— Это говорил не я, сэр, а мой предшественник.
— Ну да, конечно. Он говорил одно, а вы теперь — другое.
— Нам удалось найти свидетелей, которые подобрали раненого Гастера, пытались его лечить, но безуспешно. Они указали место захоронения, и мы теперь имеем результат анализов. Они говорят нам, что Гастер в тот раз не выжил.
Камерон сел в большое глубокое кресло и почти растворился в тени, которую оно создавало. Затем из темноты появилась бледная рука хозяина, и он сделал ею приглашающий жест, сказав:
— Садитесь, господа. Так нам будет удобнее.
Все сели, но чувствовали себя напряженно. В присутствии Камерона по-другому было нельзя, он будто держал их на прицеле.
— Хорошо. Значит, из списка моих врагов можно вычеркнуть Гастера. Что со вторым направлением?
— Наша группа выяснила, что противник использует технологии радиоперехвата, чтобы заменять метки летательных аппаратов.
— Что-то как-то длинно, Торнтон, нельзя ли покороче?
— Противник подделывает летную информацию, сэр. У него есть такая возможность.
— И это все?
— Пока все, — ответил Торнтон, чувствуя, как его обволакивает холодное недовольство хозяина.
— Мистер Макуин, а почему вы не приехали вчера? — неожиданно спросил Камерон. — Я же посылал за вами машину?
— Вчера я не мог, сэр… У моих детей был в садике утренник, и я…
— Понятно, — произнес Камерон, и в кабинете воцарилась жутковатая тишина, которую не скрашивало даже потрескивание поленьев в камине.
— Ну хорошо, — произнес Камерон после долгого молчания. — Дети — это, конечно, аргумент. Вы можете идти, Макуин, в свою комнату, если понадобитесь, мы вам сообщим.
— Да, сэр, — сказал Макуин и, поклонившись, покинул кабинет.
— А у него хорошая выдержка, — заметил Камерон. — Он сильный человек, но наличие семьи делает слабым даже его. Что у нас с Юргенсоном, Торнтон?
— Его люди буквально идут на штурм, сэр. Они трясут всех, кто может дать о вас хоть какую-то информацию.
— Этому парню не откажешь в тонком чутье. Он паникует, как завидевшая паука муха, но это ему не поможет, хотя воевать с ним мы не будем. Сначала я встречусь с ним, попытаюсь вступить в контакт… Что такое, Робин? Я читаю на твоем челе знаки сомнения?
— Прошу прощения, сэр, но какой в этом смысл? Может, прихлопнуть его, и дело с концом?
— Смысл? Мне не важно прихлопнуть его. Мне важно получить его игровой бизнес, а также все остальное, что у него там имеется. А для этого я должен какое-то время быть с ним на контакте. Да, он будет что-то подозревать, он уже подозревает, но все равно, какое-то время будут определенные взаимоотношения. Если же попытаться его убрать, это приведет к обрыву всей цепочки его активов и раньше нас их приберут к рукам его партнеры и конкуренты. Мало того, если прихлопнуть сразу его не удастся, он может доставить нам немало хлопот. До сих пор мы боролись только с теми, кто носил в кармашке шелковые носовые платочки, а Юргенсон вышел из народа, убил сотню, а может, и две сотни соперников и выжил благодаря своей силе и, что немаловажно, чутью. Поэтому с ним нужно до последнего момента играть в дружбу, Робин. И мы будем играть.
— Извините, сэр. Но мне важно было знать это.
— А мне важно, чтобы ты был в курсе того, что мы делаем, Робин. Что у нас с подготовкой к встрече с Юргенсоном?
— С моей стороны все практически готово. Когда поступит приказ, я отправлюсь к нему в дом под видом установочного инженера и поставлю дестабилизатор. Когда он сработает, им понадобятся команды сантехников и электриков. В обоих случаях это будем мы.
— Понятно. Хотелось бы, конечно, обойтись без этого давления, я ведь этого не люблю, — произнес Камерон почти искренне, но после паузы рассмеялся до слез. Затем промокнул платком проступившие слезы и обратился к Торнтону:
— Филипп, что у нас с силовой частью?
— Мы готовим две группы, сэр. Главным пойдет Мартин.
— Мартин — это хорошо, — согласился Камерон.
— В основном постараемся подавить сопротивление капсулами с газом ай-си-эн, но в любой момент мы готовы перейти к традиционным методам.
— Традиции, традиции и еще раз традиции, вот что помогает оставаться самим собой, — с неожиданным пафосом произнес Камерон.
79
Во время завтрака миссис Юргенсон заставила Эндрю присутствовать за столом. Ей казалось, что таким образом она поможет роботу почувствовать себя лучше.
«Ты красивая женщина, Барбара, но ты глупая курица», — так отреагировал на ее соображения по этому поводу перегруженный делами супруг. Мистер Юргенсон уехал в офис в половине седьмого, и Барбара, хоть и через силу, но таки встала с постели до света, и все ради того, чтобы за ранним завтраком поговорить с ним о странном поведении их нового робота.
— Мне кажется, он заболел, Тревис…
— Заболел — полечим. Вызови ему доктора по гайкам, скажи, что наша железка скрипит и все такое. Они непременно кого-нибудь пришлют. Эй, Зигфрид, что это за яйца? Они у тебя что, уварились?
— Прошу прощения, сэр, но это не куриные яйца, а перепелиные, — с поклоном ответил дворецкий.
— Вот как? А на хрена они мне нужны, я хочу обычные куриные!
— Дорогой, это я сказала, чтобы тебе подавали перепелиные. Они очень полезны, а в твоем возрасте…
— Ты красивая женщина, Барбара, но ты глупая курица, — сердито перебил ее мистер Юргенсон и стал есть положенные горкой чищеные перепелиные яйца.
Потом он уехал, пообещав жене вызвать инженеров, а она поступила по-своему и попросила Эндрю присутствовать на завтраке. Разумеется, он подчинился, ведь Барбара была управляющим объектом второго уровня. Правда, с Тилли выходил какой-то конфликт в программной прошивке. Эндрю воспринимал ее как управляющий объект второго ряда, но с отдельными исключениями. Каждый приказ Тилли он тщательно анализировал и лишь после этого приступал к его выполнению.
Впрочем, ее приказы были довольно однообразны и связаны с неким фокусом, который она навязчиво пыталась показать Эндрю с помощью полицейского электрошокера.
Несколько раз Эндрю уклонялся от выполнения приказов Тилли, используя различные речевые приемы, но самым эффективным из них оказалась фраза, почерпнутая им из Глобалнета.
— Ты уже достала со своим фокусом! — сказал он ей последний раз, и это помогло. Больше Тилли не таскалась по дому с шокером.
За завтраком она с задумчивым видом помешивала кашу и вздыхала, понимая, что ее грандиозный план окончательно рухнул. Не хотелось даже общаться на форуме, ведь обсуждать было нечего — через несколько дней она уезжала в пансион.
После завтрака Эндрю поднялся к себе, дав обещание миссис Юргенсон, что партия в бадминтон состоится после визита инженеров «Сервис суперлогистик». Те не заставили себя долго ждать, и, едва Эндрю закончил сеанс заправки, в его дверь постучали.
— Эндрю, к вам можно?
Это был голос миссис Юргенсон.
— Да, конечно, входите, — ответил Эндрю, надевая майку поверх мускулистого торса. Он был осведомлен о нормах приличия.
Однако миссис Юргенсон появилась не одна, с ней были двое мужчин с чемоданчиками. Они уже приезжали однажды, чтобы поддержать его после досадного сбоя.
— Здравствуйте, мистер Робин. Здравствуйте, мистер Фергюссон, — произнес Эндрю, что вызвало на лицах инженеров улыбки.
— Ну наконец-то! Я опасался, что он нас не узнает! — сказал Робин и, подойдя к Эндрю, смело пожал ему руку.
— Да он в отличной форме, миссис Юргенсон! Сейчас протестируем и, я уверен, снимем все проблемы!
— Очень бы хотелось, мистер инженер, мы только научились играть в бадминтон, и тут он вдруг начал портиться! Такая досада!
— Мы починим его, миссис Юргенсон, и он еще доставит вам море удовольствия! — пообещал Фергюссон, старательно заглядывая хозяйке в вырез платья.
— Да, пожалуйста, — пролепетала она и, осторожно обойдя Фергюссона, выскочила в коридор.
— Дональд, ты снова ведешь себя, как идиот, — прошипел Робин, сразу превращаясь из доброго напарника в жестокого начальника.
— А что я такого сделал? — искренне удивился Фергюссон, у которого от созерцания миссис Юргенсон даже нос покраснел.
— А как насчет «моря удовольствия», придурок? Сам придумал или вычитал где?
Робин перевел дух и, поставив чемоданчик возле топчана, улыбнулся Эндрю и подмигнул.
— Не обращай внимания на наши препирательства, это такая человеческая традиция, понимаешь? Воспитывать людей, у которых постоянные сбои.
— Я понимаю, Робин. У инженера Фергюссона проблемы с биосом, — предположил Эндрю.
— Слышал, дубина? Тебе нужно переписать биос! — усмехнулся Робин и, присев на корточки, открыл чемоданчик.
Фергюссон не ответил, прошел к сервисной тумбе и заглянул за дверцу.
— Шлакосборник заполнен на две трети, — произнес он.
— Я знаю. Через две загрузки я его солью, — отозвался Эндрю.
— Молодец, а теперь ложись на топчан, я должен тебя протестировать, — сказал Робин, быстро разматывая провода.
Биостар беспрекословно выполнил приказ, и Робин начал крепить электроды на липучке.
Последние пару недель он часто выезжал на техническое обслуживание биостаров, количество которых множилось, а это позволяло Камерону безнаказанно шпионить в домах богатейших людей страны.
Жаль, Эдрю не имел нужного блока, ведь он был первым. В любом другом доме, где имелись биостары, задание, которое приехал выполнить Робин, могли сделать роботы, причем тайно от хозяев. Однако здесь ему предстояло потрудиться самому.
Прикрепив все электроды, Робин поймал на экране синусоиду, выровнял параметры и включил тест. Эндрю тотчас закрыл глаза и погрузился в сон.
— Так, Ферги, он уснул. Тест будет продолжаться тридцать две минуты, за это время я должен все успеть, а ты не влипнуть ни в какую историю.
— Вилли, да я… — начал было Фергюссон, но Робин замахал на него рукой.
— Заткнись. Просто сделай все, как положено, и прикрой меня, если сюда кто-то припрется.