аскола, уже при Романовых. Враждебность Китая к романовской России в манжурскую эпоху объясняется тем, что манжуры вышли из Руси-Орды. Лишь впоследствии манжуры ассимилировались в Китае и стали китайцами, в современном смысле слова [5т1], ГЛ. 6.
Смутные воспоминания о прежней Империи до сих пор живут и в Западной Европе. Хотя люди сегодня этого в полном объеме не осознают, однако «монгольское» наследие сильно влияет на современную жизнь. Это ярко показали события XX века, когда идею древней Великой Империи эксплуатировали различные политики. Например, в Германии и Италии. Оказалось, что эта идея близка очень многим. В данном случае она оказалась нацеленной на войну против СССР в 1941–1945 годах. Но это существенно опиралось на ложное понимание истории.
В восстановленной нами картине прошлого обнаружился любопытный эффект, который условно можно назвать «качанием маятника» или «пульсацией» Великой Империи. «Монгольская» Империя то расширялась до значительных пределов, то временно сокращалась. Затем процесс повторялся. Таких пульсаций прослеживается несколько. Сначала – древнее Царь-Градское Царство, завершившееся смутой XIII века. Затем – Ордынская Империя XIII–XVI веков, расколовшаяся во время Смуты XVII века. Затем – романовская Россия, вновь существенно распространившаяся во все стороны. После чего последовала Смута начала XX века. Затем возникновение СССР с большой сферой влияния. Потом – новая Смута и раскол СССР в 1990-х годах…
Повторим, что главным результатом наших исследований является не реконструкция, рис. 98, а новые методы датирования событий. Именно хронология образует «позвоночник» истории и лежит в основе реконструкции.
20. Двуглавый орел – символ «Монгольской» Империи. Почему потом он превратился на гербах Западной Европы в одноглавого орла
Двуглавый орел присутствует на множестве памятников Евразии
Двуглавый орел – эмблема Великой Империи XIV–XVI веков – распространился по всей ее территории, охватывавшей в ту пору Евразию, значительную часть Африки и Америки. Но потом, при искажении древней истории, имперского орла «отодвинули в прошлое» и объявили символом, существовавшим якобы задолго до XIV века. В результате, начиная с XVIII века, историки и археологи, наталкиваясь то тут то там на средневековые изображения двуглавого «монгольского» орла, были вынуждены относить многие из них «к глубочайшему прошлому».
Рис. 98. Новая хронология некоторых важнейших исторических событий
«Монгольские» орлы есть и на памятниках «античного» Египта [7т1], гл. 5. Например, изображения орлов на храмах египетского Карнака. Иногда головы орлов изображали в Египте змеиными. Это не должно нас удивлять. В Русско – Ордынской геральдике головы орла тоже иногда похожи на голову змеи. Даже рисовали длинный змеиный язык из клюва-пасти. Вот, например, имперский орел на государственной печати Ивана «Грозного», рис. 86 [4т2], гл. 2. Две орлино-змеиные головы на длинных шеях, смотрящие на восток и на запад.
Так что изображения имперского орла со змеиными головами на храмах «древнего» Египта и на печатях Руси-Орды XV–XVI веков, по сути дела, тождественны. Не исключено, что на ранних ордынских гербах, не дошедших до нас, близость русской и египетской геральдики была еще более явной.
Двуглавые орлы на средневековых и «античных» памятниках – это имперская символика XIV–XVI веков. Все документы, монеты и печати повсюду снабжались двуглавым орлом. Его две головы смотрели на Восток и на Запад, что символизировало единство Востока и Запада.
Двуглавый орел царил практически на всех главных средневековых гербах Европы. «Можно перечислить МНОГОЧИСЛЕННЫЕ ПАМЯТНИКИ сфрагистики и нумизматики средневековой Европы (XII–XV века), на которых мы встречаем двуглавого орла: монеты и печати Людвига Баварского, бургграфов Вюрцбургских и графов Савойских, печати короля Венцеля из Люксембургской династии и его же, как короля Чехии Вацлава IV, секретные печати, монеты Бертрана III Красивого во Франции, архимандритов Кельнского и Майнцкого в Германии, а также монеты Фридберга, города Палермо, Савойи и Нидерландов» [134], с. 13. И так далее.
