Вадим еще раз мысленно перебрал все варианты и вдруг вспомнил о Лешке — летчике, который летал в том направлении. Он или сам перевезет посылочку до места назначения, или попросит своих коллег.
Вихрев набрал номер телефона школьного товарища, но телефон ответил длинными гудками. Вадим решил подождать немного, возможно, человек куда-то вышел.
Часы пробили полдень. Вадим встал с дивана и подошел к книжной полке. В справочнике он нашел время отправления поезда, недовольно вздохнул и снова позвонил Лешке. В трубке раздался приятный женский голос.
— Алло!
— Лешу можно?
— А его нет, — ответила женщина. — Он на работе.
— У него сегодня вылет?
— Да.
— А во сколько рейс? — загорелся Вадим.
— Кажется, в пятнадцать ноль-ноль…
— Свердловск или Новосибирск?
— Даже не скажу, — ответил женский голос, — где-то в том направлении.
Вадим облегченно вздохнул: значит, успеет к Сашке вовремя.
— Спасибо!
— Пожалуйста…
Вадим еще раз вспомнил, все ли он взял с собой: оружие, аппаратура, чистые бланки и корочки, деньги… А черт! Куда же без них…
Вадим открыл бар, достал пачку «зеленых», располовинил и не считая сунул доллары во внутренний карман куртки, остальные вернул в бар.
Хозяйским взглядом окинув на прощание свою квартиру, Вадим присел на дорожку, посидел с минуту и, решительно встав, взял вещи и вышел из дома.
Лешку Шабунова Вадим нашел в диспетчерской аэропорта «Шереметьево».
Молодой симпатичный мужчина в синей форме летчика гражданской авиации был несказанно рад, увидев Вадима.
— Вихрев! — воскликнул он. — А ты что здесь делаешь?
— Привет, Леша, — поздоровался Вадим, — дело есть к тебе. Не выручишь?
Лешка Шабунов немного был в курсе дел Вадима, всегда готов был помочь приятелю, к тому же это не составляло большого труда.
Товарищи отошли в сторону.
— Случилось что-нибудь, Вадим?
— Думаю, да, — ответил Вадим.
— Понятно, — закивал головой Лешка, — сам летишь или срочная бандероль?
— И то и другое, — усмехнулся Вадим, — как ниточка с иголочкой.
— И куда?
— Хотелось бы с тобой, если ты в Свердловск.
— А ты откуда знаешь?
Вадим рассмеялся:
— Лешка, ты недооцениваешь меня.
— Катька сказала?
— Почти.
Они перекинулись еще несколькими фразами, Леха взял у Вадима дипломат и попросил молоденькую стюардессу, позаботиться о билете для нежданного гостя. Это поручение смазливой длинноногой стюардессе, видимо, пришлось по душе. Все время разговора Вадима с Шабуновым она внимательно разглядывала Вихрева.
— Об остальном потом поговорим, — бросил Леха напоследок, — а теперь на службу.
— Лады, — кивнул Вадим и пошел вслед за длинноногой девицей, которая, покачивая бедрами, медленно и грациозно шла к кассам.
Вадим улыбнулся, заметив, что девица клеит его, но ничего не сказал. Он вспомнил, что до отлета самолета должен сделать несколько звонков в Екатеринбург.
Глава 11
Старший лейтенант Александр Глотов понуро сидел в своем кабинете и накачивался коньяком. Было отчего: на его участке совершено убийство, накануне которого сама жертва предупреждала о преследованиях и угрозах в ее адрес и даже написала заявление. Мало того, подозреваемого в убийстве Глотов проворонил, упустил.
Мужчина со злостью опрокинул в рот добрых полстакана коньяка, закусив ломтиком лимона, потом достал сигарету и прикурил. Сизый дым заклубился в кабинете, и старлей, встав из-за стола, открыл пошире форточку. Вдохнув свежего весеннего воздуха, Глотов потряс головой, словно хотел выбросить из нее неприятности. На мгновение ему показалось, что процедура удалась, и его сознание лихорадочно заработало в нужном направлении.
Участковый подошел к двери кабинета и, приоткрыв ее, выглянул в коридор. У дальнего окошка стоял Федякин и беседовал с кем-то из гражданских.
— Федякин! — крикнул старлей.
— Да, слушаю?!
— Зайди ко мне!
Старлей, оставив дверь полуоткрытой, вернулся на прежнее место у окошка, затягиваясь дымом. Федякин, молодой курсант, любознательный и скромный паренек, сразу же после армии поступил в органы внутренних дел, однако было видно невооруженным глазом, что эта работа не для него, уж слишком робким и застенчивым он был, это бросалось в глаза при первом же знакомстве с молодым человеком.
Так думали многие, в том числе и Глотов, но в отличие от остальных старлей видел в этом щуплом скромном практиканте умного и наблюдательного следователя. «Тебе бы, сынок, — подумал участковый про себя, — немного опыта и нахрапистости, — не было бы цены тебе в нашем говняном деле…»
Однако своего мнения старлей никому не высказывал.
— Что думаешь, Федякин? — как бы между прочим поинтересовался он.
— Это вы про че? — не совсем понял вопрос парень.
— Про че, про че… — передразнил Глотов, — не про мои же подтяжки.
Старлей затушил сигарету и сел за стол.
