— Так и знал, что когда-нибудь ты найдёшь меня, Яси, — усмехнулся Мугендзи. — Такие сладкие мальчики, как ты, не прощают своих врагов.
— Ты заплатишь за смерть Намино, — коротко бросил Яси, — однако я не искал тебя, сюда меня прислали новые хозяева. Ты умрёшь через несколько часов. Тот шип, что кинул в тебя, был намазан ядом, убивающим медленно, но верно. Противоядий от него нет.
— Тогда зачем ты вышел ко мне? — поинтересовался Мугендзи. — Чтобы потешить своё самолюбие?
— Нет, — покачал головой Яси, — не могу отказать себе в удовольствии прикончить тебя своими руками.
И он сделал молниеносный выпад своим ятаганом. Уклониться от него Мугендзи стоило больших усилий, он выхватил свой меч, быстро прыгнув вперёд, перекатился через плечо, выбросив вперёд руки, целя концом катаны в грудь противнику. Яси отвёл его в сторону, развернулся и, используя преимущество в весе клинка и инерцию движения, нанёс могучий удар по рёбрам убийцы. Мугендзи отпрыгнул назад, уклоняясь вновь, понимая, что парировать катаной такой удар — смертельная в данных обстоятельствах глупость. Однако этот манёвр был лишь отвлекающим, Яси маскировал одно короткое движение. Во время разворота он незаметно стукнул ногой о землю, высвобождая короткий ножик, прячущийся в правой сандалии. Именно им он и нанёс главный удар — в щиколотку Мугендзи. Убийца вскрикнул, едва не рухнув на землю, колоссальным усилием удержавшись на ногах, он отпрыгнул назад, проломился через кусты и вывалился из рощицы, где нашли приют юноша со шрамом и его товарищи, на пустынный берег моря.
Серые в предрассветных сумерках бились о скалы. Двое убийц замерли на скалистом берегу, два ненавидящих взгляда упёрлись друг в друга, два клинка готовились отведать крови.
— Идеальный фон, — зачарованно произнёс Мугендзи. — Ты не поймёшь меня, жалкий извращенец, но большей услуги чем смерть на рассвете, на берегу моря, ты не мог.
— Жаль оказывать тебе такую услугу, тварь, — мрачно бросил Яси. — Я постараюсь превратить тебя в такое неприглядное зрелище, что твоё чувство прекрасного…
— Тебе никогда не понять меня! — крикнул Мугендзи.
Он рванулся навстречу Яси, тот не стал уворачиваться, а принял катану на клинок ятагана. Во все сторону брызнули падучими звёздами искры — микроскопические осколки металла. Яси отвёл меч противника в сторону, крутнулся, полоснув ножом из сандалии по ногам Мугендзи и одновременно нанося удар ятаганом по его груди. Мугендзи отпрыгнул назад, однако раненная нога подвела его и он припал на колено. Кривой клинок ятагана свистнул над самой головой убийцы. Яси лихо крутанул ятаган, переводя инерцию предыдущего удара в новый, который должен был обрушить тяжёлый клинок ятагана на голову Мугендзи.
Однако сдаваться убийца не собирался. Скрипнув зубами от боли, он рванулся вперёд, проведя классический приём — атаку снизу вверх по рёбрам противника. Клинок катаны буквально разрезал грудь Яси. Оба противника, не смотря на ранения, почти мгновенно развернулись лицом друг к другу, вскинув оружие. Короткое кимоно Яси практически пропиталось кровью, а Мугендзи, сам того не замечая, покачивался, пытаясь удержать равновесие.
Они буравили друг друга взглядами несколько секунд. Губы Яси окрасились алым и он рухнул на землю, как марионетка, у которой одним махом перерезали все ниточки. Увидев это, Мугендзи позволил и себе опуститься на землю лицом к морю. Над серым пространством его вставало солнце, медленно, но неуклонно окрашивая его алым и золотым.
— Как же это прекрасно, — прошептал Мугендзи. — Ты так ничего и не понял, извращенец, но сумел подарить мне самую лучшую смерть, о какой я мог только мечтать.
Мы рассказали Делакруа всю историю с «золотом Асикаги», хотя о роли в ней Дзюбея и я, и Кэнсин знали довольно мало.
— Так ты считаешь, ему можно верить? — поинтересовался адрандец, когда закончили.
— Не безоговорочно, — признал я, — но в спину он бить, я думаю, не станет.
— Если мы будем стоять на его пути, — заметил Кэнсин, — ударит не задумываясь.
— Достойный противник, — кивнул Делакруа, — я, в своё время, мало отличался от него. Его лучше держать в союзниках, пускай даже временных.
Мы продолжали шагать к замку Тенгэн. Днём никто не тревожил нас, однако от этого на душе становилось только тяжелее, хотелось выпустить всё скопившееся напряжение в хорошей драке. И как назло всё вокруг было тихо.
— Брессионе, — неожиданно произнёс Делакруа. — Очень похоже на этот проклятый город. Атмосфера та же. И тихо всё вроде, и словно висит что-то в воздухе, давит.
Значит, этот загадочный адрандец и Городе проклятых побывал. Что же ты скрываешь от нас, Виктор Делакруа? Хотя тут ответить очень легко — всё, или почти всё.
Кэнсин поднял руку, останавливая нас. Я слишком задумался и не сразу услышал знакомые до боли звуки. Где-то поблизости собирали лагерь несколько десятков человек. Старясь производить как можно меньше шума, мы постарались подобраться к ним поближе. Как мы и ожидали, на поляне собирались самураи сёгуната. Мне не стоило никакого труда разглядеть среди них Сейсиро.
