Важный вывод. На основании сказанного мы вынуждены признать, что «китайская зубчатая синусоида» в периодах кометы Галлея фальшива. Она не могла появиться как результат реальных наблюдений и реального движения кометы. Следовательно, либо она возникла случайно, либо является результатом подлога. Умышленного или невольного — «из лучших побуждений». Об этом мы поговорим ниже.
Нас могут резонно спросить: ну хорошо, если в поведении кометы Галлея нет периодического закона ускорений, то как появилась экспериментальная зубчатая синусоида (рис. 41), основываясь на которой Коуэлл и Кроммелин сформулировали свою гипотезу? Ведь нашли же они в старых кометных записях все без исключения точки, которые прекрасно уложились в «китайский периодический закон»?Неужели все китайские наблюдения были кем-то намеренно подделаны с целью доказать периодичность ускорений кометы Галлея за последние две тысячи лет? Ведь на графике рис. 41 мы видим, по крайней мере, 17 точек (дат) для эпох ранее XIV века. Неужели все они — подделки?
Конечно нет. Однако наш анализ показал, что, по-видимому, частичная подделка все-таки действительно существует. В то же время, как мы сейчас продемонстрируем, подделывать несколько десятков записей было излишне.
Структура весьма густого китайского списка кометных записей такова, что для оправдания почти любого «периодического закона» такого типа достаточно было подделать (вставить) всего лишь несколько (пять-шесть) «наблюдений».
Все дело в том, что китайский кометный список слишком плотный, то есть в нем записано чрезвычайно много «появлений комет», он весьма «густой». Допустим, что кто-то захотел «вложить в него» некий периодический закон, то есть обнаружить в нем периодическую серию наблюдений, разнесенных друг от друга во времени, скажем, на 76 лет, или 80 лет, или 120 лет и т. п. Можно ли это сделать?
Оказывается, можно. Причем для большинства выбранных заранее наугад значений периода. Хотите — найдете «комету» с периодом 55 лет, хотите — с периодом 101 год. Иногда, впрочем, для идеального соответствия с вашим желанием потребуется вставить несколько «наблюдений» в кометный список. Лишь для отдельных немногих периодов такой «периодический закон» согласовать с китайским списком будет трудно — придется добавлять слишком много «наблюдений».
Вот и получается якобы «прекрасное совпадение теории с китайским экспериментом». Структура китайского кометного списка такова, что совпадение, как правило, и должно быть прекрасным, независимо от того, верна теория или нет.
Совокупность этих обстоятельств вынуждает нас признать, что здесь мы все-таки столкнулись с подлогом.
Это легко выяснить. Достаточно посмотреть, когда заканчивается строгая периодичность в поведении зубчатой синусоиды кометы Галлея. Оказывается, между 1759 и 1835 годами. Другими словами, слева от 1759 года зубчатая синусоида практически тождественно повторяет сама себя два или даже три раза (рис. 42). То есть налицо якобы идеальный «вековой периодический закон ускорений».
А в 1835 году этот «закон» был впервые нарушен (рис. 43). Хотя это первое нарушение еще не было катастрофичным, тем не менее оно явно имеется, и произошло впервые якобы за две тысячи лет. Но поскольку это первое нарушение («первый звонок») было еще не слишком ярко выраженным, можно понять Коуэлла и Кроммелина, которые не сочли его нарушением обнаруженного ими «китайского закона» в ускорениях кометы Галлея.
Но уже следующие возвращения кометы Галлея в 1910 и в 1986 годах (рис. 44) вообще «ни в какие ворота теории уже не влезают». Надо думать, если бы эти астрономы занялись проблемой кометы Галлея в наше время, они бы не только не объявили о своем «китайском законе», но даже поставили бы вопрос — как это делаем мы, — все лив порядке с хронологией китайских кометных списков.
Конечно, не Коуэлл и Кроммелин вставили несколько недостающих наблюдений (не более трех) в китайский список, чтобы там возникла идеальная синусоида. Они лишь обработали дошедшие до них опубликованные китайские списки. Анализируя «китайскую синусоиду», можно предположить, что вставка нескольких наблюдений (не более трех) была сделана, по-видимому, между 1759 и 1835 годами. Только в этом случае закон действительно получался идеальным, поскольку обескураживающего наблюдения 1835 года еще не было. Авторы подлога не учли его при создании синусоиды. Следовательно, подлог был сделан ранее 1835 года. Но, скорее всего, позднее 1759 года. Но как же так, возразят нам, ведь китайские кометные списки были опубликованы Майльяи Гобилем в XVII веке!
Ответим так: действительно, первоначальный вариант китайских списков, видимо, был опубликован в XVII веке. Однако в начале XIX века появились существенно более подробные китайские списки. Такой список был опубликован, например, астрономом Био в 1846 году. Этот любопытный факт отметил еще Морозов, причем он не смог разобраться, откуда и как появились обнаруженные им загадочные дополнения к китайскому списку XVII века.
