Я молча кивнул.
— Благодарю.
Барон тоже кивнул мне в ответ и хотел было отойти, но я остановил его.
— У меня просьба. — Рейвель молча приподнял брови. — Если я не вернусь, то прошу, чтобы компенсация, которую мне присудили, была передана рекруту Хвану. У него нет высокопоставленной семьи, и деньги ему точно пригодятся.
Барон удивленно на меня посмотрел и проигнорировал шепотки за своей спиной.
— У тебя доброе сердце, Ром, — сказал он. — Если это твоя последняя воля, то она священна и будет выполнена. И всё же я желаю тебе вернуться живым.
Он ушёл к другим магистрам, а я проверил крепление Тень-Шаля на поясе.
Рядом возник Хван. В руках он держал небольшой свёрток, перевязанный чёрной ниткой.
— Держи, — сказал он и сунул мне в руки. — Это бабушкина игольница. Когда-то и она была теневой швеёй. Передала мне в наследство. На удачу. Пусть этой ночью побудет у тебя, хорошо?
Я развернул свёрток. Внутри и правда была старинная круглая игольница из плотной тёмной ткани с вышивкой в виде полумесяца. Простая, потрёпанная временем, но… с душой.
— Спасибо, Хван, — сказал я. — Если помру, передай бабушке, что сработало не полностью.
— Не вздумай сдохнуть, — буркнул он. — Я ставлю на тебя в закулисных пари. И проигрывать не хочу.
Мы оба рассмеялись и крепко обнялись. Потом над площадью разнёсся звук гонга.
— Переход начался, — побледнев, шепнул Хван. — Не подведи, Ром.
Товарищ ушёл к остальным рекрутам. А мы, все два десятка кандидатов, вытянулись по струнке перед Тареном Сойром. Из-за ворот выехали повозки — бронированные, с мерцающими символами на бортах, каждая — под отдельный маршрут.
К нам вышла магистр Салине в сопровождении других других магистров. В руках она держала серебряный лунный серп, окружённый сиянием мягкого серебра. Мы склонили головы.
— В эту ночь вы идёте не просто в пустыню, — сказала она, касаясь артефактом лба каждого из нас. — Вы идёте в темноту, где спасёт не сила знания, но сила духа. Пусть Тени подчиняются вам. Пусть Ночь благоволит вашему Бдению. Пусть к утру умрут рекруты и родятся Лунные стражи.
Когда ритуал завершился, магистры отступили. Сойр подал команду:
— По повозкам!
Застёжка шлема сухо щёлкнула под подбородком. Руки двигались автоматически — проверка артефактов, экспедиционной сумки, оружия…. Я обернулся на Хвана, на барона, на силуэты в толпе. И, наконец, на площадь квартала Лунорождённых, запоминая каждую деталь.
А потом шагнул вперёд. В ночь.
Колёса повозки с лязгом врезались в гравий. Стены дрожали, а лампы под потолком мигали, заливая отсек жёлтым, дрожащим светом. За бронированными ставнями не было видно ничего, кроме тумана и света артефактных маяков, вспыхивающих то слева, то справа. Город остался далеко позади.
Я сидел в углу, скрестив руки на груди. Справа от меня — Тар, слева — Рион. Близнецы, которые в первый день тренировок падали в яму, не удерживаясь на Платформе. А сейчас они были одними из немногих, кто добрался до самой интересной части. Это к вопросу о том, что не стоит списывать со счетов даже кажущихся неудачников.
Они умеют удивлять.
— Прям как в гробу, только броня получше, — фыркнул Тар, оглядываясь. — Ну или в брюхе у гигантского железного червя. И воняет соответствующе… Рион, ты точно не ел ничего с грибным порошком?
— Одолжил твой дезодорант, — отозвался Рион, усмехаясь. — Зато понятно, почему у тебя до сих пор нет девушки. Но если тебя начнёт тошнить, пожалуйста, прицелься под сиденье наставника. Уверен, он оценит.
Я покачал головой, не удержавшись от короткого смешка. Эти двое сохраняли оптимизм граничащий с безумием даже в самых драматичных ситуациях.
— Не ожидал, что вы доживёте до финала. Особенно после того, как один из вас во время боя применил «Теневое перемещение» и умудрился телепортироваться в куст.
— Это был не куст, — с достоинством сказал Тар. — Это был артефактный барьер маскировки. Тактика уклонения и внезапной атаки из засады.
— Ты в нём застрял, — сухо напомнил я.
— Тактика требует жертв… — философски заметил Рион.
В отсеке повозки на миг повисла тишина. Лязг внешней брони, равномерный гул двигателя. Тепло от нагревающихся плит под ногами.
Над нами щёлкнул замок, и из соседнего отсека вышел наставник Ноэл. Высокий, жилистый, с узким лицом и грацией гончего пса. Его броня была старой, местами закопчённой, но ухоженной. Он прислонился к поручню, оглядел нас по очереди.
— Уже начали паниковать, щенки? — спросил он. — Могу выдать немного листьев фраха пожевать.
— Спасибо, наставник. Мы лучше своими силами, — отозвался Рион. — Пока держимся.
— Это временно, — хмыкнул Ноэл. — Напомню правила. Весь подсектор ваш — там никого, кроме вас и тварей, не будет. Но за границу — ни ногой. Что бы вы ни увидели или услышали — не пересекать границу подсектора. Это ясно?
Мы молча кивнули. Лампа на потолке чуть подрагивала от кочек.