— Всё готово, — с поклоном произнесла Сая, кладя руки на рукоятки своих кам. — Сёстры замкнули кольцо окружения вокруг самураев сёгуната.
Размышлявший о чём-то своём Аоки лишь коротко кивнул ей, давая понять, что услышал. Больше его занимало даже не заклинание, которое он произносил про себя (творя в мозгу, не облекая в грубые слова), а человек возглавлявший правительственных самураев. Куки Сейсиро — сын мастера, вместе с ним создавшего меч, дающий Тоуме его силу. Проклятье! Надо было прикончить этого щенка тогда.
Словно чёрный вихрь поглотил поляну, на которой стоял лагерь самураев Сейсиро. И тут же отовсюду на них ринулись женщины с камами и вакидзаси в руках.
— В круг! — скомандовал не растерявшийся Сейсиро, выхватывая катану. — Держаться вместе!
Это был удачный ход. Самураи, в основном вооружённые копьями или кама-яри (как Дзин-Эмон), встав спиной к спине, не мешали друг другу только встав спиной к спине, к тому же, так они не подпускали яростных противниц на длину их клинков, поражая на расстоянии. Сам Сейсиро вооружился длинным яри, взятым с тела убитого самурая, и встал в первый ряд, не щадя себя.
— Они загнали себя в ловушку, — тихо произнёс Кэнсин, сжимая и разжимая пальцы на рукояти катаны.
Мы стояли в стороне, глядя на сражение самураев Сейсиро со жрицами замка Тенгэн. Помогать ни тем, ни другим в наши планы не входило, однако импульсивной натуре Кэнсина было противно бездеятельное наблюдение за сражением (даже если сражались наши враги). Вот только чего я не понять не мог, так это его последних слов — по-моему сражение шло более-менее на равных. И тут словно в ответ на мои мысли с ветвей деревьев, окружавших поляну, как спелые плоды после дождя посыпались прямо на головы самураям жрицы замка Тенгэн. Наблюдательный Кэнсин, видимо, заметил и это.
— Надо помочь им, — спокойным голосом сказал неожиданно Кэнсин и я понял, что бы мы с Делакруа ему ответили, как бы не увещевали, он всё равно ринется в драку. И я следом за ним.
— Яри вверх! — в самый последний миг успел скомандовать Сейсиро, вскидывая собственное копьё.
Они опоздали всего на несколько мгновений, но они стоили самураям очень дорого. От рук женщин пала почти половина оставшихся в живых буси, почти все остальные были ранены. Большая часть противниц успешно миновали лезвия яри и кама-яри, ворвавшись в самый центр отряда Сейсиро.
Молодой командир отбросил ставшее бесполезным яри, вновь выхватив катану. Быстрыми ударами он парировал сыпавшиеся на него со всех сторон выпады воинственных женщин, однако многие из них находили его тело — кимоно было разорвано, по рукам и корпусу текла кровь. Его оттеснили от остальных самураев (женщины, вообще, старались разбить отряд на маленькие группки и перебить используя собственное численное преимущество) и продолжали теснить три женщины, среди которых особенно выделялась одна, одетая в чёрную кожаную броню и вооружённая двумя камами. Отбиваясь от их нападок, Сейсиро сумел тяжело ранить обеих спутниц женщины в кожаной броне, однако и сам получил несколько более чем серьёзных ран, в то время как женщина в броне ни разу не подставилась под его клинок. Молодой самурай отлично понимал, что ему даже ценой жизни не удастся победить её, однако, как истинный буси, рук он не опускал.
Неожиданно женщина в броне быстрым движением нырнула под клинок его катаны и крутнулась, всё так же в полуприсяде, и врезала пяткой в правый бок Сейсиро. Тот скривился, сложившись едва не вдвое и опершись клинком катаны о землю. Женщина в броне замерла над ним, занеся для последнего удара свои камы. Сейсиро пришлось приложить довольно много усилий, чтобы не зажмурится в ожидании боли. Однако ударить воинственная женщина не успела. Раздался выстрел и она вытянулась в струнку, как хороший воин на плацу, услышав команду «смирно». А потом медленно осела на землю. За спиной её стоял Тахара Кэндзи.
Дзин-Эмон не изменил своему любимому кама-яри, отмахиваясь от атакующих воинственных женщин. Он крутился, раздавая удары направо и налево, пронзая всеми тремя лезвиями своего копья противниц, некоторых нанизывал, как бабочек в гербарии. Но не смотря на своё выдающееся мастерство владения оружием, Дзин-Эмона оттеснили от остальных самураев отряда, окружили и теперь он раз за разом получал ранения, да и древко кама-яри было основательно изрублено. Ещё чуть-чуть и… Но об этом Дзин-Эмон не думал, он дрался до конца, как учили, как привык…
Быстрые удары слились для Дзин-Эмона в нечто вроде смертоносного иероглифа. Клинок катаны буквально распластал женщин, оставив на залитой кровью земле бесформенные ошмётки трупов. Однако опускать копьё Дзин-Эмон не спешил, ибо увидел, кто убил его врагов. Самурай-с-крестом.
Я протянул руку скрюченному Сейсиро, так и замершему опершись на меч.
— Не время расслабляться! — крикнул я ему, стараясь перекрыть голосом шум сражения. — Бой продолжается ещё!