— Про самоубийство пенсионерки, — произнес Глотов.
— А-а-а… — промычал курсант, переминаясь с ноги на ногу и приглаживая сзади волосы.
— Да ты не топчись, — недовольно бросил участковый. — садись на стул, расслабься…
— Спасибо.
Парень медленно прошел в кабинет и присел на стул.
— Так что ты об этом думаешь? — повторил вопрос начальник.
— А что я думаю…
— Да не тяни ты! — вспылил Глотов. — Учись отвечать коротко и четко, иначе так всю жизнь и проходишь в курсантах.
— Слушаюсь! — гаркнул Федякин.
Старлей укоризненно посмотрел на парня.
— Думаю, странно все… — спокойно произнес молоденький милиционер, глядя прямо в глаза начальнику.
Участковый насторожился.
— Почему? — спросил он и, встав из-за стола, стал прохаживаться по кабинету, стараясь зайти за спину курсанта, — привычка у многих следователей и работников милиции, выработанная долгими годами службы.
— Уж слишком резвая попалась старушка, — ответил просто Федякин, глядя себе под ноги.
— Что значит резвая?
— Если человек вываливается из окна, — пояснил курсант, — то траектория будет маленькая и крутая.
Старлей с интересом следил за ходом мыслей молодого детектива.
— Дальше, — приободрил старлей подчиненного.
— А тут видно невооруженным глазом, — вяло продолжал Федякин, — что траектория более плавная, труп не мог упасть на это место, если старушка случайно выпала из окна.
— Значит, ты хочешь сказать, что ее… — протянул старший лейтенант, — что ей помогли?
Парень пожал плечами.
— Я ничего не хочу сказать, — просто она падала с ускорением, которое, как вы выразились, ей кто-то помог приобрести, или женщина должна была сильно разогнаться, чтобы упасть на то место, где лежал труп.
Парень замолчал, а Глотов задумался… Если уж этот, хоть и башковитый, но все же новичок обратил внимание на этот факт, то следователь уж точно уцепится за эту ниточку и начнет раскручивать клубок. Значит, ЧП на его участке, ни много ни мало!
Пройдясь разок-другой мимо курсанта, хранившего молчание, участковый повернулся к нему.
— Молодец, Пинкертон, — похвалил старлей подчиненного, — тебе бы в криминалке работать, а не линейным быть. Хвалю, Федякин! Я у тебя еще в подчиненных похожу на старости лет.
— Да что вы, товарищ Глотов…
Глотов вздохнул и вдруг хитро прищурил глаза.
— А ты знаешь, Федякин, — таинственно произнес старлей, что покойная страдала астмой?
— Нет.
— В том-то и дело, — весело сказал участковый, словно выиграл ценный приз или принципиальный спор, — и ускорение, про которое ты говоришь, есть не что иное как следствие этой болезни.
— Это как?
Глотов важно прошелся возле курсанта и пояснил свою мысль:
— Когда человеку, хронически больному астмой, не хватает воздуха, то он на стенку лезет и ищет любую щель, из которой можно хватануть глоток свежего воздуха, ради этого он готов окунуться с головой в омут, лишь бы свободно вздохнуть полной грудью.
Старший лейтенант самодовольно взглянул на молодого человека, который молча сидел на прежнем месте и не выказывал никаких эмоций.
— Ясно? — спросил Глотов.
Федякин склонил голову набок.
— А я, товарищ старший лейтенант, ничего и не утверждаю, — бесстрастно произнес он, — вы спросили — я ответил…
— Да ты не смущайся, — потрепал начальник по плечу курсанта, — молодец! В правильном направлении мыслишь, верно, доказательно, логично…
Глотов снова вынул сигарету из пачки и предложил подчиненному закурить:
— Закуривай!
— Да я покурил уже, — замялся паренек.
— Не стесняйся, дружок, — улыбнулся опытный милиционер, — я же видел, как ты сигарету забычковал на ходу.
Федякин покраснел. Он и в самом деле поступил именно так, и теперь большой бычок лежал в полупустой пачке «Примы».
— Спасибо, — поблагодарил Федякин начальника и взял сигарету.
— И мы, старики, тоже кое-что замечаем, — подмигнул Глотов.
Старлей сам прикурил и дал прикурить смекалистому курсанту.
— Благодарю.
— Ну а что «сыскачи» думают? — поинтересовался между затяжками Глотов.
— Да кто их знает?
— Может, кого-нибудь подозревают?
Федякин, глубоко затянувшись сигаретой, вдруг закашлялся, но тут же перестал.
— Вроде бы нет, — ответил курсант, — склоняются к версии самоубийства на почве, как вы говорили, хронической астмы. Возле окна как раз валялись пустые пузырьки от лекарств.
Глотов ухмыльнулся и подумал: «Тоже не хотят вешать на себя «висяк».
— Да, — вздохнул старлей, — хороша ложка к обеду… Ну а кого-нибудь из свидетелей допрашивали?
— Это которые на улице?
— Нет, тех, что во дворе были, соседей?
— Да дом-то почти пустой, — начал Федякин, — хотели дворника допросить, да он лыка не вяжет, пьян в дрезину.
— Дворника? — как-то странно произнес Глотов, с досадой вспомнив про эту «старую калошу».
— Да, — кивнул головой курсант.