Мужчина даже привстал от возбуждения.
— А мы тут с ног сбились, — говорил сам с собой вслух следователь, — разыскивая этого Рекрута, а он у нас под носом разгуливает да еще пакостит, как кот помойный…
Полковник от удовольствия потер потные ладони, предчувствуя возможность повышения по службе.
— Ну теперь тебе хана, каналья! — погрозил он сжатым кулаком невидимому противнику.
Он стал расхаживать по кабинету, закинув скрещенные руки за спину, словно заключенный, и стал размышлять про себя:
— Хорошо, мы установили, что Вадим Рубин и Вадим Вихрев — одно и то же лицо и он кое-кому неугоден. Мы знаем, где его искать, но что ему инкриминировать?
Макарыч налил в стакан воды и залпом выпил ее, крякнул от удовольствия и вытер носовым платком свою вспотевшую крысиную мордочку.
— Во-первых, — стал перечислять он, — поножовщину у пивбара, правда, Хохол может заартачиться и не соизволит помочь… Но мы заставим его или кого-нибудь из его дружков. Во-вторых, есть отпечатки пальцев на бутылке, найденной у дворника Ибрагимова, — ведь он нес ее, когда провожал татарина. В-третьих, сокрытие личности!
Но тут полковник крепко задумался: а зачем это ему понадобилось скрывать свою настоящую фамилию? Возможно, для того, чтобы его не раскрыли здесь, а возможно, он прибыл с московским мандатом… И эта проклятая телеграмма на Петровку! Может, Вихрев блефует? А если нет?
От невеселых мыслей у Макарыча началась нервная икота, и его перспективы виделись ему уже не такими радужными, как пять минут назад. Если махинация, в которую он втянут, раскроется, ему светит срок и не маленький!
Но, с другой стороны, если он не выполнит приказа Барона, ему, рядовому полковнику, запросто отстрелят башку. Мысль об этом внесла сумятицу в его прогнившую душонку, и крысиная мордочка исказилась гримасой страха.
Размышления Макарыча прервал голос дежурного, говорившего по селектору:
— Товарищ полковник, к вам посетитель.
Хозяин кабинета раздраженно нажал на кнопку ответчика.
— Кого там еще черт принес? — рявкнул полковник.
— Старший лейтенант Глотов, — доложил дежурный милиционер.
Полковник хотел выругаться, но сдержался:
— Проси!
— Слушаюсь!
Макарыч поправил мундир и, приняв серьезный и строгий вид, сел за стол и начал по привычке чиркать ручкой по бумаге.
Дверь отворилась, и в нее протиснулся участковый:
— Разрешите, това…
Макарыч взмахом руки оборвал ненужную прелюдию и впился глазами в старлея, предчувствуя, что участковый не зря заглянул к нему, а, видимо, кое-что пронюхал.
— Давай без церемоний, старлей, — сказал он подчиненному, — какие новости?
Глотов провел указательным пальцем под носом, разгладив правый ус, и хитро прищурился.
— Нашел! — выпалил участковый.
— Кого?
— Как кого? — удивился старлей.
— Вихрева? — снисходительно ухмыльнулся полковник, чувствуя свое явное превосходство не только по чину, но и по осведомленности.
— Да при чем здесь Вихрев? — выпялил на полковника глаза Глотов. — Петухова вычислил.
— Кого? — в свою очередь напрягся полковник и указал рукой на стул возле стола.
Глотов даже забыл поблагодарить начальника и плюхнулся на стул.
— Того, кто был в окне! — выдохнул участковый.
— На четвертом?
— Да, во время убийства, — произнес Глотов, но спохватился и добавил шепотом. — Лефтовой, пенсионерки…
Новость и в самом деле была достойна того, чтобы побеспокоить Макарыча.
— Откуда знаешь? — не веря еще в удачу, поинтересовался он. — Источник надежный?
— Надежнее не бывает, — заверил старлей.
— Что это значит? — оборвал подчиненного начальник. — Толком говори!
Глотов перевел дыхание и пояснил:
— Экспертиза отпечатков пальцев на рюмке в тот злополучный день:
— Какой рюмки?
— Я не хотел вас раньше времени беспокоить, — виновато произнес участковый, — пока все не выясню.
— Ну и что?
— Михаил Петухов, местный слесарь-водопроводчик, был в то время на месте преступления!
Полковник явно оживился и, привстав из-за стола, потер от удовольствия взмокшие ладони.
— Прекрасно, прекрасно! — воскликнул он, но тут же замер с растерянным видом. — Но погоди… Что в том прекрасного?
— Задание выполнено, — гордо заявил старлей.
Полковник посмотрел на офицера.
— Глотов, ты понимаешь, что ты несешь? — вспылил Макарыч, вытаращив глаза на собеседника.
Подчиненный вытянулся во весь рост, не понимал, что имеет в виду полковник.
— Нет, — прогундосил в нос сбитый с толку старлей.
— Болван! Сяву-то порешили по этому поводу.
Макарыч снова забегал по кабинету, прикидывая в уме, как бы получше выкрутиться из создавшейся щекотливой ситуации.
— Будь что будет, — наконец принял решение полковник и, строго взглянув на Глотова, спросил: — Кто еще в курсе?
— Насчет Петухова?
— Да.
— Только я…
— Точно? — предостерегающе, словно змея, прошипел начальник.
— Клянусь! — перекрестился оробевший Глотов.
