Я широко улыбнулся.
— Неужели ты ревнуешь?
— Я? — она хмыкнула и демонстративно отвернулась. — И как тебе это пришло в голову?
Я не ответил. Лишь улыбнулся еще шире и пошёл рядом — как всегда, немного позади, инстинктивно прикрывая спину.
Но что-то изменилось. Во мне — после боя. В ней — после лекции. Или… после Элвины?
Мы уже почти вышли к тактическому залу, когда я ощутил, что за нами кто-то идёт. Не спешит, не приближается — просто держится на расстоянии, будто случайный прохожий.
Я обернулся, и мой взгляд наткнулся на знакомую фигуру.
Остен.
Он стоял под аркой, опершись о колонну, будто просто отдыхал между занятиями. В руках — книга с кучей закладок, расстёгнутый ворот, волосы были чуть растрёпаны. Он смотрел на нас, не прячась, но и не привлекая внимания. Его лицо было непроницаемым, но взгляд…
Я понял, что он всё слышал. Весь наш разговор с Лией. И заметил тень на ее лице, ее реакцию.
Он не сказал ни слова. Не сделал ни одного движения. Только медленно закрыл книгу и, не отрывая взгляда, повернулся и ушёл в противоположную сторону.
— Он за нами следил? — спросила Лия.
— Возможно, — сказал я, хотя был не уверен. — Кажется, у тебя появился поклонник.
Лия замедлила шаг и понизила голос.
— Он… странный стал. Будто что-то держит под кожей, и не знает, выпустить или задушить. Думаю, ты и правда ему как кость в горле.
— Ему как кость в горле то, что ты со мной общаешься.
— Да ну, Ром! Неужели ты думаешь, что все — из-за меня?
Я не ответил.
Потому что в том взгляде Остена уже не было злобы. Только ледяное презрение и решимость.
Архивы Ночного клана пахли пылью, чернилами и чем-то трудноуловимо старым — как будто сам воздух внутри не обновлялся веками. Высокие стеллажи, уходящие в полумрак под гулкие своды, стояли плотно друг к другу. Любой звук, даже мои шаги, здесь казался неуместно громким.
Мастер-архивариус, пожилой мужчина с лицом, испещрённым сетью морщин, провёл меня к отдельной секции.
— Здесь собраны каталоги вооружения. Рекомендую начать с третьей полки — там списки артефактного оружия. Ищите.
Он произнёс это с безразличной вежливостью и тут же потерял ко мне всякий интерес.
Я не надеялся на откровения, но всё же где-то глубоко в груди теплел огонёк надежды. Тень-Шаль — клинок, откликнувшийся на мою руку. Слишком послушный, слишком живой, слишком старый для столь древнего оружия. И я должен был выяснить, почему он выбрал именно меня.
Я начал с самых очевидных записей. Реестры клинков, прошедших через арсеналы Лунных стражей за последние триста лет. В книге, переплетённой чёрной кожей, с выцветшими метками, я нашёл первое упоминание:
«Тень-Шаль. Артефактный клинок старой эпохи. Происхождение исходного клинка неизвестно. Отзывчивость к магии ночи. Восстановлен мастерами клана Пламенников. Не принимает владельцев».
Записей о попытках соединения с клинком — десятки. Кто-то пробовал насильно пробудить его, кто-то использовал ритуалы подчинения через Тень. Бесполезно. После каждой неудачи клинок вновь и вновь возвращался в арсенал, словно ожидая кого-то.
Последняя запись выглядела иначе:
«Тень-Шаль активирован. Новый владелец — Ром из Безродных. Активация зафиксирована и признана действительной. Причина совместимости — неизвестна».
Я вглядывался в собственное имя так, словно оно принадлежало другому. Архив знал не больше, чем я.
— Прошу прощения, — обратился я к архивариусу. — Я ищу информацию не только о клинке. Меня интересует место, где нашли исходный материал. У мастера Пламенников, Аркиса, хранилось упоминание: Форт Белый утёс.
— Угу, — хмыкнул он и неторопливо поднялся с места. Его пальцы, костлявые и чуть дрожавшие, прошлись по рядам карт и схем. — Белый утёс. Захолустье. Хотя в Старую эпоху, до Столкновения, это была мощная крепость. Пока твари не разобрали ее по кирпичикам… Не слышал этого названия уже давно.
Он развернул карту — старую, с выцветшими краями, но явно хранившуюся бережно, в тонкой защитной магической паутинке. Пальцем провёл вдоль восточного края, где начинались пустоши.
— Вот он, Белый утёс. Последняя действующая крепость перед Зубцами. В своё время был важным опорным пунктом. Но потом случилось Столкновение, затем Выброс. Крепость пала, не продержавшись и десяти дней.
— Тот самый Выброс? — тихо уточнил я. — После которого вторглись твари?
Он кивнул.
— Массовое вторжение тварей вследствие Столкновения. Столкновение инициировало Выброс. Выброс огромного количества грязного Ноктиума превратил обитателей нынешних Диких земель в тварей. Изначально-то этих гадюк было не так много, но под воздействием Ноктиума живое начало трансформироваться в то, что мы теперь убиваем и никак не можем добить…
— А гарнизон крепости? — спросил я.
