– Да узрит Бог нашу красоту, и да озаряет нас всегда его улыбка; – сказала Рейна, знаком приглашая Данло снова сесть на шкуру, где он оставил-сверкающий цветными огоньками образник.
– Вы расскажете мне о Боге? – спросил Данло, садясь на пятки с прямой спиной; это учтивой позе его еще послушником обучили в Невернесе.
– Да, я могу рассказать тебе о боге, – кивнула Рейна. – О Владыке Вселенной всегда есть что рассказать.
– Владыка Вселенной? Значит, вы верите, что вселенная создана Богом?
– Нет. Звезды и все, что мы видим в ясные ночи, всегда было и всегда будет. Как же ты, пришелец со звезд, не знаешь этого?
Данло удивило, что Рейна назвала его пришельцем со звезд.
Стало быть, сайни знают, что среди звезд есть другие миры и там живут другие люди?
– Не знаю, как так вышло… но я не знаю, – сказал он. – Вселенную познать нелегко, правда?
Данло не знал, что, собственно, понимает Рейна АН под словами “звезды” и “вселенная”. Он ребенком думал, что звезды – это глаза его предков, следящие за ним.
– Это вселенная создала Бога, – пояснила Рейна.
– Однако вы называете Его создателем вашего мира.
– Разумеется. Наш мир создан Богом. Наша прекрасная Земля, которая вращается вокруг нашей звезды.
Поначалу Данло предполагал, что сайни обозначают “мир” и “вселенную” одним словом и Эде просто переводит это слово по-разному для лучшего понимания. Но Рейна АН явно знала различие между этими понятиями.
– Трудно это, должно быть, – создать целый мир, – сказал Данло, бросив взгляд на ставшее непроницаемым лицо Эде.
– Бог есть Бог. Владыка Вселенной.
– А другие миры тоже созданы Богом?
Рейна яростным шепотом посовещалась с Ки Лином и сказала:
– Бог создал много Земель: двенадцать раз по двенадцать.
Когда– нибудь Он создаст новые звезды, целые океаны звезд. В конце времен, когда вся вселенная признает Его владыкой, он создаст другие вселенные -двенадцать миллиардов раз по двенадцать миллиардов.
– Поистине могуществу вашего творца нет предела. – Данло продолжал смотреть на Эде, который переводил механически, как самая обыкновенная лингвистическая программа. Он на Данло не смотрел и не проявлял никаких эмоций – можно было подумать, что его голографическое лицо вообще не способно выражать столь человеческие свойства. – Ваш Бог всесилен, да?
– Бог есть красота, и все, что Он творит, красиво, но…
– Да?
– Он наш создатель и благодетель, но Он же и наш погубитель.
При этих словах Рейны Ки Лин закивал и сказал нараспев:
– Да исчезнет с лица Земли все, что некрасиво.
Многие сайни повторили вслед за ним этот стих из Ясы, но Данло не расслышал в их голосах особого энтузиазма. Они, особенно дети, выглядели испуганными и встревоженными.
– Да исчезнут из вселенной все некрасивые миры, – сказал Ки Лин.
Рейна, произнеся ритуальное “хай”, с грустной улыбкой сообщила Данло:
– Владыка Вселенной уничтожил один из миров, чтобы создать нашу красивую Землю.
– Он разрушает все, – молвил Ки Лин.
– Он разрушает все, что некрасиво, – поправила Рейна.
Оба старейшины горестно переглянулись – видимо, они уже не раз обсуждали эти слова Ясы, но не желали вести теологический спор при постороннем. Ки Лин прочистил горло и сказал, глядя на Данло:
– Да исчезнут из вселенной все некрасивые звезды.
Данло, прошедшему тридцать тысяч световых лет и видевшему на своем пути миллионы звезд, захотелось крикнуть: “Все звезды красивы – ведь они излучают свет!” Но он промолчал, желая услышать, что скажет Рейна.