Но как мы теперь понимаем, если дополнения появились в начале XIX века незадолго до напечатания нового расширенного китайского списка, то этот факт хорошо отвечает нашей реконструкции событий. В первичный китайский список добавили некоторые «наблюдения» для оправдания «китайской синусоиды ускорений» кометы Галлея. Не нужно думать, что авторы подлога были злостными фальсификаторами. Скорее всего, они действовали из иных побуждений. Дело в том, что к тому времени, когда подлоги по-явились, приблизительный период обращения кометы Галлея уже, по-видимому, был известен. И был он вычислен, вероятно, во времена Галлея в XVIII веке на основе трех-четырех реальных появлений кометы за XVI–XVIII века.
Наука развивалась, и кому-то — по-видимому, не астроному — пришла в голову мысль поискать возвращения кометы Галлея и в далеком прошлом в замечательных древних китайских списках. Почему-то ему пришла в голову мысль, что колебания периода обращения кометы около среднего значения (в 77 лет) должны были регулярно повторяться и в прошлом. Он взял график за последние 700–800 лет и чисто механически обратил его назад, в прошлое. Получилась периодическая зубчатая «синусоида». А затем, к своему восторгу, автор идеи обнаружил в китайском списке почти все требуемые точки (даты). Впрочем, он не понял, что тот же результат он мог бы получить, стартовав с любым другим начальным периодом и любой другой зубчатой «синусоидой».
Скорее всего, несколько наблюдений, «подтверждающих» его «теорию», автор идеи все-таки не нашел. Он был, скажем еще раз, вероятно, не астроном. Такое расхождение теории с практикой — нормальное явление для профессионального астронома — разрушало созданную им картину гармоничного мира. И тогда он вставил недостающие наблюдения. Или просто нашел какие-то китайские записи и проинтерпретировал их туманные даты и свидетельства так, как ему было нужно. Может быть, из лучших побуждений. Автор считал, что он таким образом восстанавливает истинную картину далекого прошлого. А через 100–150 лет уже профессиональные астрономы Коуэлл и Кроммелин, к своему удивлению, обнаружили эту, лишь недавно изготовленную, рукотворную «синусоиду» и канонизировали ее, превратив в астрономический «закон природы». Который вскоре — уже в 1910 году — был безжалостно нарушен той же самой природой. А именно комета Галлея пришла на три с половиной года раньше предсказанного «китайской синусоидой».
В 1989 году в журнале «Астрономия и астрофизика» появилась статья Б.В. Чирикова и В.В. Вячеславова, в которой авторы показали, что в движении кометы Галлея существует значительная случайная составляющая. Главный вывод из своего исследования эти авторы сформулировали так: «Показано, что движение кометы Галлея хаотично благодаря возмущениям, вызываемым Юпитером».
Таким образом, модель движения кометы Галлея не является детерминированной, а строится в рамках динамического хаоса. Имеется в виду следующее. Если некоторая комета, как, например, Галлея, имеет сильно вытянутую орбиту, выходящую за круговую орбиту Юпитера, то каждый раз, возвращаясь назад в Солнечную систему, она встречает Юпитер в случайной фазе в силу несоизмеримости их периодов обращения. Юпитер, как гигантская планета, дает наибольший вклад в возмущение траектории кометы. Встречая его в случайной фазе, комета подвергается случайному возмущению.
Оказывается, что для комет типа кометы Галлея, описываемого математической моделью, разработанной в статье Чирикова и Вячеславова, характерна хаотичность динамики. Одним из наиболее чувствительных параметров орбиты кометы является время прохождения через перигелий, то есть время возвращения (период) кометы. В частности, период кометы Галлея — случайная величина с экспоненциально (показательно) нарастающим разбросом. Но «идеальная китайская синусоида» в поведении периода кометы Галлея не могла появиться в результате случайного эксперимента.
Нам скажут: хотя и редко, но чудеса все-таки случаются. Конечно. Например, обезьяна, случайно тыкая в клавиши пишущей машинки, может напечатать, причем без грамматических ошибок, осмысленный текст. Например, роман Л.Н. Толстого. Но вероятность этого события ничтож номала, хотя и не равна нулю. И вероятность появления «китайской синусоиды» в случайной серии экспериментов тоже не нулевая. Но она настолько исчезающе мала, что ею можно смело пренебречь точно так же, как и вероятностью того, что какая-нибудь обезьяна напечатает без пропусков и ошибок все четыре тома романа «Война и мир».
Здесь уместно сделать одно общее замечание о маловероятных событиях в истории. И Морозову, и нам приходилось неоднократно слышать следующее возражение. Как один из примеров, процитируем наиболее квалифицированного оппонента — математика Б.А. Розенфельда, опубликовавшего в 1982 году в сборнике, посвященном Морозову, статью «Математика в трудах Н.А. Морозова». Комментируя обнаруженные Морозовым странные и многочисленные совпадения в скалигеровской истории: совпадения потоков длительностей правлений в династиях разных эпох, совпадения астрономических событий и т. д., Розенфельд писал: «Морозов подсчитывал вероятность тех или иных совпадений и, найдя, что эта вероятность чрезвычайно мала, делал вывод о невозможности этих совпадений. Такого рода рассуждения совершенно неправомерны (?), так как теория вероятностей является наукой о массовых, а не о единичных явлениях, и фактически могут происходить события, вероятность которых сколь угодно близка к нулю».