чем вызвала удивленные взгляды подруг и саркастически понимающую ухмылку коменданта.
Аэростат решили оставить на платформе до следующего дня, чтобы провести еще пару полетов, пока позволяла погода, после чего оттранспортировать в гараж. Одновременно за эти дни надо было разобраться с тележкой, у которой заклинило две оси из шести, да так, что теперь даже при помощи грузовика ее невозможно было стронуть с места.
Странный фырчаще-шуршащий звук, донесшийся откуда-то сверху, заставил Сергея отвлечься от раздумий и, оторвавшись от созерцания аэростата, поднять голову. Он остолбенел. В предрассветной мгле над его головой величественно плыли дирижабли. Семь черных громадин шли огромным клином, направляясь в сторону спящего города. А чуть ниже них летела пара маленьких аэростатов, практически теряясь на фоне своих гигантских собратьев.
Землянин почувствовал, как по спине побежал холодок нехорошего предчувствия. Воздушные корабли тем временем скрылись за деревьями, и через пару минут оттуда донеслись гулкие звуки далеких взрывов, а небо в стороне города окрасилось ярко-красным заревом пожаров.
Гул тревоги ударил по нервам, заставив Сергея вздрогнуть и очнуться от своего странного оцепенения. Он бросился внутрь здания и, бегом поднявшись в свою комнату, принялся спешно напяливать форму, путаясь в рукавах.
– Что-то случилось? – Кай приподнялся на кровати.
– Город бомбят.
Парень непонимающе посмотрел на Сергея, затем скинул с себя одеяло и принялся одеваться.
– Ты-то куда? – бросил Ратный, застегивая ремень.
– Как куда? – удивился Кай. – Надо наполнить баллон и запра…
– Не сходи с ума. На нашем аэростате нет оружия… И сколько нам времени понадобится на заполнение баллона?
– Но… что тогда делать? – растерянно спросил Кай.
– Тебе – ничего. Я сейчас в крепость. Думаю, когда налетчики уберутся, дел у нас хватит. А ты сиди здесь…
Он поправил кобуру и, подхватив с вешалки форменное кепи, выбежал из комнаты.
Город горел. Черные столбы дыма вились над ним, как черные траурные ленты. А рушащиеся стены домов вздымали в небо снопы искр. Ястанские дирижабли сделали свое дело, вывалив смертоносный груз на безоружный сонный городок, и не торопясь направлялись в сторону моря.
Маленький гарнизон крепости собрался на крыше одного из бункеров. Все смотрели в сторону разрастающегося пожарища. Одна из девушек плакала, уткнувшись в плечо своей подруге, еще одна упала на колени и, вцепившись пальцами в растущую на крыше бункера траву, громко молилась. Но большинство просто застыли столбами и со слезами на глазах смотрели на пылающий город.
Роханцев нервно курил одну палочку аромы за другой, отбрасывая практически недокуренную, чтобы через мгновение раскурить новую. Кай, все же примчавшийся в крепость на своем мотовелике, вопреки приказу оставаться дома, сидел на траве и, обхватив голову руками, натужно подвывал. Тейрина опустилась рядом с парнем, несколько минут пыталась его успокоить, потом поднялась и, подойдя к Сергею, молча уткнулась ему в плечо.
А Ратный ничего не видел вокруг, он оцепенело глядел на огни пожарища, чувствуя, как в груди поднимается непонятная волна гнева и дикой ненависти. Словно всколыхнулся некий слой генетической памяти, словно землянин отпрыгнул на несколько столетий назад, когда крылатые машины с черными крестами на крыльях обрушивали неумолимую смерть на спящие города. Он не знал, что его прапрадед примерно так же в предрассветный час стоял у края аэродрома и, чуть не плача от бессилия, глядел на свой догорающий «ишак», который так и не успел поднять в воздух, чтобы остановить крылатую смерть. А когда солнце первыми лучами озарило небосклон, глаза обоих мужчин, разделенных не только сотнями световых лет, но и бездной веков, сверкали праведным гневом и холодной решимостью идти до конца.
– Мне понадобится чертежная доска, – пробормотал Сергей, скрипнув зубами, и, обернувшись к удалявшимся дирижаблям, добавил: – Но клянусь, вы будете у меня гореть. Гореть ярче этого города.
Глава 6
Город лежал в руинах. Создавалось впечатление, что в нем не осталось ни одного неповрежденного здания. Выбитые глазницы окон зияли пустотой, в которой порой вспыхивали зловещие языки пламени. Кривые закопченные зубы разрушенных, иссеченных осколками стен застыли в немом молчании. Улицы и дворы испещрены темными провалами воронок. Везде осколки кирпича вперемешку со стеклом, искореженными кусками метала, земли, а порой и кусками человеческих тел. Раскидистые деревья, растущие вдоль улиц, местами превратились в обугленые скелеты, в безмолвном вопле тянущие к небу свои дымящиеся ветви. Едкий дым от пожаров туманной дымкой застилает город, заставляя слезиться глаза, а порой заходиться в продолжительных приступах кашля. Однако огонь никто не тушит. Выжившие либо спешат убраться из агонизирующего города, либо помогают разбирать завалы, чтобы вызволить зовущих на помощь людей. Впрочем, последних с каждым часом становится все меньше и меньше – крики смолкают. И происходит это отнюдь не потому, что людей успевают спасти…
На самом деле тех, кто спасает, очень мало. Это всего лишь два десятка рабочих с фабрики отца Кая, которая, как ни странно, совершенно не пострадала от налета, несколько примкнувших добровольцев да гарнизон крепости. Хотя от девчонок толку было мало. При виде обгоревших тел большинство из них впали в полный ступор, граничащий с паникой, и Роханцев был вынужден отправить их обратно в крепость.
В городе из гарнизонных остались лишь Сергей с комендантом да еще три девушки, среди которых оказалась и Тейрина. Глядя на нее, Ратный поражался, сколько мужества скрывается в этой худенькой девочке, которая отважно лезла в развалины дома, едва заслышав очередной крик о помощи. И, наверное, именно ее пример заставлял его, стиснув зубы до противного скрежета, помогать разбирать завалы, сдерживая рвотные позывы при виде очередного трупа.
К концу третьего дня он уже ощущал себя бездушной машиной, которая, даже не морщась, равнодушно оттаскивала очередные изуродованные останки в сторону, чтобы они не мешали раскопкам. Внутри души поселилась какая-то холодная пустота, и лишь где-то глубоко внутри бурлил вулкан зарождающегося гнева. Эти люди не были ни в чем виноваты. Это был мирный городок, большая часть населения которого состояла из стариков, женщин и детей. А этот налет явился актом планомерного уничтожения – циничного и безжалостного. Судя по разрушениям, ястанские дирижабли полностью опустошили бомболюки, выбросив свой смертоносный груз на жилища беззащитных людей. А если учитывать размер аппаратов и их грузоподъемность, то оставалось только удивляться количеству выживших. Хотя город практически перестал существовать, превратившись в смердящий гарью труп.