– Бог – разрушитель звезд, – сказала она. – Он должен разрушать, чтобы творить.
– Бог – истребитель людей, – сказал Ки Лин. – Все люди, живущие на Земле, летят в его огненный зев, как мотыльки на пламя.
Данло, неуверенный в точности перевода Эде, спросил:
– Так кого же Бог уничтожает – людей или целые народы?
– Людей, – сказал Ки Лин. – Все люди должны жить, и все должны умирать.
– Народы тоже должны умирать, – кивнув, добавила Рейна. – Если они некрасивы.
Данло начинал предполагать, что у сайни “красота” означает то же, что “совершенство”. 'Ему хотелось уточнить это с Эде, но он предпочел не прерывать разговор.
– До сайни на Земле жили другие народы, – продолжала Рейна. – Теперь они исчезли.
– Гатей, гатей, – подтвердил Ки Лин. – Исчезли.
– Поэтому сайни всегда должны быть красивыми, иначе они тоже исчезнут. – В голосе Рейны слышалась великая печаль – и еще что-то.
Наступила долгая пауза, и стоящие сайни подступили еще поближе, желая услышать, что скажут теперь Рейна и Ки Лин этому красивому пришельцу, который, обнаженный, как все остальные мужчины, сидел под их красивым туманным небом.
– Мне кажется, ты на редкость хорошо понимаешь Божий промысел, – сказал Данло Рейне.
– Что ж, ведь я стара и знакома с Ясой много лет, – ответила она, улыбнувшись его комплименту.
Данло поколебался, опасаясь произнести то, что сайни могли счесть кощунством, но набрал побольше воздуха и всетаки сказал:
– Можно подумать, что ты говорила с Богом.
Рейну, однако, это ничуть не оскорбило, и она сказала со вздохом: – Девочкой я пошла с матерью к морю. Я слушала волны, и мне казалось, что я слышу Его голос. Но нет. Бог не говорит больше с сайни.
– А раньше говорил?
– Да, говорил, но это было давно.
– До того, как ты родилась?
– До того, как появились на свет все ныне живущие сайни. Но когда родилась прапрабабка моей матери Ню АН, Бог говорил с ней. Она запомнила Его слова и передала их всему племени.
– Бог говорил с Ню АН, когда она была новорожденным младенцем?
– Это может показаться странным, я знаю, но Ню АН родилась не от матери, как ты или я.
– Как же она тогда родилась?
– Она родилась от дыхания Бога.
– Правда?
– Она родилась из Земли. Бог слепил ее из глины и морской воды собственными руками и вдохнул в нее жизнь, и она сделала свой первый шаг по Земле.
– Это очень красиво. – Данло не сомневался.в рассказе Рейны, памятуя, как Твердь создала двойник Тамары в амритсар-бассейне на другой, далекой Земле.
– Все перворожденные появлялись на свет таким путем. Ню АН родилась взрослой женщиной и никогда не была ребенком.
– И она знала Бога?
– Она говорила с Ним.
– Она слышала Его голос?
– Она видела Его лик.
– Его лик?
– Да, море вспыхнуло пламенем, и Ню АН явился Бог.
– Мне всегда хотелось узнать, как выглядит Бог. – Данло сдержал улыбку, покосившись на бесстрастное лицо Николоса Дару Эде.
– Лик Его сияет, как солнце, очи блистают, как звезды, уста дышат огнем.
– Понимаю.
– Когда Он отверз свои уста, чтобы поведать Ню АН о красоте, Он вдохнул огонь речи в ее уста.
– Значит, это Бог научил Ню АН говорить?
– Да. Бог научил всех перворожденных тому, что должны знать сайни.
– Понимаю.
– А перворожденные научили наших прадедов и прабабок, как они должны жить, чтобы быть красивыми.
– Понимаю. – Данло поразмыслил немного, глядя в огонь, и сказал: – Теперь Бог наблюдает и ждет, желая знать, какую красоту создадут на Земле сайни, да?