После мятежа Реформации, большинству западноевропейских орлов-гербов «отрубили» их восточную голову
После распада Империи некоторые отколовшиеся территории Западной Европы сохранили у себя орла в качестве государственного символа. Как бы претендуя на часть наследия Ордынской Империи. И на ее историю. Однако правую голову орла убрали. То есть, имперскому орлу «отрубили» его восточную голову, ранее указывавшую на восточную метрополию Империи. Западные европейцы сохранили для себя лишь «свою, западную голову» орла-герба. Стремились побыстрее забыть, что совсем недавно существовало ЕДИНОЕ ВОСТОЧНО-ЗАПАДНОЕ Царство. В результате, с XVII–XVIII веков, большинство западноевропейских «государственных орлов» смотрят на запад своей уцелевшей головой. Например, современный германский орел-герб. В [7т1], гл. 5, мы прослеживаем превращение, например, германского орла, из двуглавого в эпоху XIV–XVI веков – в одноглавого, после мятежа XVII века.
Двуглавого орла мы видим на старом гербе немецкого города Кельна [7т1], гл. 5. Кстати, на головах орла изображены чалмы или тюрбаны. Нечто подобное есть и на гербах императоров Фридриха Барба-Россы и Конрада. Затем эти ордынско – османские «тюрбаны» превратятся в царские короны. Такие «реформаторские» короны на орлах мы видим уже на гербе Романовых и на гербе Габсбургов, начиная с XVII века. Изображение чалмы или тюрбана на головах орла на старых гербах Империи было естественно. Ордынские и османские цари-ханы, как впоследствии и турецкие султаны, часто носили на голове чалму или тюрбан.
На немецкой карте Тироля 1662 года мы уже видим одноглавого орла, смотрящего на запад [7т1], ГЛ. 5. Отход Германии и Австрии от «Монгольской» Империи стал фактом, и его начали понемногу отмечать в государственной символике. Тогда и появился «реформированный» германский одноглавый орел.
На первых порах старую символику «корректировали» осторожно и осмотрительно. Двуглавого «монгольского» орла сначала как бы разрезали пополам. Хотели подчеркнуть раскол Империи на западную и восточную части. Интересно изображение четырех орлов на гербе Берлина 1740 года, рис. 99. «Восточный орел» какое-то время сохранялся, как воспоминание о прежнем единстве Империи. А вот центральный, то есть главный орел, уже уверенно смотрит только на запад. «Для усиления», над ним нарисовали еще одного западного орла. Смысл понятен. Германия и Западная Европа откалываются от метрополии. Потом восточного орла убрали вовсе. Когда опасность возрождения Империи сочли уже несущественной. Из четырех берлинских орлов остался один – сегодняшний одноглавый германский орел, глядящий на запад.
Есть западноевропейские гербы, хотя их мало, где одноглавый орел смотрит на восток. Например, на одном из германских баронских (баринских?) гербов [7т1], гл. 5. Может быть, данный род хотел подчеркнуть свою приверженность идее «Монгольской» Империи. Среди военных баварских гербов баронов = баринов мы видим и османские полумесяцы [7т1]. Но потом все эти имперские, верноподданные группировки были раздавлены мятежниками. Уцелевшие приняли новые правила жизни. «Отрубание восточных голов» у орлов-гербов было одним из элементов «нового мировоззрения» в Европе.
Рис. 99. Берлинский герб 1740 года. Центральный орел смотрит на запад. Орел на правом знамени тоже смотрит на запад. Но орел на левом знамени пока еще смотрит на восток [1160], с. 274
Любопытен герб на карте 1634 года города Женевы и Женевского озера. Одноглавый орел смотрит на запад. Но очевидно, что НА ЭТОМ МЕСТЕ РАНЬШЕ БЫЛ ОРДЫНСКИЙ ДВУГЛАВЫЙ ОРЕЛ. Чтобы не тратить много усилий на переделку, реформаторы просто закрасили правую половину орла и нарисовали ключ, рис. 100. Может быть так поступали не только в женевской провинции, превращая двуглавого орла в одноглавого путем воинствующего разрезания пополам. Затем, когда мятежные эмоции спали, стали просто рисовать «западного орла».
