ался хмурым и постоянно косился в сторону другой группы офицеров, толпившихся у одного из бипланов. Ратный бросил на него быстрый взгляд и вновь повернулся к Росовскому, указав рукой на ближайший самолет:
– Что ж, господа, давайте подойдем к «пятерке»…
Несколько минут он отвечал на вопросы, которые в основном задавал полковник Гусан, въедливо расспрашивающий о каждой мелочи, в то время как остальные, по большему счету, слушали, изредка вмешиваясь в их диалог. Сергей старался объяснять как можно проще и понятнее, поэтому повторных вопросов не возникало. Лишь когда он назвал число сбитых им лично дирижаблей, Росовский удивленно переспросил цифру, после чего ненадолго задумался, затем отозвал в сторону Кутесова и несколько минут о чем-то с ним переговаривался, изредка бросая задумчивые взгляды в сторону землянина.
Тем временем группа офицеров, стоявшая отдельно, неспешно направилась в сторону паромобилей, и Сергей заметил, как на лице главы УВР проступило неприкрытое облегчение.
– А кто это был? – тихонько поинтересовался у полковника, сидевшего в кабине самолета, Сергей.
– Кто именно? – спросил Гусан, отрываясь от разглядывания приборной доски.
– Ну, другая группа… те, что другой аппарат разглядывали.
– Канцлер Карнот со товарищи, – полковник поморщился, – не понимаю, что он тут вообще забыл. Кстати, а что это за прибор с «птичкой»?
– Горизонт, – машинально ответил Ратный, задумчиво глядя на отъезжающие паромобили.
О Карноте он несколько раз слышал от Кутесова, причем, упоминая о нем, генерал постоянно мрачнел. Насколько Сергей понял, канцлер был главой конкурирующего ведомства, занимающегося внешней разведкой и одновременно внутренней безопасностью государства, – некий аналог соединения Земной СБФ[17] и УВСР[18]. К тому же его люди то и дело влезали в дела УВР, что просто бесило Кутесова, который был вынужден мириться с таким положением вещей по той причине, что Карнот являлся одним из ближайших советников императора. Впрочем, канцлера не любили многие. Он был крайне жестоким и властолюбивым человеком и, по мнению некоторых, заботился не столько о безопасности и процветании государства, сколько о собственной выгоде.
И все же причина нервозности Кутесова Сергею была несколько непонятна, но было ясно, что она как-то связана именно с самолетами. Оставалось выяснить, почему так нервничал генерал. И сделать это было нужно. Задумок было много, но для их воплощения понадобится поддержка государства, а Карнот был довольно крупной фигурой в правительстве, и следовало хотя бы представлять, каких шагов можно ожидать с его стороны.
Паромобильный гудок заставил его очнуться от размышлений и посмотреть в сторону подъезжающей к ним тройке черных машин, которые остановились рядом с Кутесовым и Росовским. Двери двух из них распахнулись, и оттуда выскочили солдаты в незнакомой Ратному темно-синей форме и матово-серых шлемах, похожих на рыцарские, с широкой «Т»-образной прорезью. Вооружение каждого солдата состояло лишь из внушительного размера пистолета, закрепленного в ножной кобуре. Заложив руки за спину, они застыли рядом с машинами, обводя присутствующих пристальным взглядом. Один из прибывших солдат подбежал к средней машине и, открыв дверь, тут же вытянулся в струнку, вскинув руку ко лбу, отдавая честь.
Выбравшийся из машины высокий стройный человек огляделся и, улыбнувшись, направился к стоявшим навытяжку офицерам. Черные как смоль волосы, волевое лицо с несколько заостренными чертами, цепкий взгляд карих глаз – Сергей узнал императора. Ратный не раз за последнее время видел его портрет, да и на крупных денежных купюрах этот орлиный профиль был изображен довольно точно.
– Господин Кутесов, рад вас видеть, – сказал император, подходя ближе. – Ну и где же ваш таинственный Эйтан? Очень бы хотелось его увидеть, или опять придумаете какие-нибудь отговорки?
– Отчего же, государь, вот он. – Генерал легким кивком указал в сторону стоящего на крыле Сергея.
Император резко обернулся в сторону Эйтана и направился к биплану.
Сергей спрыгнул на землю и замер по стойке «смирно», покосившись на вставшего рядом полковника, спешно покинувшего кабину при виде идущего к самолету императора.
– Аэр-ратнинант Серг тер Эйтан к вашим услугам, мой император! – отрапортовал Ратный.
Правитель Руссарии окинул его задумчивым взглядом и, кивнув на самолет, спросил:
– Твое изобретение?
– Так точно, ваше величество.
– Что ж, интересная игрушка. – Император подошел к биплану и постучал костяшками пальцев по крылу. – Хм… ткань, а внутри?
– Дерево.
– Как-то слишком все хлипко, – Лайнов подергал за трос растяжки. – А он в воздухе не рассыплется?
– Машина вполне надежна, мой император, я сам сделал на подобной около полусотни вылетов. К тому же вы сами видели выступление крыланов на параде.
– Ну не знаю, не знаю. – Император прошелся вдоль крыла, постукивая по нему пальцами. – Знаете, господин Эйтан, вам бы стоило посмотреть на лица наших иностранных гостей, когда ваши крыланы пролетели над трибунами. Посла Герании так перекосило, что я уже хотел доктора звать. – Глаза властителя озорно сверкнули. – А вы можете сейчас поднять этот аппарат в воздух, или его долго подготавливать?
– Если прикажете…
– А вот прикажу…
Сергей кивнул и, крикнув Васнову, чтобы тот помог, полез в кабину. Двигатель завелся буквально с пол-оборота, заставив всех собравшихся опасливо разойтись в стороны. Ратный усмехнулся и осторожно тронул машину вперед, выворачивая ее в сторону свободного пространства, пригодного для разбега…
Вираж, бочка, петля – легкий биплан кувыркался над головами застывших офицеров, изредка вызывая у них невольные возгласы удивления. Император точно завороженный следил за маневрами рукотворной птицы, затем мотнул головой и повернулся к стоящему позади Кутесову:
– Знаете, генерал, думаю, вы были правы, когда говорили, что изобретение Эйтана – новое слово в военной технике. Считаю, что не стоит тянуть с принятием этих машин на вооружение, тем более что к началу следующего теплура мы планируем окончательно выдавить ястанцев с наших территорий. Думаю, тогда нам эти аппараты весьма пригодятся. Как считаете, господин Росовский?
– Считаю, что не помешают, – отозвался тот, не отрывая взгляда от летящего вверх колесами аэроплана, который вдруг резко устремился вниз и, промчавшись над их головами, вновь унесся ввысь. – Вот зараза, вы посмотрите, что вытворяет! – Глаза Росовского просто сияли восторгом. Он виновато улыбнулся: – Простите, государь, не сдержался.
– Ничего страшного, – понимающе кивнул император. – Хотя я все же хотел бы попросить вас отвлечься, и давайте, господа, – он бросил многозначительный взгляд на Кутесова, – отойдем чуть в сторонку, дабы обсудить насущные проблемы.
Генералы быстро переглянулись и двинулись вслед за императором, который направился к биплану, на хвосте которого красовалась огромная четверка. Солдаты императорской охраны хотели было последовать за ними, но тот командным жестом приказал им оставаться на местах.
– Как быстро мы готовы развернуть производство этих аппаратов? – спросил он, едва приблизился к самолету.
– Практически сразу, – ответил Кутесов.
– Это хорошо. – Император почти ласково провел рукой по крылу. – Господин Росовский, а сколько, по вашему мнению, нам нужно подобных машин?
– Не могу точно сказать, – ответил генерал, краем глаза продолжавший следить за полетом биплана. – Хотелось бы все же посмотреть на него в бою.
– Тоже верно, – кивнул Лайнов. – Ваш доклад, господин Кутесов, об успехах лейтенанта мы, конечно же, читали, но это только доклад. – Он неожиданно быстрым шагом обошел крыло и, запрыгнув на него, залез в кабину.
– Хорошо, – донеслось оттуда через пару минут напряженного молчания. – Господин Росовский…
– Да, мой император…
– Берите все это Эйтаново хозяйство в свое ведомство и организуйте нам выпуск этих аппаратов, а также обучение их водителей в нужном для армии количестве.
– Слушаюсь!
– Вы же, господин Кутесов, обеспечьте общую безопасность производства и безопасность полковника Эйтана в частности.
– Ратнинанта, – автоматически поправил государя Наил.
– Полковника, господин Кутесов, полковника. – Император вновь выбрался на крыло и, обведя смотрящих на него генералов угрюмым взглядом, добавил: – Постарайтесь меня не разочаровать, господа.
Глава 2
Двадцатого числа сего месяца мое звено было отправлено на патрулирование воздушного пространства вдоль линии фронта, на участке между поселком Терана и рекой Уйта. При подходе к месту мы столкнулись с пятеркой аэростатов противника класса «Эйстар-Хо» и вступили с ними в бой. В результате десятиминутной схватки враг потерял три аппарата и вышел из боя. С нашей стороны был поврежден самолет капрала Энсана – разбито хвостовое оперение, но тем не менее капрал смог дотянуть до базы. Таким образом, звено потерь не понесло, на данный момент биплан восстановлен и возвращен в строй.
Хочется отметить крайнюю надежность «ЭСТ-4», их хорошую маневренность и неприхотливость.
Эти напичканные орудиями громадины горят, как бумага, и почти ничего не могут нам сделать. Ястанцы уже боятся летать днем, в основном выползают только по ночам. Единственная для нас угроза – это их зенитки, которых они понапихали вдоль линии фронта, как соломы в матрас, из-за них мы потеряли уже пятерых, но тут главное – не зевать.
Вчера утром над аэродромом неожиданно появилась двойка «хошек» под прикрытием пятерки «вайков». Мое звено было поднято по тревоге. К сожалению, удалось взлететь только мне и лейтенанту Утонову, так как машины остальных членов звена были повреждены бомбардировкой. Тем не менее нам удалось отогнать противника от аэродрома, сбив при этом три «вайка». Хочу сказать спасибо господину Эйтану за прекрасные машины! С радостью и некоторой грустью вспоминаю дни обучения. А ведь мы поначалу не верили в эти аппараты!