Рейна АН устремила на Данло долгий взгляд. Ки Лин Шанг и его жены тоже смотрели на высокого странного человека со звезд. Данло сделал пять медленных вдохов и выдохов. Все сайни, стоя в холодном тумане, тоже смотрели на него.
– И снова ты говоришь словами Ясы, – сказала Рейна.
– Правда?
– Не зная их и не слышав ранее.
– Может быть.
– Как можешь ты знать их?
– Не знаю.
– Как можешь ты знать то, чего не знали другие?
– Какие другие?
– Те, что были здесь до тебя.
Данло снова не понял, кого Рейна имеет в виду: “других пришельцев” или “другие народы”.
– Ты говоришь о тех людях, что жили на Земле до сайни?
– Нет. О других. О других людях со звезд.
Данло сидел неподвижно, глядя в огонь. Сердце у него стучало, как барабан, и ему хотелось пуститься в пляс вокруг костра, но он оставался неподвижным, как снежный тигр, выслеживающий гладыша в зимнем лесу.
– Давно ли эти другие побывали на вашей Земле? – спросил он.
– Лет пять назад, когда я только что стала прабабкой.
– Откуда они явились?
– Со своей Земли, должно быть.
– Они не говорили вам, как называется их мир?
– Нет, но себя самих они называли странным и гадким именем.
– Вот как? – проронил Данло, следя за игрой языков пламени.
– Гадким, гадким именем: они называли себя Архитекторами Бога.
Данло, шевельнувшись наконец, повернул голову к парящей в тумане голограмме. Теперь он понял, почему сайни не проявили никакого любопытства к его волшебной шкатулке: им уже приходилось видеть такие компьютеры.
– Где же они теперь, эти Архитекторы? – Данло посмотрел на темный лес, в котором ему чудились далекие голоса. – Все еще здесь, на вашей Земле?
– Нет, – опустила глаза Рейна. – Они ушли.
– Куда ушли?
– Гатей, гатей, – вступил в разговор Ки Лин. – Они ушли. Зачем тебе знать, где они?
– Так, из любопытства.
Рейна и Ки Лин обменялись многозначительным взглядом, и Данло уловил чуть слышный шепот одной из женщин: “Гатей, гатей, пара сум Эдеи” – “Они ушли к Богу”.
– Они вернулись домой, – сказал наконец Ки Лин.
– В свой мир? – спросил Данло. – К своей звезде?
Рейна и Ки Лин снова переглянулись, но ничего не сказали.
– У их звезды есть имя? Известно вам, которая это звезда?
Рейна посмотрела на непроглядное, чугунно-серое небо.
– Я знаю. Это звезда из созвездия Рыбы. Будь ночь ясной, я показала бы ее тебе.
Данло ухватился за образник с такой силой, что края впились ему в ладони. Наконец-то он сможет выполнить свою задачу и найти Таннахилл – только бы свежий ветер разогнал тучи, открыв им миллионы красивых звезд Экстра.
Но тут в лесу действительно послышались голоса, и все повернулись посмотреть на трех старцев, идущих по грязной улице деревни. Это были старейшины из ближнего селения, такие же коричневые и совершенно нагие, как здешние жители. Заляпанные грязью, они шли очень медленно – совсем, как видно, закоченели. Они шествовали мимо коптилен, лающих собак и взбудораженных ребятишек, направляясь прямо к костру. Рейна представила их гостю, и двое из них с улыбкой поклонились Данло. Третий, суровый старец по имени Фей Янг, даже не взглянул на пришельца, не захотел сесть на медвежью шкуру рядом с ним и отказался от чаши черничного пива, предложенной ему молодым Тошу Люаном. Вместо этого он хмуро воззрился на образник, который Данло держал на коленях, потрогал морщины вокруг беззубого рта и проскрипел, точно две сухие кости потерли одна о другую: