Наложив стрелу, она вскинула лук и прицелилась – не зря в детстве училась стрелять вместе с братом. Вот и пригодилась наука… Некромант, сидевший верхом на коне, трудная мишень – был риск попасть в скакуна. Вокруг кипел бой, падали ее друзья. Но Вирена продолжала целиться и ждать. У нее имелся только один шанс.
Андастанец заметил женщину с луком и откровенно рассмеялся, закрываясь магическим щитом. В это мгновение конь немного наклонил красивую гордую голову, и Вирена отпустила тетиву. Некромант слишком поздно ощутил древнюю волшбу и понял, что к нему летит его смерть. Глухо вскрикнув, он попытался сотворить еще какие-то чары, но не успел: багровая стрела, без труда пробив защиту, вонзилась ему точно в горло…
С гибелью хозяина поведение зомби изменилось. Одни остановились, тупо уставившись на свои мечи, словно не понимали, что с ними делать. Другие, побросав оружие, куда-то поплелись. Третьи почему-то упали и обрели настоящую смерть. Отряд без труда расправился с тварями. Это уже был не бой, а избиение, и Сид, рубя им головы, не мог отделаться от чувства омерзения. Уничтожив мертвяков, люди двинулись дальше, в Саан. Его зачистка заняла целые сутки, и после нее долго еще пылали погребальные костры. Отряд двинулся дальше, освобождая города, городки и деревни, уничтожая зомби.
Султан Ирияс слишком надеялся на непобедимость своих шеймидов. А может быть, недооценивал храбрость галатцев. Наступил день, которого так ждал Сид. Солнечный край был освобожден. Только вот большинство его жителей так и не осознало счастья свободы. Они не понимали, что происходит вокруг, не радовались и не грустили. Они были равнодушны, как стадо овец. И как стадо, воины повели их в край Водопадов, в безопасные места. Теперь перед Сидом стояла новая цель – найти магов, которые сумеют снять с его матери и остальных несчастных андастанскую волшбу.
Все люди покидали родную провинцию, чтобы обязательно когда-нибудь вернуться. Прийти, когда родная земля будет в безопасности. Вернуться в свой край виноградников, солнца и тепла.
– Друг мой, друг мой… – звал меня большой лохматый черный кот с желтыми глазами.
– Это вы, лорд Феррли? Правда, вы? – Счастью моему не было предела.
– Да, дорогой герцог, – промурлыкал кот и вдруг заорал во все горло: – Вставай, лейтенант!!!
"Да задери Хайнира этого неугомонного гнома!" – до-садливо подумал я, выныривая из чудесного сна. Окончательно проснувшись, сообразил: позвольте, какой такой гном? Он же месяц назад ушел в Золотую цепь. Или, может быть, и он мне приснился?
– Хватит ночевать, лейтенант! – вопили с улицы. – Вставай!
Я выглянул в окно: на ратушной площади стоял мастер Триммлер собственной персоной. На плече гнома поблескивал неизменный топор, у ног притулился большой бочонок.
– Здоров, лейтенант! – прогремел сын гор. – А я тебе Глубинной радости в подарок принес!
Позже, сидя в моей комнате и прихлебывая из большой кружки любимый напиток, мастер Триммлер рассказывал:
– А я ведь в Гольтенвейер за подмогой ходил. С бумагой от императрицы.
– Привел?
– Тыща воинов, как один гном! Отборный полк чеканщиков.
– Но как вы умудрились пробраться через Аллирил?
– А мы и не пробирались. – Мастер Триммлер довольно ухмыльнулся в зеленую бороду, глотнул Глубинной радости и сообщил: – Через подземный ход прошли. Ты что ж думаешь, лейтенант, нам много радости было белоглазым пошлину платить за проезд через этот ихний лес? Конечно, о покойниках или хорошо, или никак, но скаредные они были существа, скажу я тебе!
Услышав такое заявление от представителя самого скупого народа Аматы, я от смеха едва не поперхнулся забористым напитком. Слава Лугу, сын гор не обратил на это никакого внимания. Иначе обиделся бы.
– Плату за проезд ломили безлужно и каждый год повысить норовили. Вот мы и принялись рыть подземный ход под Аллирилом. В аккурат от Гольтенвейер до Лесного края.
Мысленно прикинув расстояние, я присвистнул:
– И сколько ж лет рыли?
– Двести пятьдесят, – невозмутимо ответил гном. – В позапрошлом году закончили. То есть черновую работу, конечно. Там кое-где своды надо лучше укрепить, воду откачать. Да и отделочных работ еще лет на триста. Но ходить можно.
Представив себе путь, который мастер Триммлер в одиночку проделал под землей, я встал и торжественно пожал ему руку. Героизм сына гор вызвал у меня искреннее восхи-щение и даже восторг. А может, это Глубинная радость начинала действовать…
– Спасибо тебе, дружище! Вы – удивительный, благородный народ!
– Да не за что, – простодушно ответствовал гном. – Императрица обещала нам за помощь столетнее освобождение от пошлин и налогов на торговлю.
