сползаются, ха-ха-ха. Сам ты ха-ха-ха. Когда я буду zophtic и меня покажут по телевизору, я с тобой даже разговаривать не буду. Попрошу кого-нибудь выбросить тебя на помойку. Свои руки я даже пачкать не стану. Ишь, – она дернула подбородком и снова начала напевать под нос, доедая пирожное, потом помыла посуду и переоделась, чтобы выйти на улицу и присоединиться к сидящим на солнышке соседкам. Она прошла мимо холодильника, который смутила ее последняя ремарка, с выражением триумфа на лице. Соседки ее уже ждали и, когда она вышла, предоставили ей лучшее место, где солнце светило дольше всего. Сара села, и споры о том, в каком именно шоу ей предложат участвовать, продолжились, при этом все с нетерпением ждали почтальона, надеясь, что сегодня именно тот день, когда ей придет ответ.
Гарри знал, что на поездку у Тайрона уйдет не менее двух-трех часов, поэтому он удобно расположился с парой косяков, сигаретами и маленьким радиоприемником, который нашел на столе у Тайрона. Ему чертовски не нравилось находиться так далеко от места событий, да еще так долго, но он также понимал, что не выдержит долгого ожидания, сидя в кафе. Тем более там бы он слишком выделялся. Он аккуратно разложил пакетики и сахар на столе, потом нахмурился, подумав о том, что будет, если кто-нибудь зайдет в квартиру и увидит картину приготовлений. Он огляделся вокруг в поисках места, где в случае чего можно все спрятать, однако быстро раздумал, не найдя ничего подходящего, и вообще, какая разница, разве можно арестовать человека за сахар и пакетики? Несколько раз затянувшись травой, он потушил косяк, прикурил сигарету и, расслабившись, стал слушать музыку. Через несколько минут музыка казалась уже не такой дребезжащей. Чем больше он слушал радио и чем больше курил травы, тем приятнее казалась музыка. Правда, она звучала очень даже неплохо. Когда сидишь в дерьме, любая мелочь – уже что-то. В любом случае это лучше, чем ничего. Помогает убивать время. Скоро вернется Тай, и мы будем раскладывать товарец по пакетикам, потом найдем пару ребят, которые будут толкать их для нас на улице, и мы уже сможем взять вес… Да, фунт чистого прямо у итальянцев, и дела наши пойдут в гору, GOLDFARB & LOVE INCORPORATED – никаких там сраных сокращений типа Inc., и у нас будут черно-белые пакетики, хахаха, типа, равные возможности для всех. Черт, и никто не знает, насколько мы сможем подняться. Мы не будем торчать, мы не подсядем, и мы справимся, черт побери. Мы быстренько замутим этот фунт чистого…
Сначала деньги пересчитал Гарри, потом результат проверил Тайрон: ништяк, детка, здесь семьдесят пять штук. Отлично. Я бы не хотел никаких ошибок с этими ребятами, это уж точно. Они в ошибки не верят. Если, конечно, это не их собственные ошибки. Они могут здорово разозлиться. Ладно, давай все запакуем. Мне пора идти. Не хочу опаздывать. Они аккуратно уложили товар в кейс, закрыли его, Гарри надел свой светло-коричневый плащ и темно-коричневую шляпу: пока, чувак. Давай, малыш, все ништяк.
Прежде чем поехать в аэропорт Кеннеди, Гарри сначала убедился, что в его машине закрыты все окна и двери. Он сделал музыку потише, чтобы она его не отвлекала, и бросил взгляд на чемодан с деньгами, лежавший на заднем сиденье, самодовольно улыбнувшись и слегка поежившись в своем дорогом плаще. Ему было интересно, видят ли его идущие по улице и едущие в машинах люди и интересно ли им, кто он такой и чем занимается. Потом он понял, что его не замечают, потому что он настолько профессионален, что растворился в потоке машин, не засветившись. Именно так все и должно было быть. Нельзя светиться. Именно поэтому он выбрал для поездки «шеви», а не «мерс». Именно поэтому он наладил связи с белыми парнями, а Тайрон – с черными. Всегда смешиваться. Вот почему они преуспели. Вот почему они были на вершине, и их не могли поймать. Полицейские не отличат их от любого лоха на улице. Он ехал аккуратно, но старался не слишком осторожничать. Именно так и можно засветиться. Нужно просто ехать в потоке и ничем не выделяться. И он двигался вместе с потоком, время от времени глядя на сидевших в других машинах людей, и ему было интересно, что бы они сделали, если б узнали, что он тот самый Гарри Голдфарб, один из основных наркодилеров в городе, и что на заднем сиденье его машины лежит кейс с семьюдесятью пятью тысячами американских долларов, на которые он собирался купить фунт чистейшего героина??? Да они обосрутся. Именно так, они просто обделаются. Возможно, просто не поверят. Они наверняка подумают, что я этакий преуспевающий бизнесмен. Нет, скорее биржевой маклер… или финансовый консультант. Ага, точно, я, типа, консультант по вложениям. Могу поспорить, если я подойду к любому прохожему на улице и скажу, что я наркобарон, они просто засмеются и скажут: ага, а я Аль-Капоне, хахаха. Да, могу поспорить, я мог бы зайти с чемоданом чистого героина в полицейский участок и потусовать там некоторое время, задавая вопросы всякие, и они никогда бы не отдуплили, кто я такой и что у меня в чемодане. Может, я даже зайду туда и спрошу, нет ли у них проблем с наркоманами в этом районе… А что, отличный способ узнать о ситуации в некоторых районах – пусть легавые сами скажут, где их больше всего, – хотя я и так их за милю чую. Было бы прикольно. Он притормозил, чтобы заплатить за проезд, потом снова нажал на газ, глядя, как