Глотов самодовольно потер ладони и снова жадно закурил.
— Ладно! — улыбнулся кому-то невидимому старлей и продолжал рассуждать вслух. — Вор? Надо будет попытать своих шестаков-информаторов, может, кто и проколется, хотя в это верится с трудом. Братва своих не очень-то выдает, разве что под хорошим нажимом или за большие деньги, которые у меня, увы не водятся.
Старлей сделал несколько пометок на бумаге, чтобы ничего не упустить.
— Теперь о мастерах, сантехниках и разных там доморощенных Кулибиных, — промычал он себе под нос, сильно напрягая покатый лоб в мелких морщинках. — Кого можно вызвать? Служба газа, домоуправление, телеателье, холодильник…
Глотов на секунду замолк, напряженно припоминая, был ли в квартире музыкальный инструмент. Почему-то ему показалось, что в углу комнаты стояло пианино.
— Ладно, — успокоил он себя, — надо будет еще раз зайти в квартиру и все внимательно разглядеть, может, что и упустил в спешке… Значит, на подозрении наладчик фортепиано… Так! Кто еще мог посетить престарелую учительницу? Учительницу… учительницу…
Вдруг Глотов громко рассмеялся. Он представил себе такую картину: бывший ученик пенсионерки, неисправимый двоечник и хулиган решил отомстить старой училке за свои мучения. Через сорок лет… Или, наоборот, это был отличник, который не получил золотую медаль из-за четверки, поставленной строгой вредной учительницей…
Глотов хихикнул, отшвырнул ручку в сторону, подошел к маленькому мутному зеркалу, косо висевшему на стене, и посмотрел на свое отражение:
— Свет мой, зеркальце, скажи…
«А что если это был человек, перепутавший адрес, или какой-нибудь бомж решил попросить кусок хлеба? — подумал участковый. — Интересная версия — бомж! Ведь, смотри, как ловко он полез на чердак, а потом сиганул в подвал, как в родное гнездышко! Хорошо, проверим и этих…»
Глава 14
Участковый Глотов совсем запарился. Побывав в телеателье, он навел там справки о вызовах и заказах, но фамилии Лефтовой не значилось. В службу быта покойница тоже не обращалась.
Старлей несколько раз звонил приятелю в судмедэкспертизу, но ему ответили, что интересующий его человек находится в очередном отпуске, но выйдет на работу в ближайшие дни, а точнее, в четверг. Глотов попытался дозвониться эксперту домой, но абонент постоянно хранил молчание, и участковому ничего не оставалось делать, как терпеливо ждать его появления на работе.
Александр Глотов чертовски устал, но сегодня еще нужно было зайти в домоуправление, навести кое-какие справки да подскочить к старому дворнику, который уже должен был проспаться, если, конечно, не надрался снова.
Участковый заходил в ЖЭС, как к себе домой. Сергей Викторович Науменко, начальник местного домоуправления номер восемнадцать, был его давнишним приятелем, с которым они частенько встречались не только по служебным делам, но и за рюмочкой водочки, обсуждая некоторые житейские проблемы.
— Можно? — поинтересовался Глотов, открывая дверь в кабинет начальника ЖЭСа.
Рыжеволосый, круглолицый, весь в веснушках мужчина зрелого возраста радостно засиял в добродушной улыбке.
— Кого я вижу! — приветствовал хозяин кабинета и, выйдя из-за стола, поздоровался за руку с Глотовым. — Какими судьбами?
— Да вот, решил заглянуть, — сняв фуражку, тяжело вздохнул старший лейтенант.
— Присаживайся, — пригласил гостя домоуправ, указывая на стул, стоящий у стола.
— Спасибо.
— По делу или как? — поинтересовался Сергей Науменко.
Глотов устало опустился на стул и бросил красную папку на стол приятеля.
— Да как тебе, Сергей Викторович, сказать, — угрюмо произнес старлей, — и так и эдак…
Вид у гостя был явно расстроенный.
— Случилось что? — спросил Науменко.
Глотов откинулся на спинку стула и, ослабив галстук, расстегнул ворот рубахи.
— Дом шесть по переулку Багратиона твой? — начал разговор участковый, хотя прекрасно знал, что этот переулок относится к восемнадцатому ЖЭСу.
— Мой… а что?
— Помнишь старушку-пенсионерку, которая нам с тобой столько кровушки попортила?
— Лефтову? — усмехнулся Науменко.
— Да.
— А как же, — вздохнул домоуправ и сел за стол, — я ее, наверное, и на том свете вспоминать буду. Ох, и надоела она мне, все кишки выела!
Начальник раскрыл шкафчик, достал бутылочку «Боржоми», открыл ее и предложил гостю.
— Водички?
— Нет, — отказался Глотов, — спасибо.
— Или водочки? — улыбнулся рыжий приятель.
— Не до того! — замахал рукой старлей, закуривая сигарету. — Так что там Лефтова? — Сергей Викторович отхлебнул из бутылки спасительной водицы и крякнул от удовольствия. — Ну и вредная пенсионерка, — выдохнул он, — сегодня такой погром устроила здесь с утра. Вроде бы и смирная с виду, интеллигентная, а права свои знает…
— Так что же, — нетерпеливо перебил собеседника участковый, даже привстав со стула от нетерпения.
— Ну что, — ухмыльнулся Науменко, — требовала ремонта, жаловалась на плохую сантехнику, трубы… Да всего и не перечислишь сейчас.
