Виорел был совершенно прав, поэтому Костя даже отвечать не стал, ждал продолжения. И дождался. Чутье не подвело.
– Слушай, Котяра, раз уж тебя все равно выгнали и деньги нужны, может, ты мне подсобишь? У меня напарник заболел, а товар ждать не любит. Сегодня стартовать нужно.
«Господи, неужели уладится?» – подумал Костя с некоторой опаской: боялся спугнуть удачу. Тот факт, что он понятия не имел о бизнесе Виорела, совершенно не смущал. Ничего криминального в Виореле никогда не проскальзывало, Костя в эту сторону даже и не думал.
– До пятницы мы фиг вернемся, сто процентов, хорошо, если до вторника управимся. Но я тебе четыреста долларов заплачу, и на Шпица хватит, и на колбаску с пивом даже чуток останется. Что скажешь?
– А чего делать-то? – поинтересовался Костя на всякий случай. – Я хоть справлюсь?
– Справишься, – фыркнул Виорел. – Чего там справляться? Рюкзак на спину и ножками топ-топ. Причем в экологически чистой среде, сплошная девственная природа. Воздух без копоти, вода – кристалл и все такое.
– В каком смысле – топ-топ? – Костя слегка растерялся. Ожидал он совсем не этого.
– В прямом. – Виорел сделал паузу, во время которой тщательно погасил в пепельнице окурок. – Считай, это что-то вроде турпохода. Там снаряжения на двоих, сам не унесу. А напарник… Ну, ты слышал. Ты мне нужен исключительно как тягловая сила, рюкзак волочь. Остальное я сам. Кормежка, естественно, входит. Ежли дичи какой добудем – так и пикник сам собой организуется, пальчики оближешь, обещаю. А нет – на консервах проживем, невелика беда.
– Вьючным осликом я еще не работал, – пробормотал Костя со слабым сомнением.
– Ниче, оно не зазорно, – хохотнул Виорел. – Заодно и развеешься, а то закис ты в своем офисе вонючем. Опланктонился.
– А чего нести-то? – продолжал допытываться Костя.
– Не боись, ничего незаконного. Просто… дефицитный товар. У нас его навалом, а где-то не хватает. На том и стоит торговля, а то ты не знаешь! Я тебе серьезно говорю: криминала никакого, не наркота, не рыжье или брюлики. Просто товар. Хочешь – я покажу, никаких тайн, все честно.
– Ну, раз никаких тайн… – вздохнул Костя обреченно. – Собственно, мне и деваться-то некуда, сам понимаешь. Участвую.
– Вот и славно. – Виорел протянул руку, и они поручкались, как было принято у Виорела на родине – не пожав друг другу ладони, а просто коротко хлопнув ими одна о другую. – Давай, добиваем – и вперед.
– Что, вот так сразу? – удивился Костя.
– А чего ждать? Время дорого. Будь здрав, фрателе!
– Будь здрав, Вира…
– Переодевайся, – велел Виорел, бросив на койку невзрачную темно-серую робу.
Костя с сомнением подцепил куртку одним пальцем за воротник и недоверчиво осмотрел. Такое одеяние вполне мог носить рабочий «Руссо-Балта» в начале прошлого века или какой-нибудь китаец из бедной провинции в его середине. Оно, собственно, даже не являлось курткой и напоминало скорее гимнастерку, поскольку надевалось через голову и разрез с пуговицами имело только на горловине. Пуговицы, к слову сказать, были деревянными. Под стать оказались и брюки, совершенно бесформенные и тоже с плоскими деревянными пуговицами на поясе и гульфике.
Поскольку Виорел облачился в точно такую же одежду, вопросов Костя задавать не стал. И принялся натягивать эту робу.
– Стоп-стоп-стоп… – остановил его Виорел. – Сначала белье и носки. Вот, держи. Футболку снимай на фиг, не понадобится.
Виорел вынул из архаичного полотняного мешка семейные трусы в веселенький синий цветочек. Новые, даже этикетка не была снята.
– Белорусские! – со значением произнес Виорел. – Хэбэ, никакой синтетики! И носки, вот, держи.
Носков Виорел выдал аж четыре пары. Одну сейчас надеть, а остальные, надо понимать, сменные.
С трудом сдерживая недоумение, Костя переоделся. Теперь на нем не осталось ни единой своей вещи, если не считать часов. На них Виорел, кстати, тут же обратил внимание.
– Кварц, механика?
– Да какая механика, кварц, конечно…
– Советую: оставь. Все равно от них толку мало будет.
– Есть, сэр… – вздохнул Костя, снял свой якобы «Хельвеко», а на самом деле откровенный китайский нонейм и сунул в карман джинсов, аккуратно сложенных на табурете.
– Сапоги носить умеешь? – продолжал удивлять Виорел, хотя на самом деле Костя уже перестал удивляться. Раз в одежде такие закидоны, то и обувь без внимания не останется.
– Не знаю, не пробовал… – честно сознался Костя. – Я ж не служил.
– Понятно… – кивнул Виорел и полез в очередной мешок, который почему-то очень хотелось назвать торбой. – Во, как раз сорок третий!
– Я ж тебе говорил, ношу сорок второй! – напомнил Костя.
– Послушай бывалого человека, бери на размер больше, – со знанием дела посоветовал Виорел. – На, меряй.
Мерять пришлось ботинки, опять же на редкость допотопного вида. Носить похожие говнодавы во времена Костиного прадедушки – еще туда-сюда, но сегодня такая обувь выглядела по меньшей мере убого. Тем не менее Костя послушно обулся и зашнуровался.