— Весь гарнизон погиб при попытке отразить атаку. Крепость держалась довольно долго, но в итоге пала. Стала очередным пристанищем этих тварей. Что осталось от поста — пытались занять новые отряды. Но Белый утес слишком удален от Альбигора, и его автономность сложно обеспечить. Так и стоят никому не нужные руины. Но это место уже не то и никогда не возродится. Слишком много смертей, слишком много следов. Да и рассказы о нём ходят разные.
— Что за рассказы?
— Просто легенды, рекрут. Будто бы внутри форта с тех пор можно увидеть фантомы. Тех, кто пал с оружием в руках. Словно они не ушли, а остались Тенями. Не слушай эти сказки, юный воин. Всё это было настолько давно, что даже в наших архивах осталось мало сведений.
Я молча кивнул. Местоположение Белого Утёса почему-то казалось мне знакомым., да и само название отзывалось на задворках памяти. Сердце забилось в предвкушении. Там, в коридорах этой разрушенной крепости, меня могло что-то ждать.
— Как мне туда попасть?
Архивариус взглянул на меня в упор.
— Сейчас? Только с расширенным боевым отрядом Лунных стражей. Сам ты туда не попадёшь, и никто не одобрит этот поход. Это отдаленная зона. Пропуск дают только действующим воинам, прошедшим все испытания.
Я поблагодарил его и хорошенько запомнил карту. Пять дней пути от Альбигора на повозке. Пустыня. Твари. Опасность.
Всё это не имело значения.
Я знал точно: если я хочу найти себя — мне придётся вернуться туда, где нашли клинок.
Торговый квартал Альбигора
Утренний Альбигор никак не походил на привычный ему город — шумный, пёстрый, пахнущий свежим хлебом и Дневной магией. Остен пробирался сквозь ряды лавок с видом человека, у которого наконец-то появился день для себя. Настоящий, не выданный по милости наставников. Свободный.
Остен поправил дужки защитных очков — всем Лунорождённым приходилось несладко в дневное время. Солнца ослепляли.
— Свежие пирожки!
— Лучшие травы для отваров! Восстанавливают силы, потенцию и пищеварение!
Остен знал, чего хочет: несколько артефактов для укрепления брони на случай вылазки, новая ручка с усиленной плавной подачей чернил, сушёные ломтики риллы в соусе из синей мяты — Лия любила такие.
Остен тоже ел их с удовольствием. Тогда. Давно.
Он заплатил в лавке и машинально сунул свёрток с лакомством в сумку. Потом, чуть подумав, вытащил — выбросил в урну у дороги. Бесполезно. Всё равно она не заметит.
Теперь она вообще ничего не замечала.
С тех пор как появился этот безродный, Лия изменилась. Не нарочно. Но стала смотреть иначе. Говорить иначе. Когда говорила о нём — слишком часто, как Остен начал замечать. Слишком тепло. Не так, как должен говорить старший товарищ, которого просто приставили приглядывать за новичком.
Они с Лией давно перестали быть друзьями, хотя провели вместе все детство. И все же…
Остен свернул в садик, любимый, почти тайный. Здесь не ходили рекруты, сюда не заглядывали наставники. Фонтаны пели, извергая разноцветные струи воды, мраморные скамейки были тёплыми, с сеткой солнечных бликов.
Остен снял перчатки — солнечный свет ослеплял его и жег кожу, но сейчас ему хотелось, чтобы физическая боль заглушила боль душевную. Разложил купленное, открыл бутылочку сладкого розового отвара и только собрался откусить от булочки — когда в поле зрения скользнул чужой силуэт.
— Остен Рейвель, верно?
Он поднял взгляд. Мужчина — молодой, опрятный, в бежевой мантии без единого символа. Ни узора, ни знака статуса, ни клановой печати. Но Остен почувствовал — Дневной клан. Мягкое напряжение, холодная уверенность — неуловимые признаки, которые чувствуешь инстинктивно, а не учишь по учебникам.
— Смотря кто спрашивает, — буркнул он.
— Проводник, — беззаботно сказал гость. — Мы просто наблюдаем. Нам важны… интересные фигуры. Те, кто видит больше, чем говорят. Те, кто понимает, что справедливость — понятие гибкое.
Он сел рядом, будто они были старыми друзьями.
— Ты ведь не глупец, Остен. Видишь, что происходит. Парень из Диких земель, с чужой Тенью, внезапно становится любимцем магистров. Все забыли, что это ты лучше всех сражался в Учебных залах, сдавал экзамены, носил форму по праву. И был лучшим. А он… появился и разрушил все, чего ты так долго добивался.
— Никто не отнимет у меня того, чего я добился, — огрызнулся Остен.
Незнакомец мягко улыбнулся.
— Разве? Поэтому ты сидишь здесь, в этом романтичном месте… один?
Остен молчал, но на его лице заиграли желваки.
— И Лия, — продолжил человек, — Лия ведь не слепа. Но ты знаешь, как она смотрит на него. Словно он уже стал тем, кем должен был стать ты. Неужели тебя это устраивает?
У Остена дрогнула рука. Он сжал фляжку, так что тонкий металлический корпус хрустнул.
— Я знаю, — произнёс человек тихо. — Ты не предатель. Ты верен своему клану. Но ты же понимаешь: есть вещи, которые можно исправить. Справедливость можно вернуть. Просто… слегка подтолкнуть события в нужную сторону.
Он достал крохотный сверток и положил его между ними на скамью.