солнце играет на тросах моста, завороженный яркостью бликов и представляя их огнями софитов, а себя – звездой экрана. Он влился в поток, направляющийся к бульвару; несмотря на обилие машин, никаких пробок не было. Он расслабился за рулем, глядя на дорогу, время от времени бросая взгляд на кейс, на людей в других машинах, думая о том, что они сейчас едут либо на работу, либо домой, наверняка в какую-нибудь крысиную дыру, и понятия не имеют о происходящем вокруг, не знают, что такое быть свободным человеком, когда ты можешь поехать куда хочешь и когда хочешь, когда тебя держит под руку потрясающая девочка, на которую все засматриваются, когда ты идешь с ней в какой-нибудь ресторан в центре, и хотят оказаться на твоем месте… Посмотрите на этих несчастных. На часах всего лишь двенадцать, а они уже с ума посходили. Ему хотелось открыть окно и крикнуть им: да расслабьтесь вы! Время от времени он любовался чайками, проносящимися над волнами и играющими на воде бликами солнца. Вода выглядела серой и холодной, но это не портило ему настроения. Ничто не могло испортить ему настроение. В его жизни все складывалось просто отлично. Им с Мэрион было здорово вместе. Кафе было на подъеме, его легальные вложения приносили хорошие дивиденды, еще одна такая сделка, и он сможет уйти на покой, чтобы провести остаток жизни, занимаясь своими делами и путешествуя. У них с Мэрион все никак не получалось совершить задуманные путешествия, за исключением той поездки на Багамы, зато со всеми деньгами, которые лежали у него здесь и в Швейцарии, ему не нужно будет заниматься этим дальше, и он сможет завязать прежде, чем все накроется. Он не собирался подражать тем лохам, которые не знают меры и либо получили по большому сроку, либо закончили дни свои с пулей в башке. Не-э, этого со мной не будет, чувачок. У нас все получится. Сначала поваляемся на пляжах Ривьеры, потом потусуем по кафешкам Рима и Парижа, а потом в старый добрый Стамбул, и если Турхан-бей будет мешаться под ногами, то ему не поздоровится. Эй, отличная песня, чувак. Он закивал в такт музыке, напевая: если Турхан попадется на пути, ему от меня не уйти. Если Турхан попадется на пути, ему от меня не уйти. Он усмехнулся: неплохо. Может, мне начать писать песни в свободное время? Выехав с бульвара, он попал в медленный и плотный поток машин, едущих в аэропорт. Посмотрев на часы, он улыбнулся. Времени было предостаточно, так что ему не придется кружить в поисках парковочного места. Вот почему он всегда выезжал пораньше – чтобы не застрять в пробке или где-то еще. Иногда у какого-нибудь бедолаги спускало колесо или глохла машина, а ему не хотелось терять пол-лимона из-за какого-то придурка со спущенной шиной… а то и чего похуже. Серьезные люди не любят разгуливать с фунтом чистого порошка у всех на виду, а потом еще shlep все это обратно. Гарри всегда все планировал заранее. Это ведь один из секретов успеха – тщательное и дотошное планирование. Припарковав машину, Гарри неторопливо направился к терминалу. У него было время, поэтому он зашел в кафе и выпил чашку кофе с куском торта а-ля мод. Пока он ел, его кейс лежал у него на коленях. Гарри самодовольно улыбался про себя, думая о том, как бы эти уроды стреманулись, если бы узнали, что у него в кейсе лежит семьдесят пять штук. Оплатив счет, он спокойно и медленно пошел к коктейль-бару, где сел в самый дальний конец, у большого окна, через которое было видно летное поле. Поставив кейс рядом, в паре дюймов от левой ноги, Гарри стал задумчиво вертеть стакан с напитком, иногда делая из него глоток, глядя на то, как взлетают и садятся самолеты. Он продолжал смотреть на них даже тогда, когда рядом, слева от него, сел мужчина в таком же светло-коричневом плаще и темно-коричневой шляпе. У него был точно такой же кейс, который он поставил на пол в нескольких дюймах от своей правой ноги. Он заказал напиток, который выпил до того, как Гарри выпил свой. Потом он поставил пустой стакан на стойку бара, взял кейс Гарри и ушел. Гарри продолжал смотреть на летное поле. Через десять минут он встал, взял кейс и вышел из бара. Он шел прямо и не спеша к своей машине. Он не вертел головой по сторонам в поисках переодетых легавых, так как знал, что все чисто. Он доверял своей интуиции, а интуиция сейчас говорила ему, что все, мол, в порядке, детка. Открыв дверь машины, он бросил кейс на заднее сиденье, сел сам и, едва сдерживая смех, закрыл дверь. Вот и все. Последняя партия. Последний фунт героина, купленный им. Когда они с Таем прикроют лавочку, он пошлет этим улицам прощальный поцелуй. Движение из аэропорта почти всю дорогу было медленным, старый добрый вариант «встали-поехали», но Гарри был к такому привычен и потому просто расслабился в своем кресле, почти не прислушиваясь к музыке и глядя прямо на дорогу. Такое движение было одной из продуманных ими уловок. Они знали, что никто не будет ожидать, что обмен будет происходить среди бела дня в таком людном месте, как Кеннеди. Это было неправильно. Слишком на виду. Слишком открыто. Слишком много легавых проверяет прилетающих и улетающих людей. Вам некуда бежать. Некуда ехать. Некуда плыть. Хахаха, черт, я не могу даже бассейн переплыть, а тут огромный, бля, океан. Все было неправильно. Все. Именно поэтому все так хорошо срабатывало. Но сегодня пробок на дороге было намного больше, чем обычно.