— У вас есть арсенал, — продолжал наставник. — Пользуйтесь им, но растягивайте запас до утра. Как только ваша нога коснётся песка, испытание началось. И закончится оно лишь на рассвете. С восходом я за вами приеду, и уж постарайтесь избавить меня от необходимости собирать ваши останки по всему подсектору.
Он сделал паузу.
— Всё поняли?
— Да, наставник, — в голос отозвались мы.
— Хорошо, — кивнул он. — У тебя, — он ткнул в меня пальцем, — сектор четыре-тридцать шесть. Он же Рёбра.
— Принято, — сказал я. — Звучит аппетитно.
— Не обольщайся. Там выжженные склоны, скалы, похожие на позвоночник мёртвого титана. Оттуда в прошлом цикле вытащили тело стража без головы. Тварь оставила всё остальное — видимо, невкусный.
— Рион, у тебя сегодня преимущество, — тихо вставил Тар.
Ноэл не обратил внимания.
— Ваши подсекторы смежные, но помогать друг другу запрещено. Справитесь — утром угощу отваром из чёрных зерен по старому рецепту стражей.
— Ради этого стоит выжить, — усмехнулся я.
Наставник постучал по стене и скрылся в соседнем отсеке. Гул усилился — повозка замедлялась. В пустыне завывал ветер, хотя за бронированными пластинами его почти не было слышно.
— Рёбра, — протянул Тар. — Ну что, безродный, готов познакомиться с анатомией местности.
— Готов, — ответил я. — Надеюсь, она не против вскрытия.
Мы переглянулись и рассмеялись. Близнецы — немного нервно.
Я откинулся на стену и прикрыл глаза. Грохот колёс отдавал в грудную клетку. Где-то в глубине, между Тенью и кожей, я чувствовал: приближается нечто. Не угроза. Не страх. Что-то… родное. Как возвращение в место, которое забыл, но всегда знал.
В животе метались бабочки от предвкушения и лёгкой эйфории. Почему-то я почувствовал себя школяром, который впервые повел девчонку на свидание.
Я не боялся.
Повозка вздрогнула, словно натолкнулась на невидимую черту. Шипы колёс скрежетнули по камню, и всё внутри на миг замерло. Щелчок замка, глухой стук, и люк распахнулся, впуская в отсек тусклый свет ночи.
— Вылезай, Ром, — наставник Ноэл махнул мне рукой. — Сектор Четыре-тридцать шесть. Твои Рёбра. Наслаждайся.
Я поднялся, поправил ремни снаряжения. За спиной глухо скрипнули сиденья, близнецы вытянули шеи, выглядывая наружу.
— Приведи в порядок этот скелет, брат, — подмигнул Тар. — Если встретишь кого-нибудь симпатичного — передай от нас привет.
Наставник Ноэл качнул головой:
— Не умирайте глупо. Особенно ты, Ром. Было бы жаль терять кого-то с мозгами. — Он остановился, а потом тихо добавил. — И не забывай, кто ты. Здесь это важнее всего.
Я посмотрел на него. В голосе не было иронии. Только усталость и… что-то, похожее на тревогу. Я кивнул.
— Спасибо! И насчёт отвара чёрных зерен, — сказал я, шагая к выходу. — Я не шутил.
За спиной хохотнули. А я зашагал по серому песку.
Меня сразу ударило ощущение тишины. Не звенящей — густой, вязкой. Повозка, стоящая за спиной, выглядела чужеродно — тяжёлая, слишком громоздкая на фоне ландшафта, который словно не принадлежал ни кланам, ни магистратам, ни, казалось, даже этому миру.
Рёбра.
Передо мной возвышались скалы, выгнутые наподобие грудной клетки — величественные, словно застывшие в камне кости древнего исполина. Между ними вились тени — не от объектов, а сами по себе. Выжженная трава выглядела, как вытертый мех на теле великана, а воздух был насыщен еле заметным металлическим привкусом Ноктиума.
Я опустился на колено, коснувшись земли. Позади меня повозка хлопнула дверями люка и поползла в сторону следующего подсектора.
Тень следовала рядом со мной. Я вытащил артефакт диагностики уровня грязного Ноктиума — на всякий случай. Маленькая линза мигнула и принялась менять цвет.
— Голубой. Уровень Ноктиума нестабилен, — пробормотал я. — Но в пределах нормы. Пока.
Поднялся, осмотрелся. Тень скользнула за моим плечом, вытягиваясь, будто тоже разглядывала местность.
— Ну что, — тихо сказал я, — нравится тебе место?
Ответа, конечно, не было. Но Тень не исчезла, не слилась с поверхностью. Осталась рядом. Бдительная.
Я достал активатор и включил ограждение лагеря — четыре артефактных бура со встроенными стабилизаторами. Воткнул их по кругу, между каменными кольцами, как учили.
Место выбрал под выступом скалы — там было чуть суше и защищённее от потенциальных воздушных выбросов. Хотя я давно пришёл к выводу, что грязный Ноктиум мне не так страшен, как остальным.
Затем проверил дренажные контуры, сканер раннего обнаружения, небольшой нагревательный кристалл. Всё работало. Всё было на удивление спокойно.
Слишком спокойно. Настолько, что впору заскучать.
Я сел на складной коврик, спиной к скале. Вокруг — кольца камней, словно замершие щупальца, между которыми вился свет. Свет… и отблески прошлого. Почему-то в этом месте я ощущал… не тревогу. Почти — тоску. Не знаю, что здесь было раньше, но почему-то мне оно показалось некогда обитаемым.