— А ты?
— А что я? — развел руками домоуправ. — Ей через день-два съезжать на новую квартиру, а она свое…
— И все? — словно на допросе продолжал спрашивать старший лейтенант у приятеля.
— Все, — заподозрив неладное, заморгал лупатыми глазами рыжеволосый начальник, — я ее к мастеру направил, чтобы разобрались с ее проблемами и починили…
— Ага, — довольно хлопнул себя по колену Глотов, — значит… Как фамилия мастера?
— А что случилось? — насторожился встревоженный домоуправ. — Зинаида Петровна Горохова.
— Бюрократ ты, — серьезным тоном произнес Глотов. — Из-за тебя человек себя жизни лишил.
Науменко от удивления даже привстал — дело принимало серьезный оборот.
— Лефтова?
— Она самая, — как можно серьезнее, произнес Глотов, — оставила предсмертное заявление, что мол так и так, Науменко Сергей Викторович, такой сякой, берет взятки, бюрократ эдакий, не выполняет своих прямых обязательств по отношению к квартиросъемщикам, пропивает стройматериалы и строит дачу на двадцатом километре…
Лицо начальника ЖЭСа мгновенно побагровело, шея пошла пятнами, пальцы рук нервно забегали по столу.
— И про любовницу твою упомянула, — добавил Глотов.
Науменко попытался улыбнуться.
— Не может быть, — не поверил он, — это розыгрыш, Сашка, знаю я тебя.
— Какой розыгрыш? — строго ответил участковый. — Пенсионерка выбросилась из окна четвертого этажа.
— Шутишь? — открыл рот Науменко.
— Какое там шутишь! — повысил голос старлей, сдерживая кашель. — Вот заявление покойной…
Глотов подал лист исписанной бумаги приятелю. Тот недоверчиво взял «заявление».
— А вот санкция на твой арест, — казенным тоном произнес участковый Глотов.
Если до этого момента у Сергея Викторовича еще теплилась надежда на то, что Сашка дурачится, то после упоминания о санкции на арест у рыжеволосого поплыло все перед глазами.
Глотов так вошел в роль, что уже не мог остановиться. Старлей давно знал Сергея Викторовича, знал, что он трусоват, очень мнительный и вдобавок ко всему до чертиков боится своей супруги, а потому никогда не упускал случая, чтобы подколоть приятеля или подшутить над трусливым простачком.
— Так что, гражданин Науменко, — подчеркнуто официально произнес старший лейтенант и, встав со стула, нахлобучил фуражку, — прошу…
— Что, товарищ старший лейтенант? — заикаясь промямлил растерявшийся домоуправ.
— Попрошу вас, — повторил Глотов и махнул рукой, — раз такой случай… Наливай!
— Что наливай? — упал на стул Науменко.
— Водочки, дорогой, — рассмеялся шутник, — лекарства для храбрости…
Глава 15
Рабочий день в ЖЭСе подходил к концу, стрелка часов неукоснительно приближалась к шести часам. Многие работники ЖЭСа уже покинули свои рабочие места, другие были готовы к старту.
Зинаида сидела за столом и, казалось, никуда не торопилась. Она работала над сметой. Вернее, делала вид, что работает, а сама то и дело посматривала через окно на улицу и прислушивалась к торопливым шагам в коридоре.
Настроение было паршивое и, что самое жуткое, внутри скулило тревожное предчувствие. Рабочий день заканчивался, а ее болван Пастухов так и не появился на рабочем месте. На столе скопилась целая куча заявок, а этот пустозвон даже не соизволил позвонить в ЖЭС.
Зинаида знала, что стоит Михаилу встретиться со своими старыми дружками, на следующий день жди сюрприза: или будут продолжать кутить, или вляпаются в какое-нибудь грязную историю.
Вот и теперь Зинаида не находила себе места. Она уже обзвонила все места, где мог находиться ее сожитель, но его нигде не было, мало того, никто не знал, где его черт носит!
Неожиданно дверь распахнулась, в комнату вошел Сергей Викторович, как показалось Зинаиде, немного взволнованный, раскрасневшийся от возбуждения.
— Зинаида Петровна, — перешел он сразу к делу, — ты сегодня разговаривала с этой, как ее, ну склочной пенсионеркой…
— Лефтовой? — припомнила мастерица.
— Вот-вот, она самая!
— Да, а что?
— Ты кого-нибудь посылала к ней по вызову?
Зинаида раскрыла рот, чтобы ответить, но внезапно зазвонил телефон. Женщина подняла трубку.
— Подождите секунду, — ответила она и подняла глаза на Сергея Викторовича.
Тот нетерпеливо барабанил пальцами по ее столу. Сердце Зинаиды сжалось в дурном предчувствии, а когда в проеме двери появился участковый милиционер, ей стало все ясно.
— Сейчас вспомню, Сергей Викторович… — произнесла Зинаида и осеклась, услышав в трубке взволнованный голос Петухова.
— Зинуля! — донесся до женщины голос Михи, который она узнала с большим трудом. — Зинуля…
— Да.
— Все! Мне кранты! — произнес Миха.
Второе чувство подсказывало Зинаиде, что она оказалась между двух огней.
— Гражданин, я вас поняла, — официальным тоном произнесла Горохова в трубку и, повернувшись к начальнику, решила для начала выяснить причину беспокойства начальника и милиционера.