Насколько нам удалось выяснить при анализе гербов, карт и т. п., реформаторы всегда закрывали лишь правую, то есть восточную половину орла. То есть закрывали неприятный Восток. Для себя оставляли хороший Запад.
Рис. 100. Одноглавый «женевский» орел – левая половина прежнего ордынского двуглавого орла [1036], с. 101
На карте 1634 года Польши, Силезии и Богемии мы видим одноглавого польского орла, смотрящего на восток, и одноглавого богемского орла, смотрящего на запад, рис. 101. У западного орла, парящего над Богемией и Моравией, ПРЯМО НА ГРУДИ ВСЕ ЕЩЕ КРАСУЕТСЯ ОГРОМНЫЙ ОСМАНСКИЙ ПОЛУМЕСЯЦ [Ут1], гл. 5, [4т1], гл. 10:2. Надо полагать, потом богемские и польские реформаторы спохватились (и осмелели) и неприятный им имперский полумесяц убрали. Дабы забыть недавнее прошлое, когда османско – ордынский полумесяц царил над всей Европой. И не только над ней. Вряд ли сегодня в Богемии кто-либо помнит, что когда-то эта страна была накрыта крыльями орла с османским полумесяцем на груди.
В символике Западной Европы XVIII–XIX веков уцелели кое-где и двуглавые орлы, но преобладают одноглавые, западные. Нам неизвестно ни одного официального западноевропейского герба какого-либо значительного государства XVII–XIX веков, где одноглавый орел смотрел бы на восток. Если таковые и есть, то их очень немного.
Романовы сохранили двуглавого орла как символ своей новой России. Лелеяли мысль восстановить огромную Империю, но уже под своей властью. Во всяком случае, такие замыслы приписываются Петру I [4т2], гл. 2:17.
21. В эпоху Реформации создали образ «Корабля Дураков», над которым заставили потешаться всю Европу. Реформаторы осмеивали Ордынскую Империю
В эпоху Реформации в Европе сотворили впечатляющий образ «Корабля Дураков» [КАЗ]. Конечно, в обществе всегда обсуждалась тема «умных и дураков». Но только в эпоху Реформации этой теме придали прямо-таки «государственное звучание». В форме иносказаний ее стали пропагандировать, внедряя в общественное сознание. Якобы в 1494 году публикуется книга Себастиана Бранта «Корабль Дураков». При этом у Брандта «идет речь то о "корабле дураков", то о целом "ДУРАЦКОМ ФЛОТЕ"» [93:1], с. 683.
Книга богато иллюстрирована, причем не кем-нибудь, а самим А. Дюрером. Впрочем, мы показали, что произведения, приписываемые ему, созданы, скорее всего, столетием позже, в XVII веке. Но так или иначе, иллюстрации к «Кораблю Дураков» выполнены выдающимися мастерами.
Саму книгу Бранта избрали лишь как предлог для обнародования большого числа гравюр на тему «Корабля Дураков». Поскольку они мало связаны с содержанием книги, их смысл отразили в подписях.
Шумный успех книги обязан именно гравюрам. Теперь понятно – над какими «дураками» призывали издеваться. Над Великой Империей, над ее учреждениями, над православной верой, над казацкими = израильскими войсками.
