Мы поднялись, я почувствовал себя неуверенно на ногах и подумал, что в таком состоянии будет чудом, если я не промажу, но как бы там ни было, взял кий, натер конец мелом, подошел к бильярдному столу. Встал на цыпочки, чтобы ударить сверху. Рука слегка дрожала, мне бы сейчас опору, но крученый удар с опорой не сделаешь, там надо бить сверху вниз. В зале стояла совершенная тишина. Я подумал: сейчас или никогда, закрыл глаза и ударил. Мой шар завертелся вокруг себя в обратную сторону, докатил почти до середины стола, опасно подкатывал к биткам, потом как по волшебству откатывал назад, выписал параболу и с необычайной замедленностью, словно так было предусмотрено его движением, коснулся шара моего соперника и остановился рядом. Вы выиграли! – закричал Мэтр Дома Алентежу, такой удар заслуживает аплодисментов. Он положил свой кий на стол и воспитанно похлопал в ладоши. В ту же минуту раздался звонок в дверь, он извинился и пошел посмотреть. Носовым платком я вытер со лба пот и подумал, не пришла ли пора поменять футболку, моя снова была насквозь мокрой. Я снял ее и надел чистую голубую майку, которую целый день носил с собой.
Там вас спрашивает какая-то дама, сказал Мэтр Дома Алентежу, возвращаясь в зал, она представилась как сеньора Изабель. Пожалуйста, сказал я, проводите ее в бар, я скоро присоединюсь. И захватил с собой бутылку портвейна.
8
Ночь горяча, ночь длинна, ночь великолепна, самое подходящее время, чтобы слушать истории, сказал подошедший человек и уселся рядом со мной на ступеньку перед пьедесталом памятника Дону Жозе. Ночь действительно была великолепна, светила полная луна, теплая и нежная, создавая ощущение чувственности и волшебства, машин на площади не было, город как бы замер, люди, наверное, остались допоздна на пляжах, Дворцовая площадь была пустынна, пассажирский катерок свистнул, отчаливая от пирса, на Тежу виднелись только его огоньки, все было неподвижно, как в зачарованном царстве, я посмотрел в сторону своего собеседника, это был худой бродяга в теннисных кедах, с длинной бородой и почти что лысый, примерно моих лет, может, немного постарше, он тоже посмотрел на меня и вскинул руку в театральном жесте. Это – луна поэтов, сказал он, луна поэтов и сказителей, это идеальная ночь, чтобы слушать истории, а также, чтобы их рассказывать, не хотите послушать какую-нибудь историю? С какой стати я должен слушать истории? – сказал я ему, не вижу причины. Причина проста, сказал он, потому что сегодня полная луна и потому что вы сидите в одиночестве и смотрите на реку с чувством ностальгии по прошлому, а какая-нибудь история может вас развеселить. У меня весь день сплошные истории, сказал я, думаю, с меня хватит. Мужчина закинул ногу за ногу, с задумчивым видом оперся подбородком на руки и сказал: нам всегда нужна история, даже когда кажется, что нет. Но почему, собственно, вы должны мне рассказывать историю, спросил я, честно говоря, не понимаю. Потому, что я продаю истории, я продавец историй, это мое ремесло, продаю истории, которые сам же и придумываю. Не понимаю, сказал я. Послушайте, это длинная история, не ее я хочу поведать вам сегодня, я вообще не люблю рассказывать про себя, мне больше нравится рассказывать про моих персонажей. Так не пойдет, возразил я, меня интересует ваша история, расскажите мне о себе как можно больше. Легко, сказал Продавец Историй, я несостоявшийся писатель, вот и вся история. Простите, сказал я, но я действительно не понимаю, не могли бы вы рассказать поподробней? Ну, в общем, сказал он, я врач, изучал медицину, но это была не та наука, которой я мечтал заниматься, студентом я писал по ночам рассказы, потом окончил университет и получил диплом, стал работать по специальности в медицинской консультации, но пациенты надоедали, а их проблемы меня не волновали, мне хотелось сидеть за столом и писать свои истории, потому что у меня фантастическое воображение, которое просто так не обуздать, оно овладевает мной и требует придумывать истории разного типа, трагические, комические, драматические, веселые, поверхностные, глубокие, и когда мое воображение зашкаливает, я перестаю существовать, потею, болею, впадаю в беспокойство, ото всех замыкаюсь и думаю над своими историями, ни для чего другого места нет.
