– Ясно, – кивнул Костя, удивляясь, почему решимость отправиться в Центрум все еще не покинула его.
– Пункт второй: страховка. Каждый день в семь утра и в семь вечера… ну, плюс-минус, конечно, не по курантам, не минута в минуту! – Виорел отложил вилку и поглядел Косте в глаза – внимательно, цепко. – Запоминай: я буду дважды в день, примерно в семь и девятнадцать часов, ненадолго заглядывать в свою точку выброса. Это на случай если тебе не удастся самостоятельно открыть обратный ход. То есть тылы у тебя прикрыты: если что, возвращайся на побережье и ищи флажок, который я тебе в прошлый раз показывал. Найдешь – сиди и жди. Понял?
– Понял, – подтвердил Костя, несколько оживляясь.
Факт подстраховки его здорово приободрил: в самом деле, вдруг что-нибудь пойдет не так, и самостоятельно открыть ход не получится? Где-то глубоко в подсознании такая мысль зародилась еще вчера, но до поры до времени Костя не позволял ей всплыть на поверхность. А теперь можно было расслабиться: в крайнем случае назад их Виорел вытащит. Ну, придется покуковать, конечно, на бережку, на обрывчике. Но это, в конце концов, не смертельно. А гнаться за ними с Димой, он надеялся, никому не возникнет нужды.
– Пункт третий: с вокзала Харитмы езжайте сразу в Го-Ойдо, заночуете в особнячке, который я купил. Хетауцэ можете поискать тем же вечером, он наверняка будет дома или еще где в городке. Как искать, я тебе вчера рассказывал, помнишь?
– Помню! – заверил Костя.
– По наличности: в первую очередь трать ассигнации, монеты лучше прибереги, они ценнее.
– Это тоже помню, – кивнул Костя, поскольку вчерашнюю лекцию о деньгах Джаваля и соседних стран усвоил в полной мере, а подстегнутое переходом из мира в мир сознание действительно впитывало новые знания с невероятной охотой.
– Тогда у меня все, – объявил Виорел. – Доедаем, и вперед!
Чаевничать не стали.
Поднявшись на ноги, Костя первым делом оглянулся. Ход уже растаял без следа, а место, где он только что открывался, можно было отследить исключительно по границе нетронутой и примятой травы.
Граница была совершенно прямая, словно под линеечку.
Костя не удержался, прикрыл глаза, сосредоточился…
Ход послушно возник примерно в том же месте, где мятая трава переходила в немятую, лишь самую малость левее. Выглядел он точь-в-точь как темный зев русской печи из фильмов про Емелю или Иванушку-дурачка, только расположен был у самой земли.
– Порядок, – пробормотал Костя, почувствовав бодрящий прилив уверенности.
Секунд через пятнадцать ход потускнел и исчез.
Пока Костя навьючивал на себя небольшую сумку с припасами, Дима просто стоял и ждал, не выказывая ни нетерпения, ни раздражения. Сам он компактный свой рюкзачок надел на оба плеча еще в Вологде и в ход прополз с ним за спиной.
– Ну что, двинули? – спросил Костя, когда сумка, надетая наискось через голову на одно плечо, удобно прижалась к правому боку.
На груди Димы висел небольшой короткоствольный автоматик, почему-то не вороненый, а серебристо-блестящий, то ли никелированный, то ли хромированный, то ли еще чем покрытый – в оружии и металлургии Костя совершенно не разбирался.
– Погоди малехо, – пробурчал в ответ Дима, а потом зычно выкрикнул: – Эй, граница! Вылезайте, хорош прятаться!
Метрах в сорока от них, чуть правее хорошо видной вдалеке пограничной заставы, внезапно шевельнулась трава, а еще через какое-то время показалась чья-то голова в широкополой панаме.
– Сюда давайте! – донеслось оттуда. – И ручки, ручки!
Костя послушно вздернул ладони на уровень плеч. Дима, как ни странно, рук поднимать не стал, просто зашагал в направлении пограничного секрета.
– Как ты их заметил? – прошептал Костя с удивлением. – Хорошо ведь спрятались!
Дима покосился на него, потом нехотя пояснил:
– Я их и не заметил. Просто крикнул на всякий случай, да и все. Точки выхода часто кто-нибудь стережет, пальнут еще сдуру, оно нам надо?
Костя усмехнулся:
– Вот оно как… нужно запомнить.
– Запоминай, – сказал Дима негромко. – И еще запомни: я тебе это рассказываю не потому, что такой добрый, а потому что Вира попросил тебя, салагу, воспитывать.
– И это запомню, – вздохнул Костя.
Они приблизились к небольшому окопчику. На бруствере обильно желтела высохшая трава. В окопчике под пыльной маскировочной сеткой лежал почти невидимый пограничник. Второй, с винтовкой в руках и допотопным биноклем на груди, из-под сетки выбрался и присел на краю окопчика.
– Гляди, Петро, кто пожаловал! – насмешливо сказал сидящий и встал на ноги.
Пограничники были незнакомые – не те, которых Костя видел в прошлый раз.
Петро что-то неразборчиво пробормотал из-под сетки и принялся тяжело ворочаться – кажется, тоже собрался вставать.
– У меня письмо к зервару, – сообщил Костя, стараясь, чтобы это прозвучало веско и солидно.
– Давай, – с готовностью протянул руку пограничник.