— Верю, — кивнул начальник, — значит, слушай меня хорошенько и запоминай.
— Да, да, — с готовностью залопотал милиционер, стараясь смотреть Макарычу в рот.
— Что было, то было, того не вернешь, — философски изрек полковник, — а значит, нужно схоронить все концы в воду…
— То есть?.. — испуганно промямлил Глотов, до которого стал доходить смысл сказанного. — Но ведь это… Нет, нет, мы так не договаривались!
Полковник побледнел, его крысиное лицо стало хищным, казалось, еще мгновение — и он вопьется острыми зубками в горло ослушавшегося раба.
— Сука! — заорал во всю мощь своих легких Макарыч и, стукнув по столу кулаком, заскрежетал зубами. Было ощущение, что он сейчас взорвется и испепелит гнусного червя в порошок. Но случилось обратное, полковник понизил голос до шепота и, предостерегающе сверкнув злыми глазками, ехидно ухмыльнулся: — А подношения и взятки — договаривались, а штаны просиживать и водку жрать тебя Родина учила?..
Старлей ничего не сказал в ответ, он только согласно кивал головой.
Участковый Глотов собирался уже покинуть своего босса и покровителя, как неожиданно зазвонил пейджер на столе у полковника. Макарыч подошел к столу и махнул старлею рукой.
— Погоди.
Полковник включил связь.
— Макарыч слушает, — сказал он.
— А что тебе остается делать, Крыса, — донесся из аппарата недовольный голос Барона, но потом он, смягчившись, добавил: — Правильно делаешь, пол-полк-овник! Проживешь дольше и на пенсию заработаешь…
Макарыч поморщился.
— Ты слышишь меня? — уже веселее произнес Барон и рассмеялся.
— Да.
— Пока ты там голову ломал на толчке, — подтрунивал Барон, — Ветеринар твою работу сделал. Так что ты теперь перед ним в большом долгу.
Полковник понял: разговор шел о Бурове и проклятой фотопленке.
— Раскололся? — не веря своим ушам, удивился Макарыч и отвернулся от старлея, чтобы тот поменьше слышал, хотя понимал, что Глотов не дурак и уже сообразил что к чему.
— Не совсем, — пробурчал неприятный повелительный голос, — просто Ветеринар применял новый рецепт, основанный на кокаине, дури и еще каких-то чертовых лекарствах. Ты же знаешь этого маньяка, ему только дай какой-нибудь опыт проделать на живой твари.
— Знаю, — вздохнул Макарыч.
В трубке послышался смех.
— Да нет, дорогой, ты еще ничего не знаешь, — перейдя на серьезный тон, холодно произнес Барон, и от этого леденящего голоса у Макарыча дрогнуло внутри, — а такая возможность может тебе представиться.
Полковник побледнел, в горле застрял сухой дерущий комок страха. Он знал, что хозяин никогда не бросает слов на ветер.
— Да я готов, как скажете, — стал заикаться страж порядка, понуро глядя в одну точку.
Снова раздался идиотский, больной смех.
— Пошутил я, пошутил, Крыса, — признался леденящий голос патрона, и у Макарыча немного отлегло от сердца, но, как оказалось, ненадолго, — а может, и не пошутил, — добавил весельчак. — Ладно, слушай меня внимательно, и чтоб на сей раз осечки не вышло.
— Да, все будет исполнено, — заверил Макарыч хозяина, и когда связь окончилась, подозвал кивком головы притихшего Глотова.
— Слушай, Глотов, планы слегка меняются, — выдохнул полковник.
Глава 3
Ирина и Вадим беспокойно переглянулись, но телефон настойчиво трезвонил.
— Кто это может звонить? — недоуменно спросила Купченко.
Вихрев пожал плечами.
— Узнайте.
Хозяйка подошла к телефону и сняла трубку. Чувствовалось, что женщина была взволнована и напряжена.
— Алло, вас слушают…
В трубке молчали.
— Я слушаю вас, — повысила голос Ирина, — кто это?
Наконец, после некоторой паузы, раздался взволнованный едва слышный голос:
— Это Беспалый…
— Виктор, ты? — обрадовалась женщина. — Откуда ты звонишь?
Но разговора не получилось.
— Срочно уходи из дома, — тихо сказал Беспалый, — к тебе нехорошие гости…
— Какие гости? — не поняв, переспросила Купченко и недоуменно посмотрела на Вадима.
Вихрев встал и подошел к Ирине.
— Алло, алло, — крикнула в трубку хозяйка, но в трубке раздался стон, потом шум и наконец короткие гудки.
Ирина положила трубку.
— Кто это звонил? — обеспокоено спросил Рекрут, предчувствуя, что звонок был не случайный.
— Витька… — озабоченно произнесла Ирина.
— Какой?
— Ну я тебе рассказывала, — напомнила женщина, — Беспалый, друг Сашки.
Вадим сразу насторожился:
— Что он сказал?
Ирина недовольно хмыкнула.
— Какой-то бред, — развела она руками и отошла от телефона, — опять надрался, наверное, и несет всякую чушь.
На сей раз Ирина ошиблась. Витька Беспалый в этот момент не был пьян, он был мертв и беспомощно лежал в телефонной будке, выкатив неподвижные стеклянные глаза на своего убийцу. Только нервная улыбка, застывшая на его устах, выдавала следы былой жизни и удовлетворения тем, что он все же успел предупредить Ирину и хоть что-то сделать для Сашки.