Рис. 101. Западный богемско-моравский одноглавый орел с османским полумесяцем на груди [1036], с. 46
Впрочем, еще стоявшими гарнизонами в Европе XVI–XVII веков. Мятежники и провокаторы пока еще их опасались, а потому смех и сатиру вуалировали, не указывая напрямую цель нападок. Призывали как бы повеселиться над «дураками вообще». И в самом деле, разве мало вокруг нас дураков – приговаривали «прогрессивные писатели», разрушители Империи. Формально их было трудно обвинить в оскорблении Империи. Как только кого-либо вызывали в местный имперский суд (тоже, кстати, уже погруженный в атмосферу брожения) и указывали на недопустимость издевательств, например, над ордынской армией, то реформаторы увертливо отвечали: «У нас и в мыслях ничего подобного не было. Это мы бичуем "дураков вообще"».
Демагогия была продуманной. Книги, гравюры, брошюры, пропагандистские листовки успешно играли свою роль. Исподтишка внедряемый скептицизм и лишь слегка замаскированные призывы не повиноваться Империи, активно распространялись среди населения. Расшатывали прежнее единство, общность культуры, языка, религии. Попытки далекой центральной власти воспрепятствовать всему этому, лишь подогревали у какой-то части западного населения интерес к «запретному плоду» и наталкивались на сопротивление западных наместников, уже зараженных идеей мятежа. Вероятно, именно тогда и внедрили в психологию людей правило: раз что-то запрещается, значит, это интересно. Подтекст был таков: Мы, ордынские наместники, как бы «запрещаем» вам читать печатаемые нами же, мятежные призывы против Империи. Но на самом деле это и есть «правильная литература».
Антигосударственную борьбу прикрыли лозунгом «войны с глупостью». Расчет был на то, что в метрополии Империи не станут возражать, если некоторые западные чиновники начнут бороться с таким очевидным пороком, как глупость.
Как стало ясно потом, мятежники подтачивали основы государства. «Корабль» Империи стремились пустить ко дну. Для начала объявив его «Кораблем Дураков». Саму Империю обозвали «дурацкой», а потому, дескать, нет смысла ее сохранять. Пусть даже большинство населения Европы привержено имперской идее, все равно Царство надо расколоть.
Образ Корабля в качестве символа Империи, плывущего по бурному морю событий и управляемого царями-ханами – «кормчими Корабля», возник, вероятно, еще в XIV–XVI веках. И в наше время иногда говорят о Корабле государства, ведомом твердой рукой Властителя. О мудром Кормчем, стоящем у кормила Корабля. О достойных людях, твердо вставших у штурвала.
«"Корабль дураков" имел ОГРОМНЫЙ УСПЕХ. САТИРА НЕОДНОКРАТНО ПЕРЕИЗДАВАЛАСЬ И ПЕРЕВОДИЛАСЬ НА ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ… Книга послужила ОБРАЗЦОМ для других сатирико-дидактических произведений так называемой "ЛИТЕРАТУРЫ О ДУРАКАХ", РАСПРОСТРАНИВШЕЙСЯ В ГЕРМАНИИ В XVI ВЕКЕ» [93:1], с. 10.
Когда Империю раскололи, и разрушительные призывы, вроде «Корабля Дураков», утратили актуальность, решили грамотно затушевать прежний поджигательский смысл. Сначала ненавязчиво, а потом все громче стали рассуждать, что «Корабль Дураков» – это просто средневековая шутка, сборник карикатур, которыми их мудрые авторы бичевали человеческие недостатки. Дескать, воспитывали людей в духе благородства. Потомки реформаторов вскоре забыли о прежнем смысле пропагандистских погромных акций, и стали изучать их в научных трудах как странноватые проявления «народных обычаев». Вот, например, западноевропейцы в XVI–XVII веках вдруг ни с того ни с сего полюбили презрительно мочиться на османский полумесяц. Обычай даже вошел в пословицы. Отчего бы это?
Анализ содержания «Корабля Дураков» обнаруживает интересные обстоятельства. Оказывается, подлинную суть удается приоткрыть, привлекая вроде бы не относящиеся к теме материалы о средневековых карнавалах. Сегодня нам втолковывают, будто западноевропейские карнавалы XVI–XVII веков были обычными праздниками, на которых люди просто отдыхали, радовались жизни. Однако, это было совсем не так. Во всяком случае, на первых порах. Судите сами.