Косте показалось, что спутник внезапно напрягся, однако отдавать письмо кому попало он все равно не собирался.
– Дослужишься до зервара, тогда и отдам, – сказал Костя, вздохнул и добавил: – Извини!
Вышло отменно – получилось и слегка щелкнуть рядовых погранцов по носу, чтоб не лезли не в свои дела, и при этом не очень их разозлить. Костя прекрасно знал, что поборами с транзитных торговцев и контрабандистов рулит лично зервар, а Виорел всегда был достаточно жирным и удобным клиентом. Качать права в степи с перспективой мощно огрести потом от начальства погранцы не решились.
– Пошли тогда, – буркнул один из них и выразительно качнул головой в сторону заставы.
Второй, которого звали Петро, сноровисто скатывал маскировочную сетку в компактный продолговатый куль.
Костя с Димой шли впереди. Пограничники отстали шагов на пять. Оружие они держали наготове и периодически переговаривались, но о чем – было не разобрать.
Примерно на полпути Дима исхитрился сквозь зубы шепнуть Косте:
– Будь начеку! Какие-то они напряженные.
– Язычки прикусили! – недовольно вякнул из-за спин говорливый пограничник.
К удивлению Кости, Дима не подчинился.
– Не в тюрьме, – сухо бросил он, не оборачиваясь.
– Да хер с ними, – поспешно вмешался Петро. В голосе его угадывалась легкая досада вкупе с желанием поскорее прийти на заставу и отделаться от свалившихся на голову ходоков с Земли. – Пусть себе треплются.
Говорливый пограничник выразительно засопел, но перечить не стал. До самой заставы никто больше не проронил ни слова, правда, теперь получалось, что Костя с Димой молчали по собственному желанию, а не в силу подчиненного положения. Вроде бы мелочь, зато какая значимая!
У ворот дежурил один из тех, с кем Костя уже сталкивался, – помнится, этого пограничника звали Олегом. Виорел был с ним в полуприятельских отношениях, насколько это возможно между блюстителем закона – хапугой и регулярно обираемым торговцем.
– Здорово, земляки, – хмыкнул Олег, когда все приблизились.
– Привет, – ответил Костя сдержанно.
Дима промолчал и даже не кивнул.
– Оружие сдаем, – вздохнул Олег, словно извиняясь.
Кажется, в целом он был неплохим парнем, Косте еще в прошлый раз так показалось.
– У меня ничего нет, – простодушно сказал Костя.
Дима не шелохнулся. Автомат по-прежнему висел у него на груди, и снимать его Дима явно не собирался.
– Че неясно? – рявкнул сзади неугомонный напарник Петра. – Ствол давай!
– Не то что? – поинтересовался Дима таким тоном, что Костю аж передернуло.
Некоторое время все молчали, исподлобья зыркая друг на друга. Наконец миролюбиво настроенный Олег примирительно заговорил:
– На заставу вход с оружием запрещен. Вроде бы все это знают.
– Я не собираюсь входить, – сообщил Дима сухо. – Здесь подожду.
Олег озадаченно поглядел на него, потом на Костю, потом опять на Диму.
– Ладно, – пожал он плечами. – Жди, если хочешь. – И уже Косте: – Чего в сумке?
Костя с готовностью снял распущенную по максимуму лямку через голову, но даже пряжку расстегнуть не успел: Дима вдруг молниеносно выпростал руку и сцапал сумку за клапан.
– У меня побудет, – сказал он. – Давай иди!
Напарник Петра сквозь зубы выругался, но снова влезать не стал. Косте показалось – просто не посмел. Побоялся.
Олег молча обыскал Костю, ничего криминального не нашел, поэтому отворил створку и посторонился, пропуская его на территорию заставы.
Солнечный кот на этот раз сидел у колодца и самозабвенно вылизывал задранную кверху заднюю лапу. Перед входом в здание топтался с сигаретой в зубах очередной пограничник, опять же уже Косте знакомый. Скандинав.
Костя ему сдержанно кивнул и вошел сначала в предбанничек, потом в большую комнату.
Внутри за столом сидели сразу четверо и воодушевленно наворачивали что-то из одинаковых жестяных мисок. Когда Костя возник у дверей в кабинет зервара, двое из них, которые сидели спиной, обернулись и уставились на него. Остальные двое тоже глядели, только им оборачиваться не пришлось.
«Как в зоопарке…» – подумал Костя, раздражаясь, повернулся к дверям и постучал.
– Верде! – тут же приглушенно донеслось изнутри.
Зервар Улаф восседал за столом и что-то, сильно щурясь, читал. Завидев Костю, он машинально перевернул жидкую стопочку листов текстом к столешнице.
– Ага! – сказал он скорее озадаченно, чем обрадованно. – Кто пожаловал!
– Здравствуйте, господин зервар! – поздоровался Костя чуточку торжественно. – Меня прислал Виорел. Сам он ранен, поэтому не смог прийти. Я принес от него письмо.
Костя безошибочно вынул из-за пазухи один из двух конвертов, на всякий случай глянул на надпись (господину зервару девятой джавальской заставы Улафу Остбергу), четырежды шагнул, опустил конверт на краешек стола и тут же попятился, чтобы не стоять слишком близко к хозяину кабинета. Второй конверт, предназначавшийся мастеру Хетауцэ, остался у Кости за пазухой.