– Не жмет? – допытывался Виорел. – А ну пройдись!
– Не жмет, даже большеватые малость.
– Это хорошо! Так и должно быть!
Костя вскользь подумал – а каково в таком прикиде выйти на улицу? Что при этом будешь испытывать? Стыд? Неловкость? Скорее всего что-нибудь вроде этого. Прохожим в глаза будет боязно заглянуть. Однако настрой Виорела, одновременно жизнерадостный и озабоченно-деловой, чуточку успокаивал. В конце концов, он одет примерно так же и не испытывает по этому поводу ни малейшего смущения. Наверное, так и надо в этом их коммерческом турпоходе.
Сам Виорел обернул ноги желтоватыми портянками и надел короткие, до середины голени, сапоги. Кроме того, голенища были коническими, они немного расширялись кверху, так что между икрами Виорела и ними без труда можно было воткнуть палец, а то и два.
– Ну и последний штрих. – Виорел протянул Косте странную шляпу с широкими полуобвисшими полями. В отличие от остальной одежды шляпа была хоть и чистая, но явно уже ношеная. Больше всего она напоминала мятую панаму, только почему-то темную.
– Нас с тобой за беглых зэков не примут? – проворчал Костя, глядя на себя в зеркало, – зеркал, к слову говоря, в комнате было аж четыре, словно тут каждый день кто-нибудь облачался, придирчиво осматривал себя и отправлялся в какой-нибудь турпоход. Или еще куда. Судя по количеству полотняных торб по углам, так оно, вероятнее всего, и было.
– Ну что, выглядишь нормально, – оценил Виорел, критически оглядев Костю. – Теперь рюкзаки. Вот этот – твой.
Указанный рюкзак был раза в полтора больше второго, без сомнений, предназначавшегося Виорелу. Костя с опаской взял его за лямку и приподнял.
«Килограммов пятнадцать, – прикинул он. – В принципе терпимо…»
Рюкзак, как легко догадаться, тоже выглядел пришельцем из прошлого века. Собственно, это был даже не рюкзак, а обыкновенный вещмешок без единого накладного кармана и со сплошной лямкой-коромыслом, которую захлестывали на горловине простейшей петлей. Изначально он был цвета хаки, но время и солнце сделали материю существенно светлее. Чья-то уверенная длань то ли фиолетовыми чернилами, то ли темно-синей шариковой ручкой нанесла на него лаконичную надпись: «Родик». И нарисовала пятиконечную звездочку.
Вещмешок Виорела был такой же незатейливый и выцветший, но без надписей.
– Давай помогу. – Виорел взялся за ношу Кости; тот послушно продел руки в лямки и пошевелил торсом, пристраивая груз на спине.
– Держи, вот… – Виорел обернулся и выудил из-под груды каких-то тряпок на койке два коротких эластичных жгута с металлическими крючками на концах. – Вот так, гляди…
Он ловко стянул одним жгутом лямки рюкзака на груди Кости, а вторым – на животе, причем перед тем, как сцепить крючки, обернул каждую лямку дополнительной петлей. Видимо, чтобы жгуты не слишком сползали.
– Удобно? Если неудобно, перецепи.
– Да удобно вроде, – нерешительно произнес Костя. – Не давит.
– Ладно, если что, потом перецепим. Теперь погляди в зеркало.
– Да глядел уже!
– Гляди, гляди, – хохотнул Виорел. – Это, считай, традиция, а традиции негоже нарушать. Закрой глаза. Закрой… Зажмурься и считай про себя до двадцати.
– Зачем? – удивился Костя, но глаза все же зажмурил.
Виорел, кроме всего прочего, еще и натянул ему панаму на самые глаза.
– Откроешь, когда я скажу. Считай, не ленись!
Костя зажмурился и тупо твердил про себя: «Три… Четыре… Пять…»
На счет «двенадцать» на него вроде бы дохнуло теплым ветром, на «четырнадцать» Виорел неожиданно взял его за плечи и легонько подтолкнул вперед. Костя волей-неволей сделал шаг, другой и, по идее, уже должен был ткнуться в висящее на голой стене зеркало, и тут Виорел весело сказал: «Все! Можешь смотреть!»
В зеркало Костя так и не ткнулся. Он открыл глаза, одновременно поправляя панаму. И тотчас вновь зажмурился.
По глазам резануло ярким светом. Только сейчас Костя понял, до чего же сумрачно было в комнате Виорела.
«Прожектор врубил, что ли?» – подумал Костя и сам себе не поверил.
Какой там прожектор! Так ярко может светить только солнце в ясный летний полдень. Прожектор – просто сияющая клякса на общем темном фоне, а солнечный день – он везде, и везде одинаково светлый, а там, где солнце, так просто ослепительный.
– Не понял… – пробормотал Костя озадаченно. Глаза еще не вполне адаптировались, но приоткрыть их и оглядеться Костя уже был в состоянии.
Комната Виорела исчезла. Вокруг расстилалась самая настоящая степь, с диким разнотравьем и единственной то ли рощицей, то ли группой кустов в поле зрения. До рощицы было примерно с полкилометра.
У Кости, вероятно, был очень глупый вид. Он топтался на месте, то и дело озираясь, словно турист, заблудившийся в чужом незнакомом городе.
– Это еще что! – рассмеялся Виорел, схватил его за плечо и повлек за собой. – Ты вот сюда посмотри!