Подгорное племя всегда отличалось редкостной практичностью…
Гномий полк встал лагерем под Красной рощей. Деятельные бородачи в ожидании сражения времени даром не теряли, отправились помогать в ремесленном квартале. А по вечерам распивали Глубинную радость, которую умудрились притащить с собой в стратегических количествах, и пели песню про пивную кружку. Помнится, Добб, услышав рулады, выводимые мастером Триммлером, поинтересовался, только ли его друг не умеет петь или это отличительная черта всех гномов. Так вот, теперь весь город знал ответ на этот вопрос: музыкальные таланты подгорного народа… скажем так, весьма своеобразные.
А спустя неделю из Хаардейл вернулись остальные мои друзья. С ними пришли триста эльфийских магов.
– Остальных на развод оставили, – мрачно пошутил Лютый на совещании у императрицы.
– Отобрали самых сильных, – уточнил Дрианн.
– Вы разработали тактику сражения с некромантами? – спросила Дарианна.
В ожидании ответа все замерли.
– Да, – ответил некромант, – И могу сказать: все это только благодаря Лилле.
Веселые и беспечные первозданные поселились в кленовой рощице, обступавшей город. В лесу им было хорошо, только досаждали вечерние гномьи песнопения. Музыкальные эльфы, не в силах выносить режущие их чуткий слух тяжелые маршевые мелодии, наложили на рощу заклинание тишины.
Но эта идиллия продлилась недолго. Через неделю поступило донесение от разведки: некроманты находились в двух днях пути от Виндора.
У ворот суетились ремесленники, укрепляя и без того тяжелые кованые створки, солдаты на стенах проверяли пушки, подтаскивали ядра. Горожане бросали в укрепленные между зубцов огромные чаны куски смолы, укладывали дрова.
Виндор, еще недавно полупустой и заброшенный, наполнялся людьми. Подходили все новые отряды воинов и ополченцев, приезжали телеги, груженные оружием и провиантом, через Южные ворота стремительно проносились всадники – офицеры с распоряжениями генерального штаба.
Генерал Джи Сандере, командующий обороной столицы, стоял на башне Восточного луча, вглядываясь вперед. Магические экраны и трубы в городе не работали, и воину приходилось изо всех сил напрягать зрение, заслонив глаза ладонью от веселого летнего солнца. Согласно последним докладам некроманты со своим войском находились в нескольких часах пути от Виндора.
Генерал имперских ястребов Сандере, крепкий пятидесятилетний человек, знаменитый своими роскошными густыми усами, недюжинным талантом стратега и вспыльчивым нравом, до недавнего времени командовал войсками Озерного края. Но три месяца назад с ним произошел случай, из-за которого карьера генерала изрядно пострадала, и Джи пришлось уйти в отставку. Винить ему было некого, кроме себя, и это было самым обидным. А дело-то выеденного яйца не стоило: Сандере всего лишь подрался на балу с другим офицером. "Да, так прямо взял и набил ему морду, – рассказывал он потом товарищам. – А что, разве можно простить такое?" Далее у слушателей обычно возникал во-прос по поводу "таког о". Всем становилось интересно, что же натворил обидчик. И тут Джи затруднялся с ответом: он просто не помнил причины, по которой началась драка. Оба драчуна были пьяны до невменяемости. Провинциальные офицеры традиционно много пили – сказывалась скука отдаленных гарнизонов, одни и те же лица вокруг, отсутствие новых событий.
Все бы ничего, но губернатор Озерного края, уставший от постоянных стычек на балах, доложил о происшествии в столицу. Из Виндора пришел приказ о разжаловании обоих. Передав командование войсками, опальный генерал вернулся в столицу, толком не зная, чем займется в отставке. Наверное, Сандере спился бы от тоски и безделья, несравнимых даже с гарнизонными. Но судьба распорядилась иначе: началась война, и опытные воины стали цениться на вес паурония. Джи сам вызвался командовать обороной Виндора, и императрица одобрила его назначение.
Он не испытывал никаких иллюзий и знал, что идет на смерть. Об этом говорил генеральный план сражения, предполагавший, что основные силы останутся за пределами города и нанесут удар, когда некроманты будут измотаны долгим штурмом. На это указывал и состав войск, отправленных на защиту столицы: штрафные отряды, сплошь состоявшие из солдат, провинившихся перед короной, и так называемое ополчение – узники Счастливого местечка, грабители, убийцы и душегубы. Джи также подозревал, что Дарианна Первая и его назначила командующим не только благодаря его воинским талантам, но и по причине того, что он вышел из милости. Его не было жаль. Впрочем, Сандерса это ничуть не трогало. Семьи он так и не нажил, все из-за вспыльчивости: юные барышни начинали его раздражать через час после знакомства. Джи не понимал их трепетности, а в поведении и словах не улавливал ни малейшей логики. Жизнь в отставке была скучна и пресна. Генерал решил, что красивая смерть предпочтительнее. Ну а уж при благоприятном исходе он сможет надеяться на милостивое отношение императрицы.
И вот сейчас он покрикивал на людей, распоряжался подготовкой города к штурму и всматривался в даль. Рядом стоял его лучший друг, полковник Эрик Гарнелл, тот самый обидчик и оскорбитель, которому Сандере тогда подбил оба глаза. Справедливости ради надо сказать, что и Джи тоже досталось, а в опалу они угодили вдвоем.