Продавец Историй ненадолго замолчал и повторил свой театральный жест, словно собирался достать луну. И что же дальше? – спросил я. А дальше, сказал он, я подумал, что должен записывать приходящие ко мне истории, и написал таким образом десять, одну трагическую, одну комическую, одну трагикомическую, одну драматическую, одну сентиментальную, одну ироничную, одну циничную, одну сатирическую, одну фантастическую и одну реалистическую, и отнес букет листов в одно издательство. Там сидел главный редактор, человек спортивного вида, в джинсах, и жевал окурок. Он сказал мне, что все прочтет и попросил явиться через неделю. Я явился через неделю, и главный редактор мне говорит: видно, что вы не читали американских минималистов, мне очень жаль, но здесь очевидна нехватка американского минимализма. Я не собирался сдаваться и пошел в другое издательство. Там сидела очень элегантная дама в шейном платке, она тоже попросила меня явиться через неделю, и я явился. В ваших историях преобладает plot[14], сказала элегантная дама, сразу понятно, что вы не знакомы с авангардом, который вынес plot за борт, писать сюжетные истории сегодня ретроградство. Я не собирался сдаваться и пошел в третье издательство. Там сидел очень серьезный человек, куривший трубку, он попросил меня явиться через неделю, и я явился. Вы не имеете элементарного понятия о прагматизме, ваша реальность полная дезинтеграция, вам срочно требуется психиатр. Я вышел и стал бродить по городу. Моя консультация закрылась, пациентов не было и в кармане ни гроша не осталось, мне было грустно, да, было грустно, но мне до одури хотелось рассказывать людям свои истории, я стал бродить и думать: если у меня есть все эти истории, то, возможно, найдутся люди, которые захотят их послушать, город большой, так я начал бродить по нему и рассказывать истории, этим и зарабатываю на жизнь.
Продавец Историй опустил руку и протянул ее мне, словно предлагая что-то. Я отдаю вам сегодняшнюю луну и любую историю, которую захотите, я ведь знаю, что вам нужна история. Она действительно мне нужна, сказал я, сейчас она мне действительно нужна, но только прошу вас, она не должна быть слишком длинной, я тороплюсь, у меня скоро свидание на молу Алькантара, не хотелось бы явиться с опозданием. Нет проблем, сказал Продавец Историй, выбирайте жанр истории, которую хотите услышать сегодня ночью. Послушайте, сказал я, я уже давно собирался у вас спросить, мне нужна информация, я думаю пригласить на ужин человека, с которым собираюсь встретиться, вы должны хорошо знать город, не подскажете, есть ли недорогие рестораны в районе Алькантары. Сколько угодно, сказал Продавец Историй, сразу напротив мола есть ресторан, который раньше был вокзалом или чем-то в этом роде, сейчас его перестроили под центр развлечений, есть ресторан, бар, дискотека и не знаю, что еще, место очень модное, я думаю, постмодернистское. Постмодернистское? – сказал я, в каком смысле постмодернистское? Трудно объяснить, сказал Продавец Историй, думаю, это место, где объединяются разные стили, вот, например, ресторан с множеством зеркал и при нем непонятно какая кухня, короче, это место, порвавшее с традицией путем ее возрождения, это как бы разные формы в сжатом виде, по-моему, в этом состоит постмодернизм. Мне кажется, это место специально придумано для моего гостя, сказал я и потом спросил: а ресторан дорогой? потому что у меня с собой немного денег, а я собирался послушать еще вашу историю, не знаю, хватит ли у меня на все. Не то чтобы дорогой, если не заказывать копченую меч-рыбу и устриц, потому что это все-таки роскошный ресторан, где подают эту снедь, он не покажется вам дорогим, а свои истории я продаю по дешевке, вам еще дам специальную скидку ввиду ситуации и в связи с поздним часом, а в целом мои истории стоят по-разному, в зависимости от жанра. Что вы хотите рассказать мне сегодня ночью? – спросил я. Смотрите сами, сказал он, у меня есть сентиментальная история, которая в такую ночь, как сегодня, может оказаться полезной. Мне не нужны сентиментальные истории, мой день и без того был сентиментальным, я сыт этим по горло. Ну, тогда у меня есть веселая история, сказал он, смешная настолько, что можно умереть от смеха. Эта мне тоже не нужна, я не собираюсь умирать от смеха. Продавец Историй вздохнул. Вам не угодишь, сказал он. Послушайте, сказал я, выкладывайте все, что у вас есть в загашнике и называйте цены. Есть онирическая история, двести эскудо, бредовая на самом деле, сказал он. Умоляю, не надо бреда, я и так целый день как в бреду. Ну, есть, наконец, еще детская сказка за триста эскудо, сказал он, одна из тех историй, которые рассказывали детям перед сном, это не совсем рассказ о феях, но действие происходит в волшебном мире, русалка, работавшая в цирке, влюбляется в рыбака из Эрисейры, история прекрасная, немного грустная, в финале хочется плакать. Ладно, приятель, возможно, сегодняшней ночью мне хочется немного поплакать, расскажи мне историю про русалку, я закрою глаза и буду слушать, как засыпающий ребенок.
Пассажирский кораблик, прибывший из Касильяша, причаливая, дал свисток. Ночь действительно была великолепна, луна повисла над аркадами Дворцовой площади так низко, что казалось, можно дотянуться рукой, я прикурил сигарету, а Продавец Историй стал рассказывать мне свою историю.
9
Волосы официанта были собраны на затылке в хвостик, он был в облегающих узких брюках и розовой рубашке. Меня зовут Мариязинья, сказал он с сияющей улыбкой и, повернувшись к моему Сотрапезнику, спросил: надеюсь, вы ничего не имеете против женских имен. Мой Сотрапезник осмотрел сверху донизу этого Мариязинью и спросил: Is he mad?[15]