Оказывается, в эпоху Реформации «Корабль Дураков» объявили символом Ада! Его призывали взять штурмом, в беспощадном бою [415:1], с. 152–156. То есть, «Монгольскую» Империю заклеймили как «Адскую», как «Империю Зла». Под такими лозунгами в Европе, в частности, в Германии, начали устраивать пропагандистские спектакли-тренировки, а потом, уже после раскола Империи, – радостные карнавалы в знак освобождения от власти Руси и Османии. «Корабль Дураков» как символ Ада изображен на многих рисунках [КАЗ], гл. 2.
Кстати, сам Мартин Лютер, вероятно, был все-таки сторонником «Монгольской» Империи, хотя сегодня его причисляют к реформаторам. Вероятно, его идеями и популярностью умело воспользовались уже после его смерти, извратив и направив в выгодное русло. В ответ на разнузданный политический карнавал якобы 1539 года, «Лютер в послании из Виттенберга охарактеризовал шембартлауф (карнавал – Авт.) как ОСОБО БЕЗБОЖНЫЙ СПЕКТАКЛЬ, ВЫСКАЗЫВАЮЩИЙ ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ ЕВАНГЕЛИЮ И ПОЭТОМУ НЕУГОДНЫЙ БОГУ. Историки отмечают выдающуюся роль карнавала 1539 г. в истории шембартлауфа. Заключалась она не только в АКТУАЛЬНОМ РЕЛИГИОЗНО-ПОЛИТИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ, но и в чрезвычайно зрелищном и искусном оформлении КОРАБЛЯ и всей процессии» [415:1], с. 153–154.
Кого размещали на «Корабле Дураков», символизировавшем Империю? Вот ответ: «В шутовском доме, стоявшем на полозьях "адовой повозки' ' 1520 г., находились… танцующий черт, шуты, женщины (согласно другому свидетельству, черт, ТУРОК-НЕХРИСТЬ, шут и голая женщина)» [415:1], с. 149. Голых женщин устроители выставляли напоказ, дабы толпе было интереснее смотреть, и чтобы собрать побольше зрителей. А главными персонажами предполагались «турки-нехристи». Реформаторским пальцем указывали на подлинных «плохих людей» – османов и ордынцев, которых нужно изгнать из Европы.
Итак, Корабль Дураков = Адову Повозку во время западных вакханалий ШТУРМОВАЛИ, захватывали с боем. Тем самым, Кораблю = Аду придавался военно-поли-тический смысл. Реформаторы были откровенны и не скрывали целей своей пропаганды разрушения «Монгольской» Империи с оружием в руках.
В красочное оформление спектаклей – инструктажей вкладывались немалые средства. Призывали талантливых режиссеров, художников, актеров, писателей, политиков. Надо полагать, уклоняться от участия в подобных идеологических балаганах становилось опасным. Могли обвинить в «имперских симпатиях». В результате сборища приобретали грандиозный размах.
После раскола Империи карнавалы – инструктажи стали не нужны. Свою разрушительную роль они сыграли. Поэтому их отменили. «Вместо языческого шембартлауфа в 1649 году был введен особый христианский день покаяния, поста и молитв… Кое-что от шембартлауфа сохранилось в состязаниях и процессиях различных гильдий, но как единое целое он больше не возродился… Но еще в XVI, XVII, XVIII вв. продолжали создаваться иллюстрированные хроники шембартлауфа, ЗАКРЕПИВШИЕ ЕГО ПРОКАЗЫ И КРАСОТЫ ДЛЯ ВЕЧНОСТИ И ВОССЛАВИВШИЕ НЮРНБЕРГСКИХ ПАТРИЦИЕВ» [415:1], с. 156.
Все ясно. Сделавшее свое дело и ставшее ненужным оружие отправили в музей и уклончиво назвали «милыми проказами и красотами». Мол, мы всего лишь красиво веселились и мило проказничали. Теперь будем прославлять наше недавнее прошлое, когда мы так успешно сожгли «Адову Повозку». А Империя, дескать, раскололась «сама собой». Мы тут ни при чем.